В коридоре нас уже поджидали подслушавшие все дословно (вот… нехорошие люди, если не сказать грубее) рыжий сплетник Тарвис (теперь все в Вольнице будут в курсе моих злоключений) и единственная женщина-Охотница - Люция. Именно ее я попросил выяснить что-нибудь про Энафара с Ассельной.
- Какой ты интересный человек, - бледное лицо Охотницы склонилось надо мной, и я невольно отступил на шаг назад, боясь утонуть в озерных омутах огромных темных глаз.
Тарвис растянул рот в лягушачьей улыбке, демонстрируя отличное состояние зубов.
- Зато перед Ньего выслужишься. Он рьяных до работы любит, - пропел он.
- То-то тебя третий месяц на урезанном гонораре держат, - подвинул его плечом с дороги Тирель.
- Не пугай мальчика, Тир, - приобняла меня за плечи Люция. Ну и высока она - почти на целую голову выше, я чувствую себя в ее присутствии клопом. - Он же не будет как наш сплетник разбалтывать по кабакам служебные тайны.
Тарвис нисколько не обиделся, хмыкнул и пристал с разговорами к Нюке, которая ради сбора интересующей информации была готова терпеть потоки его слов.
Люция потащила меня подальше от кабинета Главного, прямиком к дверям Вольницы. Я вышел на улицу, огляделся по сторонам и понял - знакомиться со мной собрался не только мой напарник, а все незанятые сегодняшним утром маги и чародеи.
- Господа, я, наконец, дождался своего Преследующего! - торжественно объявил Тирель. - Айда в "Четыре пьяных сороки" отмечать столь замечательное событие!
Так я стал своим в Вольнице. И если бы не тоска по Ассельне и не жгучая обида на Энафара, чувствовал бы себя абсолютно счастливым.
Да, я мог гордиться - мое первое настоящее дело в должности Охотника принесло реальную пользу. Уже через месяц в небе Манеиса появились летающие экипажи, называемые "вертолетами". Несмотря на их безумную дороговизну, выстроилась целая очередь желающих приобрести диковинку. Тем более заправлять вертолеты можно было теми же кристаллами, что и наземные экипажи. Раз в десяток дней в городе устраивались незабываемые яркие детские праздники. И Манеисцы еще больше зауважали странную особу по имени Сарендина Грит.
Я расслабился, позабыл о конфузе с Сарендиной, ушел с головой в новую профессию, дожидаясь сведений о своих врагах, собирая средства на мебель в выделенную Вольницей квартиру. Я даже начал присматриваться к Люции, хоть и побаивался заводить служебный роман.
Постепенно я приобрел скверную привычку состязаться с Тирелем и Оридалем в яркости шейных платков. Вечерами просиживал в "Четырех пьяных сороках", наблюдая за игрой в карты и состязаясь в магических фокусах с приятелями-Охотниками. Или отправлялся бродить по вечернему Манеису, любуясь, как густые сумерки преображают бело-розовый город, как вспыхивают яркие иллюзии реклам, а по берегам извилистых каналов выступают музыканты и лицедеи.
Еще я пристрастился к чтению. Перед предъявителем медальона Вольницы гостеприимно распахивались двери любых городских библиотек. Нюка порой ворчала, мол, я ей завидую:
- В нашей паре умная я, а ты исполнительный и быстрый, - в этом месте летунья делала небольшую паузу, - и часто влипающий в неприятности, - самодовольно добавляла она.
Я делал вид, что обижаюсь, но наши перепалки были приятной для обоих игрой, не больше.
Короче, я стремился позабыть Ассельну с Энафаром, притвориться, что ничего не было. И забыл бы. Но желание получить наследство - то последнее, что связывало меня с отцом, Дильтаром Гаресом… Это желание не позволяло мне выкинуть из головы парочку мошенников.
Но об этом позже, ибо не все дала заканчиваются если отчеты о них подшивают в бордовую кожаную папку и ставят на полку в кабинете Ньего Регара. Нынешнее дело как раз было из этого разряда. Но я еще не догадывался, что у истории Сарендины будет продолжение, и вспомнить о выдающейся личности, вернее, двуличности придется уже осенью, ясным солнечным днем…
Даже тот день начался необычно. Когда я проснулся, на спинке кровати сидел бормотун. Он нахохлился, вцепился шестью полупрозрачными лапами в покрытое резьбой дерево и бесцеремонно разглядывал меня, помигивая глазами, дважды опоясывающими лохматую вытянутую голову. Он не успел залезть в мои мысли, не зацепился за волнующие идеи, потому молчал. Уходить он не собирался, чувствуя себя в новенькой пустой квартире вполне вольготно.
Тьфу, знал бы, что по дому безнаказанно разгуливает мелкая нечисть, выбрал бы другое жилье. Один плюс: из всех предложенных квартирок эта ближе всех к Вольнице.
Бормотун щелкнул клювом, мигнул тридцатью красными глазенками и пропел:
- Лю-ция-ция-ция. Люция. Ловить. Ас-, Ас-, ик, Ассельна, - наконец справился он со сложным именем и замер, вслушиваясь в мою реакцию.
Молодой еще, не опытный, а хвостик ускользнувшего сна поймал! Я рывком поднялся с кровати, шарахнул в бормотуна изгоняющее заклинание. Нечисть обижено пискнула и исчезла, оставив после себя запах прелой листвы. Я неприязненно поморщился и распахнул окно, впуская в спальню сухой осенний воздух.
Нюки в квартире не наблюдалось. Гоняет, небось, где-нибудь в библиотеке охранников, отыгрывается за былые обиды.
Дожили, бормотун подслушал мои надежды насчет Люции! О том, что она кое-что разузнала про подлеца Энафара и беглую возлюбленную, Охотница сообщила вчера, но рассказать обязалась сегодня утром, спеша на очередное срочное задание. Поэтому сегодня я собирался на службу ускоренными темпами.
Нюка так и не почтила присутствием пустующие комнаты казенной квартиры - гулкой и одинокой. Зато бормотун возникал дважды, надоедая мне отголосками моих же печалей.
Бормотуны зовутся проклятием одиноких. Часто они превращаются в единственных собеседников, питаясь страхами и тоской жертвы. Потому самое злое пожелание одиночества звучит: "Бормотуна тебе в каждое ухо!" Шестилапые твари способны довести до помешательства, особенно если собираются в квартире больше двух. Представьте себе не смолкающий ни на секунду хор голосов в голове, наполняющий сознание, передразнивающий и перевирающий сокровенные думы и мечты, заглушающий слова реальных людей.
Бормотуны - городская нечисть, потому с ними борются маги всех орденов, хотя прямая обязанность возложена на проклинателей, оборотней и сонных магов.
Я не удержался, полез под кровать за ящиком с книгами, выудил трехтомник бытовых заклинаний, отыскал раздел по борьбе с нежелательными квартирантами, чтобы освежить в памяти требуемые заклинания. И принялся оплетать каждую комнату защитными чарами.
Как- нибудь нужно переговорить с соседями, предложить им свою помощь по наведению порядка, а заодно поправить собственное материальное положение. А то кровать, табурет и стол -все мое богатство. И это в четырех комнатах! Безобразие. Даже Нюка спит на двух составленных вместе ящиках.
