Когда их взгляды встретились, старый интриган с трудом устоял на ногах, не сумев удержать противной мелкой дрожи и мгновенно покрывшего всё тело липкого пота — из глаз этого мага… этой твари… на него смотрела Бездна. «Эх, надо было его тогда, после Азкабана, убрать! Побоялся спровоцировать на бунт Шеклболта, понадеялся на магглов — и вот результат».
Но Валентайн недаром четверть века был Серым Кардиналом, с ловкостью опытного марионеточника управлявшем Магической Британией, титаническим усилием воли взяв себя в руки, он улыбнулся врагу самой доброжелательной из отработанных годами улыбок и, едва склонив в приветствии голову, проговорил:
— Какая приятная неожиданность. Лорд Блэк, мистер Малфой, я искренне рад вашему выздоровлению, но, право слово, вам не стоило так напрягаться после столь серьёзного ранения. Что привело вас на заседание Визенгамота?
— Совет, — Блэк намеренно сделал акцент на этом слове, — желает лично проследить за оглашением его решений.
Со стороны немного пришедших в себя членов Магического Суда послышались возгласы:
— Но это не принято.
— В последнюю пару десятилетий? Да. Но мы хотим вернуть отработанную веками систему контроля, — маг, когда-то победивший Воландеморта, улыбнулся одними губами. — Приступим.
— Хорошо, — успокоившийся Валентайн вернул ему улыбку. У него было несколько серьёзных тузов в рукаве, и сдаваться он не собирался.
Игра, ставкой в которой была судьба целой страны и людские жизни, началась.
Глава 20. Этот страшный наркотик власть.
(бечено, гаммлено, но на обоснуй не проверено. С праздником 23 февраля всех)))
Глава 20. Этот страшный наркотик — власть.
Председатель Визенгамота неторопливо и чинно занял своё место на предназначенном ему возвышении. Ни на миг не поникла седая голова, не сбился размеренный шаг, не дрогнули черты лица, сохраняя на губах доброжелательную улыбку. Только выцветшие с годами, но всё ещё ясные глаза на пару секунд задержали свой взгляд на лице Блэка. Нет, в них не было лютой ненависти или всепоглощающего гнева, отнюдь нет, но горевшая в их блёклой голубизне досада великого марионеточника, чей грандиозный спектакль пытались сорвать назойливые людишки, ощущалась гораздо опасней всех этих ярких, но таких малоконтролируемых эмоций.
«Ну-с, посмотрим, господин «серый кардинал», как вы сейчас будете изворачиваться».
Устраиваясь вместе с остальными членами Совета и приглашёнными свеженазначенными послами европейских государств на давно не используемой скамье для почётных гостей, Блэк, видимо, не заметил знака, который Валентайн подал своему верному клеврету, и только приподнял брови в удивлении, когда густой баритон секретаря огласил:
— Магический суд начинает своё заседание с публичного оглашения дела бывшего Министра Магии Кингсли Шеклболта.
Подчиняясь жесту мага, из пола в центре зала поднялась до боли знакомая Блэку шипастая клетка, едва вмещавшая сгорбленную фигуру некогда могучего чернокожего мага. Сыщик усилием воли блокировал страшные воспоминания, рука сидевшего рядом Люциуса ободряюще сжала его предплечье. Взгляд беловолосого колдуна, брошенный на председателя Визенгамота, не нёс ожидаемой угрозы, нет, он был полон искреннего интереса… Обычно с таким интересом учёные энтомологи разглядывают редких насекомых, над которыми собираются провести опыты. Валентайн, провернувший трюк с клеткой только для того, чтобы вывести из себя противников, невольно поёжился и отвёл глаза, тотчас же наткнувшись на препарирующий взгляд бывшего Национального Героя. Только громадный жизненный опыт и привычка к интригам позволила старцу «сохранить лицо»: «Да, пожалуй, напрасно я дёргал тигра за усы. Экс-Поттер бы не выжил в Азкабане, если бы его было можно запугать видом ржавой железяки». Валентайн ответил на их взгляды улыбкой «a la Дамблдор» и сделал вид, что со всем вниманием прислушивается к речи секретаря, зачитывавшего дело Шеклболта.
Блэк ещё с минуту покапал на нервы Председателю, вполуха слушая выдвигаемые обвинения, и обратил всё своё внимание на бывшего друга и товарища. Голова Шеклболта была опущена, черты лица застыли, искажённые гримасой страдания, невидящий взгляд потухших чёрных глаз уставился в одну точку. У Гарри сложилось чёткое ощущение, что бывший друг целиком и полностью погружён в собственные мысли и вряд ли даже осознаёт, где находится. Во всяком случае, на зачитываемые секретарём пункты обвинения он не реагировал вовсе.
«Последствия применения Ментальной магии или его напичкали зельями?» — Блэк послал незаметный сигнал замершему в тени у дверей чилийцу-легиллименту из учеников Северуса, чьё убежище не просматривалось с места Председателя Визенгамота и тотчас же «услышал» мысленный ответ мага: «Пока не знаю. Может быть, это последствия «Веритасерума», или Легиллименции. Постараюсь разобраться, когда он заговорит».
— Суки! Что они с ним сделали? — яростный шёпот раздался справа.
— Тихо, Грегори, возьмите себя в руки. Валентайн немедленно использует всякое проявление эмоций с вашей стороны.
Едва удержавший на лице бесстрастную маску Главный Аврор прошипел:
— Эти твари изменили регламент.
— А вы чего ожидали, милейший лорд Боунс? Что они зачитают поддельное решение Совета, нарываясь на открытое обвинение в фальсификации? — Люциус едва заметно склонил голову, прислушиваясь к пунктам обвинения, которые зачитывал секретарь, и адресуя улыбку Председателю Визенгамота. — Валентайн слишком умён и изворотлив для этого. Он интересный и опасный враг. Нет, господа, этот человек не доставит нам такого удовольствия.
«Мигель, боюсь, у нас нет времени дожидаться последнего слова подсудимого», — Блэк окинул беглым взглядом безразличное ко всему происходящему лицо Кингсли и добавил: «Кроме того, я вообще не уверен, что он способен сейчас говорить».
«Это плохо. Для того чтобы что-либо узнать из его сознания, мне нужен прямой зрительный контакт, а из моего укрытия сделать это невозможно. Простите, синьор Блэк, но для того, чтобы «прочитать» Министра мне нужно было бы занять ваше место…»
«Постой, Мигель! Между нами не менее пятидесяти ярдов, учитывая неплохой ментальный блок Шеклболта, разве возможно войти в его сознание с такого большого расстояния?» — Блэк ответил на брошенный исподтишка взгляд Валентайна открыто-препарирующим взглядом, он уже успел заметить, что, несмотря на оттачиваемое много лет искусство «держать лицо» и отличную выдержку старика, подобные вещи его ощутимо нервируют. «Мигель?»
