— Я почти ничего не знаю, Левит. Не души меня больше, я не вру. — Сказал он безэмоционально.
Удавка молчала, значит, он говорил хотя бы часть правды.
— Меня не посвящали в подробности, да я никогда и не был в авторитете у них. — Добавил он.
— Когда ты последний раз общался с кем-то из группы?
— Примерно за месяц или два, до того как меня упекли сюда. Они образовали что-то вроде своего секретного общества, собирались иногда. Я бывало ходил на собрания, по старой памяти, да и пообщаться о былых деньках. Я полагал, что с ними будет весело, как при Институте, но было… не весело.
— Что они замышляли?
Он молчал, покусывая потрескавшиеся губы. Я встал, подошел к окну, загораживая свет, посмотрел через бойницу вниз. Волны беззвучно разваливались, разбивались в пену о стены Бастилиона, их аномальная зелень вызывала лишь отвращение и тревогу. Как и Швец.
Он хитро скрывал истину, я чувствовал. Уходил от ответов, извивался как змея. Ну ничего, я уже чуял след, я его дожму.
— Говори, все что знаешь.
— Они хотели выкрасть книгу. — Выдохнул он. — Якобы книгу чернокнижников.
— Что в этой книге?
— Я не знаю.
Бечевка мелко дрогнула в ладони, будто удочка при поклёвке. Клюнула, — подсекай.
Я вновь сжал удавку, и тут же отпустил, услышав, как Макс надрывно кашляет.
— Ладно, ладно… — Хрипел он. — Это головоломка. Они думают, что это не книга заклинаний, а наоборот, — манускрипт, который читается при помощи магии. Нужен только определенный конструкт и заклинание, чтобы прочесть.
— Прочесть что?
— Я не знаю. Какой-то секрет чернокнижников, их наследие.
Удавка промолчала. Хорошо, предположим, он и правда не знает. Я прошелся по комнате, опять вернулся на стул. Я нервничал, пытать бывшего сокурсника удушением не было моим профилем, это выбивало из колеи.
— Хорошо. Теперь ответь на главный вопрос, — откуда бывшие студенты знают магию крови? Нас всех учили распознавать её, но ведь лектор не способен читать темные заклинания, эта возможность есть только у демонов.
— Ты же слышал о том, что проклятие черных книг передается по наследству, правда? Магу не нужно переучиваться, если он потомок чернокнижника.
— Ты хочешь сказать, что все в группе… Но как же так случилось? — Недоумевал я.
— Странный ты. — Хмыкнул Макс. — Это же элементарно: Он их обучил. Сначала отобрал нас, как породистых щенков и организовал факультатив. Следом промыл нам мозги своим бредом о черных книгах и силе инферно. А после исчез, будто его и не было.
Я замер, застыл как сжатая пружина. Я слушал, но не понимал. Я внимал и не хотел верить в то, что говорил заключенный. Я знал и боялся принять правду. Я получил то, что хотел.
— Исчез вот так, Пфф! — Раскинул руки Макс. — Я все думал, почему он тебя в факультатив то не взял, нас всех привлек, а тебя нет. Учитель-то твой. Да, Левицкий, дурья твоя башка, именно он создал капитул, был руководителем и наставником для всех нас. Но учил он только тебя. — И Швец сказал то, во что я отказывался верить. — Владислав фон Дюмар тот человек, который заварил эту кашу.
Я еле сдержался, чтобы не опять встать не начать ходить по камере. На миг я забыл, где я нахожусь и с кем, забыл про Алису и обязанности. Я просто хотел знать правду.
— Он это планировал долгие годы. — Ухмылялся Швец. — План был, как у кукушки: вырастить в детсаде Магистрата будущих темных магов. Дождаться, пока они созреют, и направить по нужному руслу. Но что-то пошло не так. Он вернулся из своего путешествия слишком рано, ты же помнишь, да?
Я помнил. Через призму болезненных воспоминаний и алкогольного бреда, через ореол соболезнования от коллег. Он вернулся, чтобы забрать тело дочери.
— Да, да, когда она погибла. — Закивал Швец. — О, Левицкий, тебе завидовал весь курс, — она была такой классной, когда была жива.
Я чувствовал, что теряю самообладание. Я желал заткнуть его. Очень. Очень. Сильно.
— Конечно, ты помнишь. — Мерзко захихикал он. — Когда твою девочку разрезало надвое, такое нелегко забыть… А знаешь, что он сделал? А? Знаешь, что Дюмар сделал с телом своей дочери, твоей любимой Лины? Он совсем спятил, он забрал её в Инферно! А ты знаешь что происходит с мертвым магом в Инферно? Представляешь, как демоны с ней там развлеклись?!
Он расхохотался в полный голос, страшно, надрывно, бесконечно зло. Его слова были последней каплей. Я сорвался со стула, схватил двумя руками бечевку и сжал так, как если бы выжимал мокрое полотенце.
Хохот захлебнулся в булькающих звуках, Швец схватился за шею и упал на кушетку. Он извивался и бился в конвульсиях, закатив глаза и широко открыв рот, не в силах вдохнуть. Вены на его шее вспухли и посинели, след от удавки прожигал кожу на кадыке. А я лишь склонился над ним, заглядывая в лицо, наслаждаясь каждой секундой его мучений. Никто не смеет говорить так о ней.
— Что ты делаешь! — Алиса ворвалась в камеру и вцепилась в руки, пытаясь разжать мои пальцы. — Отпусти его! Костя, отпусти! Пожалуйста!
Её крик был будто ведро ледяной воды на голову, я бросил бечевку, и вихрем вышел из камеры. Швец тяжело дышал.
Нет. Я ещё не закончил. Ещё нет.
Я вернулся также резко, решительный и злой, как черт. Алиса испуганно отпрыгнула в сторону, я же схватил Швеца за грудки и грубо посадил и прижал к стенке.
— Где они? Где Дюмар? Отвечай, урод. Говори!
Он лишь насмешливо щурился, кривя рот в усмешке.
— Я тебя кончу сейчас. — Пригрозил я безумцу. — Говори.
— Я не с ними, Костик… Послушай аудиторе, ей стоило быть твоим ментором, а не наоборот. Я ничего не знаю. Ничего!
— Ты сказал, что нужен конструкт, чтобы прочитать книгу. Что это?
— Без понятия.
Алиса робко подняла с грязного пола веревку с ключом.
— Ключ дрожит — Тихо сказала она.
— Вся в учителя. — Хмыкнул Швец. — Левицкий, ты бы подумал головой для разнообразия. Я лишь знаю, что конструкт был у Дюмара задолго до того, как он исчез. Ему пришлось избавиться от него, чтобы Магистрат не уничтожил артефакт. Я без понятия куда он его спрятал.
Я оттолкнул его, и вырвал из рук у Алисы ключи.
— Пойдем. — Сказал я ей. — Мы здесь закончили.
Мы вышли из камеры, и я закрыл за нами дверь. Швец сидел на своём спальном месте, поджав под себя ноги и улыбался. Храня молчание, мы спустились, передали ключи смотрящему и вышли во двор. Только там Алиса позволила чувствам взять верх.
— Ментор, ты что с ума там сошел? Что это все значит? Ты его почти убил!
Я устало опустился на старый парапет под колоннами портика и повесил голову. Мокрый ветер шумел между проросших былинкой гранитных плит и в коридорах Бастилиона. Под аркой застыл железный воин, ворон на его плече мерз и покрылся мелкими каплями воды, но стоически нес вахту вместе с соратником, только иногда хохлясь и недовольно поглядывая на нас. Несмотря на то что Алиса была рядом, я чувствовал себя одиноко как никогда.
— Извини. — Сказал я. — Я… сорвался.
— Левит, ты его почти убил. — Повторила она. — Часто ты так срываешься?
Я промолчал, разглядывая трещины на камне под ногами. Она присела рядом, засунула руку в моё пальто, достала сигареты. Не стесняясь, подкурила одну, но сама дымить не стала, — протянула мне.
— Спасибо.
— Расскажи мне. О чем этот разговор? Что происходит?
Я поднял воротник и выдохнул горьковатый дым. Черт, если бы я сам мог разобраться в том, что происходит…
— Помнишь, я рассказывал тебе о Лине? — Спросил её я.
— Да, конечно. Твоя погибшая судьба.
— Да. Но я не упоминал тебе о том, что её отец был моим ментором. Он был рок-звездой Магистрата, один из самых талантливых волшебников всего круга. Дюмар брал учеников сам и вел строгий отбор, вследствие чего взрастил элиту Магистрата. Он считался почитаемым преподавателем, но с дочерью у него были сложные отношения. Я бы сказал почти никаких.
— Он выбрал тебя учеником?
— Мне всегда казалось, что он обратил на меня внимание только потому что мы с Линой начали встречаться. Когда она переехала ко мне, а я поступил на второй курс, Дюмар отдал нам свою московскую квартиру, и неожиданно сменил моего ментора. Он заявил, что сам меня обучит, так, как учил лучших.
