Что ж, до столицы можно добираться и самим, тем более, что к этому располагали и погода, и спокойный путь. Мне нравилась дорога, нравилось смотреть на мир вокруг себя, смотреть на небо над своей головой, любоваться медленно плывущими облаками. Не знаю, как другие, а я чувствовала себя такой счастливой, какой не была уже давно.
И еще… Очень бы мне хотелось знать, какие у меня еще имеются способности. Например, одна из них, открывшаяся мне в пути, и одновременно и пугала и радовала. Помнится, раньше я частенько досадовала, что не знаю ни одного из языков чужих стран. Все же раньше я жила в придорожном поселке, где почти каждый, кроме нашего, знал по три-четыре иноземных языка. Сестрица — и та на двух чужих языках изъяснялась, а я… Ну, все одно в поселке я редко выходила за ворота родного дома, так что само собой считалось — зачем мне знать слова чужой речи? Все одно без толку… И без того с годами я постепенно забыла те иноземные слова, что учила ранее, когда еще с другими ребятишками по улице бегала.
Но это было раньше. Дело в том, что сейчас я могла понимать то, о чем говорят между собой люди из чужих стран. Говорить ни на одном из тех языков я по-прежнему не могла, но сами разговоры хорошо понимала. Когда впервые поняла, что обладаю еще и таким умением, то испугалась. Сколько можно?!
Однако чуть позже подобное мне даже понравилось. Интересно: вслушиваешься в разговор на чужом языке, который тебе вначале кажется сплошной тарабарщиной… Потом начинаешь улавливать отдельные знакомые слова, которые чуть позже начинают складываться в фразы, и ты понимаешь их смысл, улавливаешь содержание разговора, тонкости речи, нюансы в беседе… Правда, здесь было одно "но": понимать-то я понимала, но вот говорить на том языке… Увы! Но, как сказал мне Толмач, не стоит напрягаться по этому поводу. Понимаешь — и ладно, не в беседы же тебе с ними вступать!
Более того: я даже читать могла на иноземном языке! Причем все шло по тому же правилу: вначале на листе значились непонятные закорючки, затем сквозь них проглядывали знакомые слова, а спустя короткое время можно прочитать все, что написано… Однако заставь меня написать на бумаге хоть несколько слов на языке той страны — и подобное у меня вряд ли получится.
Но если бы на этом закончились мои открытия!.. Скажи кому — не поверят, и тем не менее это действительно произошло: уже дважды я сумела самостоятельно справиться со своими приступами! Ну, может, и не сама, а с помощью предка. Оказывается, ничего особо сложного в этом нет. Тут главное — не упустить нужный момент…
Первый раз, когда на меня внезапно на дороге стали наползать черные волны безумия, я по совету предка применила все ту же, уже однажды проверенную мной защиту: вновь окружила себя прозрачной стеной, не видимой никем их окружающих. Находясь за ее надежным укрытием, я видела, как бессильно бьются о ту прозрачную стену холодные черные волны ненависти, не в силах пробить ее, и в бессильной злобе откатываются назад, в свой страшный и темный мир. Правда, тогда я от радости чуть поторопилась снять защиту: последняя из уходящих волн все же достала меня, пусть даже только краем… Но приступа, как такового, я избежала: так, потрясло меня немного, словно при сильном ознобе…
В следующий раз, когда во мне вновь без причины забурлила все та же черная злоба, я не стала прятаться от нее за прозрачной стеной. Поступила по-другому: направила всю эту черную волну прямо на землю, чтоб не достигая меня она исчезла там безвозвратно. И я с превеликим удовольствием наблюдала за тем, как холодная грязь входит в землю, и остается в ней… Но тут я перестаралась: подчистую слила все, что ко мне пришло извне, все, до последней капли… Потом долго чувствовала сильную слабость, с трудом собирала силы. Как объяснил Койен, не стоит так поступать — отдавать все земле. Я перестаралась, вместе с темной волной слила и часть своих жизненных сил… В следующий раз стоит быть более внимательной. Кроме того, выясняется, можно взять себе немного новых сил из этой холодной волны. Если сделать это осторожно, как сказал предок, дозировано, то ничего, кроме пользы, не произойдет. Более того, появятся новые возможности… Какие? Разные…
Кисс, узнав о том, лишь покачал головой: о подобном он никогда не слыхивал… Я попыталась ему объяснить все так, как сумела. Находись в центре большого костра — и ты горишь, а будь рядом — согреешься, и даже пищу на нем приготовишь… Так и у меня: не совладаешь с приступом — плохо тебе придется, а погасишь его, возьмешь себе небольшую часть этой силы — и у тебя появятся новые возможности! Я понимаю недоумение Кисса: постоянно находиться рядом с человеком и не иметь представления о том, что от него можно ожидать в очередной момент!.. Ох, Канн-Хисс Д'Рейурр, знать бы мне, что ж за обряд такой ты надо мной произвел? И что такое ты в тот обряд добавил? Верно, я — эрбат, но какой-то неправильный эрбат…
Наверное, именно оттого, что чувство опасности притупилось, я позволила себе так непозволительно расслабиться, и не почувствовала опасности, когда ближе к вечеру седьмого дня нашего пути мы оказались в большом поселке, который внешне очень напомнил родной Большой Двор. Такое же пересечение дорог, несколько постоялых дворов, даже дома жителей стоят чуть ли не в таком же порядке, как у меня дома. Очень захотелось переночевать под крышей, а не на улице, тем более, что на небо набежали облака и стал накрапывать дождик. Пусть и небольшой, а все одно находиться под ним не хочется.
Для ночлега из всех постоялых дворов поселка мы выбрали самый большой и шумный, под названием "Жареный карась". Двухэтажное здание с большим обеденным залом на первом этаже, и множеством крохотных комнаток для проезжающих на втором. Здесь так много постояльцев (причем некоторые из них с туго набитой мошной), что на нас, бедную крестьянскую семью, никто не обратит особого внимания.
Сняв маленькую комнатку для ночевки и отдав телегу с лошадью шустрым конюхам, мы направились в обеденный зал. Несмотря на множество проезжающих и почти полностью занятые столы, внутри чисто, а жареной рыбой пахнет настолько вкусно, что в наших пустых животах громко забурчало.
С трудом удалось найти свободный стол в углу зала. Надо отдать должное здешним поварам: готовили они отменно, да и прислуга у хозяев была вышколена как надо. Может еще и по этой причине здесь было так много людей: те, кому приходится часто ездить по белу свету, запоминают места, где их привечают, и хорошо потчуют.
Кисс и мальчишки уплели чуть ли не по целой курице с пшенкой, а я расправилась с огромным куском жареного судака. Ой, ну до чего же вкусно!
