– Вадик, – судя по всему, Алиса колебалась, – скажи… А за границей ты не бывал?
– Нет, – засмеялся он. – Не был, не состоял, не привлекался. Упаси нас бог и Основатель! Если бы даже захотел…
– Вадик, Вадик, – удручённо она покачала головой, – огорчаешь ты меня. С таким талантом, с твоей внешностью – и прозябать в спецах. А ведь ты мог бы стать лицедеем. Или бардом. Это ж уровень!
– Ну-ну, милая, куда мне так высоко – голова закружится.
– Если уж тебя одарило небо… Нельзя быть таким эгоистом, Вадичек, стыдно! Надо отдавать себя людям.
– Как Данко? – Вадим хмыкнул, вспомнив предостережение Тима.
– А какие у них покои, какие пайки – ты бы видел!
– Да какие, господи? – Он презрительно фыркнул. – Подумаешь, на категорию-другую выше!
– Конечно, с управительскими не сравнить, – согласилась Алиса. – Так ведь и заслуг перед обществом у них больше.
– Откуда знаешь?
– Это очевидно!
– Серьёзно?
– Ну, я ведь вижу, сколько вкалывает Марк.
– И сколько?
– По крайней мере, дома почти не бывает.
– А стало быть, всё это время «отдаёт себя людям», да?
– Но если к нему благоволит начальство, значит, он чего-то стоит?
– Человек стоит ровно столько, сколько за него согласны платить другие, – сказал Вадим. – Прочее от лукавого.
– Вот Марку и платят…
– Потребители? Или начальство? А оно само где разжилось? Вот когда купля-продажа начнёт осуществляться напрямую…
– Ну, знаешь! – возмутилась женщина. – Тогда любой горластый пацан сможет…
– И пусть. Тебе завидно?
– Так ведь несправедливо!
– Кто это определил – управители? Конечно, они себя не обидят! А если от них больше вреда, ты не задумывалась? Вообще, это смахивает на грабёж.
– С чего ты на них зол, Вадичек? – укусила Алиса. – Тебя что, тоже ограбили?
– Если б только ограбили! – ответил он. – Перекрыли все ходы, сволочи, дышать не дают… А вот тебя комсомол испортил, – неожиданно заявил Вадим. – Делать ничего не умеешь, зато других поучать – «всегда готовы»! Кабы тебе не подфартило с вывеской…
– Но ведь подфартило?
– И она давно бы поблёкла…
– Если б не ты, верно?
– А хочешь, проверим?
– Что ты! – искренне испугалась женщина.
– Ладно, милая, расслабься.
– Обещаешь? Ну скажи!..
– «Don’t worry, – сказал Вадим. – Be happy».
Он раскупорил бутыль – не обычной медовухи, а высокопробного бренди, давно исчезнувшего из обычных кормушек, – и налил женщине полный бокал, хотя видел, что она и так на взводе.
– Подпоить меня хочешь? – Алиса засмеялась, вздымая груди – Вадим ощутил это плечом. – Коварный! А себе?
– Ты же знаешь: после тренировки не приемлю. А тебе надо, верно?
Алиса потянулась за бокалом, и её грудь, скользнув по плечу Вадима, легла ему на руку. Зрелище, открывшееся в вырезе халата, стоило многого. Такое по тивишнику не увидишь.
– Всё же ты глупый, – сообщила женщина, выпрямляясь. – Подобной Студии нет ни в одной губернии. Где ещё творить, как не у нас? Там собрано лучшее, что есть в Крепости, – эффектные девицы, обаятельные мужики, к тому же умницы. И то, что мы делаем…
– Shit!
– Ну, ты! – Алиса куснула его за ухо. – Выбирай выражения, honey, – если не хочешь, чтобы порвали пасть.
– Алисонька, – сказал Вадим, – перед вами стоит сложнейшая задача: надо делать программы настолько занятными, чтобы не тянуло на другое; в то же время они не могут быть яркими – иначе увлекут чёрт-те куда. Выполнить её можно только при отсутствии конкуренции, в условиях абсолютной монополии. Но тогда зачем выкладываться?
– Of course, программы должны быть идейно выдержанными и высоконравственными, особенно для низших… – Женщина осеклась, с опаской глянула ему в лицо. – I mean…
Вадим рассмеялся:
– Да не тушуйся так – будто я не знаю про спецканалы!
Она выдохнула с облегчением и продолжала:
– Ну правильно, мы обязаны учить зрителей, вести их в должном направлении…
– Поднимать до себя, – подсказал Вадим.
– Yes – и поднимать! В конце концов, для того мы поставлены. Мы ведь знаем больше других, лучше понимаем жизнь…
– Во-первых, кто вам сие сказал? – спросил он. – Во-вторых, если ты всё же права, кто в этом виноват?
– Guilt? – удивилась Алиса. – Странно ты ставишь вопрос…
– O’key. – Вадим решительно включил тивишник и удивлённо произнёс: – Оп-ля!
Оказалось, Марка уже переключили на канал «золототысячников», а Вадим даже не знал, что сюда подведён такой кабель.
– Ладно, так даже наглядней, – сказал он. – Всё же не явная халтура: для себя старались, верно?
Здесь тоже шла постановка, только не беспросветно кондовая, как по КОПу, а словно состряпанная из нескольких забугорных фильмов, там-то давно отошедших, – Вадим даже узнавал сюжетные ходы, слизанные один в один. Правда, исполнение было местное.
– Вот взгляни, – продолжал Вадим. – Ну, я понимаю, при нашей скудости не разгуляешься, и не требую многого ни от декораторов, ни от спецов – ладно, технобаза не тянет, проехали… Но ведь и в прочем – дешёвка! Хотите вешать лапшу на уши – хотя бы делайте это достоверно, захватывающе, весело. А это что? Нехилые ж актёры, а играют, будто речуги толкают. Ну, с выражением, да… хорошо поставленными голосами. Так ведь не на трибуне, здесь жизнь нужна!.. Значит, плох режиссёр, если не смог их раскрутить, – а как не быть плохим при таком тексте? Ты вслушайся – это ж белиберда, примитив! Вдобавок и скукота. А оператор – вглядись!.. Попросту стал в сторонке и крутит шарманку, пока другие тянут мякину. Какие там наплывы, акцентирование, игра теней, подбор красок – о чём ты! И не говори, что у нас не хватает умельцев – просто всплывают не они, а такие вот головотяпы… Система!
Алиса заглянула в свой бокал и вдруг рассмеялась:
– Ой, а у меня пусто!
Похоже, заряд пропал впустую. И вправду, кому это надо: «есть у меня другие интэрэсы». Пожав плечами, Вадим налил ей снова и спросил:
– Слушай, beauty, а с чего ты так за меня взялась?
С минуту Алиса молчала, потягивая бренди.
– С чего, с чего… Переезжаем мы скоро – вот с чего, – сказала она наконец. – Подлей ещё, а?
– И далеко переезжаете? – спросил Вадим, выплёскивая в бокал остатки.
– В Центр, конечно. Положение обязывает, ничего не попишешь.
– И то – подзадержались вы среди нас, грешных!
– Не ехидничай, дурачок. Кабы не твоя лень, и ты не жил бы в халупе. У нас все пути открыты.
– Для задолизов, – не удержавшись, буркнул он, но Алиса, к счастью, не расслышала.
– Вот заведутся у тебя дети, – продолжала она, – чего им скажешь?
– Тараканы заводятся.
– А всё-таки? Когда дети начинают стыдиться нищих родителей…
– Конечно, лучше, когда они спрашивают: папочка, а почему ты стал такой сволочью?
