Зато вся дружная тройка моих новых сотоварищей, начала активно учить меня языку. Сначала — в основном командно — армейскому, типа — «в атаку», «стоять», «пленных не брать», «мы в жопе, спасайся кто может». Ну и бытовухе конечно время уделяли, в основном в процессе общения и хозяйственной деятельности. Ну что сказать — я делал заметные успехи. В том смысле, что и правда, окунувшись в языковую среду, начал прогрессировать со страшной силой. На философские диспуты мне пока соваться было рано, однако своих спутников я стал понимать намного лучше, и при желании, наверное и объяснить им смог бы намного больше. Но пока что, такого желания не возникало.
Ну а на третий день, мы достигли долгожданного города. Ну как города? — по меркам даже моей Тверской губернии — обычного большого села, вроде колхозных центров. Но местные уверяли меня что это город, и я спорить с ними не стал, тем более что селение было обнесено крепостной стеной, правда глинобитной, и едва ли способной отразить хотя бы мало — мальски серьезный штурм. Однако горожане наверняка гордились своей оборонной мощью, а кто я такой чтобы рушить чужие воздушные замки?
Сам город тоже был… — глинобитным. В центре вроде торчала парочка двухэтажных домишек из камня, виднелись несколько куполов, вероятно местных храмов, а так — в основном преобладали строения типа — «хижина». Низенькие, серенькие, покрытые соломой. Но окна почти везде застекленные, что меня несколько удивило, я‑то представлял себя что‑то вроде слюды или бычьих пузырей, как в книжках писали.
Еще меня приятно удивило относительно чистые улицы, и наличие канализации. Не такой как у нас конечно, но дерьмо на улицу, как в нашем средневековье, никто не выплескивал, и даже то, что оставлял тягловый скот, своевременно убирали. А еще порадовало, что мне, как дикарю с хрен знает откудовска, по приходу в караван — сарай объяснили как пользоваться сортиром, куда выкидывать отходы, и вообще — выглядеть цивилизованным человеком. Чуть позже, я узнал, что все эти изыски — наследие Империи, которое даже в таких занюханных городишках как этот, все же пытаются сохранять.
Что еще интересного? — На воротах города стояла стража с какими‑то допотопными протазанами в руках, экипированная в стиле «я у мамы бомжик», и как настоящие взрослые стражники, брали мзду за проход в охраняемые владения. — Все как в книжках писали. Работали мужики вдумчиво и неспешно, из‑за чего перед воротами образовалось даже некое подобие очереди. Хотя скорее — очередь появилась из‑за нас, ибо при виде каравана, стражники как‑то нехорошо оживились. Весь наш груз, животных и людей тщательно пересчитали, а потом оу Моовиг с Мышем, долго ругались со бомжеватыми стражниками из‑за размеров въездной пошлины.
Кстати о бомжах, — обратил внимание что тут все одеваются достаточно расхлябанно и выглядят чуток грязновато, ибо, как нам объясняли на курсах Там — местная одежда, достаточно дорогое удовольствие. Потому как и ткани ткут, и тряпки шьют, по большей части исключительно вручную, так что менять костюмчики каждый день — слишком накладно и мало кому по карману. Одежду тут берегут, штопают, ставят заплатки, и частенько даже передают по наследству. Потому‑то мода тут тоже весьма неспешна, и для девицы надеть бабушкино платье — дело вполне нормальное.
Еще тут вручную же стирают, а уж про процесс глажки, лучше вообще молчать. Как нам объяснили, даже допотопные утюги, в которые надо засыпать вытащенные из печки угли, это как правило роскошь только для очень богатых. А беднота пользуется разными там деревянными катками — роликами, или просто вывешивает свое мокрое барахло на веревки, надеясь на земное притяжение, которое вытянет лишние складки. Это не то что у нас — закинул грязные шмотки в стиральную машинку, и пошел к компу по Интернету шариться. Тут, если хочешь быть чистым, приходится либо немало повкалывать самому, сдирая руки о стиральную доску и студя их в холодной воде. Либо заплатить кому‑то нехилые денежки за подобную работу. Потому‑то — чистота, это тоже привилегия богатых и знатных.
Да…, — средневековье! Впрочем, помню на лекции, услышав наше хмыканье, лектор — какой‑то крутой профессор — историк, рассказал нам, что еще в начале двадцатого века в России, до внедрения массового пошива одежды, крестьянин или рабочий шили себе парадно — выходной костюм раз в жизни, и этот костюм надевался исключительно в торжественные моменты жизни. Хранился костюм с большой аккуратностью, а в случае повреждения — зашивался или ставилась заплатка. Быть похороненным в подобном костюме — своеобразное мерило успешной жизни. У тех кто победнее — костюм переходил по наследству к следующему поколению. Так что в этом отношении, средневековье закончилось совсем недавно.
Нам, молодым лбам, привыкшим что мода меняется, как минимум по два раза за год, а значит, вещи особо беречь не надо, и заплатки видевшим только на картинках, это конечно понять было сложно. Но если бы не те лекции, я бы наверное не обратил внимания, как аккуратно обращаются со своей одеждой мои новые товарищи. На коленки тут, чтобы раздуть костер, никто не вставал. Лучше на корточках, извернувшись буквой «зю», лишь бы не продрать ткань в наиболее опасном месте. А когда Мыш потерял пуговицу, мы искали ее всей командой охранников, призрев послеобеденный отдых. Пуговица оказалась сделанной из какого‑то полудрагоценного камня, вроде нефрита. По мне — так глупость несусветная, но для здешних в этом была своя логика — дорогая вещь, требует дорогого обрамления, ведь по ней люди будут судить о тебе.
…Из всего этого, я сделал вывод, что первым делом мне надо одеться как местный, иначе буду везде выделяться как белая ворона, среди негров — шахтеров.
Выбраться в город в первый же день, мне не удалось. Пока зашли в караван — сарай, пока расположились, пока сортировали товары и животных, пока отгоняли часть наших верблюдов куда‑то на выпасы за городом — уже и наступила ночь….И пол этой ночи мне выпала честь простоять в карауле, охраняя сарай с товарами, так что и половину следующего дня, я отсыпался. Но хотя остаток дня у меня и выпал относительно свободным — выбраться в город сразу опять не удалось. Потому как сначала я решил разрулить вопрос с собственными финансами. Те монетки и серебришко, что были в трофейном кошелечке, пока лучше было попридержать. В том смысле, — чтобы был какой‑то быстрореализуемый задел на черный день. Так что чтобы купить новую одежду, надо было либо стрясти с начальства часть обещанной зарплаты, либо что‑то продать. А как говорил кто‑то из мыслителей древности, (сейчас уже, хоть убей и не вспомню кто — возможно Конфуций или Лао — дзы) — «Чтобы продать что‑нибудь ненужное, нужно сначала купить что‑нибудь ненужное». Ненужного у меня вроде как хватало, но…, оно мне все было нужно. Ведь, к примеру, продай я этот идиотский мушкет с боеприпасами, или дурацкий тесак, и кем я тогда становлюсь — в смысле статуса? — Да никем. Убогим мальчиком на побегушках, которого даже погонщиком верблюдов не возьмут, потому как это важная специальность….Тогда может быть продать автомат? Нет, пусть даже и удастся задавить жабу, и расстаться с оружием двадцать первого века, благо — запас патронов не вечен. А ведь по местным меркам, он наверняка стоит миллионы. Да только кто мне даст за него реальную цену в этом убогом городишке?
