— Винись!
Во двор верхом въехал Светояр. Балша побледнел и неуклюже поклонился Оляте.
— Прости мне! Проси сестру свою, чтоб простила.
— Прочь! — рыкнул воевода.
Балша сунул саблю в ножны, вскочил в седло и ускакал. Ватага нехотя пропустила его сквозь свои ряды.
— Прости и ты мне, сотник! — сказал Светояр, слезая на землю. — Не пустил меня князь одного, навязал дурака в спутники. Пьян он. Надо было сразу прогнать, да думал: проветрится.
— В другой раз обидит кого — зарублю! — сказал Некрас, пряча саблю в ножны. — Дурную кровь надо на волю.
Светояр только крякнул.
— Что за люди? — спросил, с любопытством разглядывая ватагу.
— Смока стерегут. Твои-то не смогли.
— Тож курские кмети?
— Они.
— Всех на службу беру! — сказал Светояр. — Пусть знают! Прямо сейчас.
— Подле меня им лучше, — сказал Некрас и повернулся к Оляте: — Мед где?
Олята подобрал саблю и побежал к избе, где у порога, напуганный криком сестры, бросил горлачи с медом. Они оказались на месте. Олята поставил горлачи на стол (с приездом Некраса стол более не заносили в избу), принес кружки. Некрас со Светояром степенно выпили и затеяли разговор. Олята отошел, чтоб не подслушивать. Глянув в дверь, заметил в избе Оляну. Сестра успела одеться и сидела на полатях. Олята подошел ближе. Слезы текли по щекам Оляны.
— Что ты! — сказал Олята, садясь рядом. — Некрас его прогнал! Повинился сотник перед нами, более не посмеет.
— Почему Некрас сказал, что я сестра ему? — всхлипнула Оляна.
— Это честь! — сказал Олята гордо.
— Не хочу сестрой! — воскликнула Оляна и упала лицом на матрас.
Олята пожал плечами и вышел. Голова у сестры помутилась от пережитого. «Отойдет! — подумал Олята. — Главное, что заговорила!»
Разговор воеводы с Некрасом не затянулся. Светояр встал, Некрас следом.
— Вот еще что, — воевода отвел взгляд. — Улыбу убили.
— Кто? — спросил Некрас сипло.
— На торгу видели: какой-то монах сторговал мед. Улыба уехала с ним, своего коня бросила. Под вечер люди повели ей коня, а там… Сначала ссильничали, после чего задушили. Серьги дорогие из ушей вынули…
— Что за монах?
— Послал я людей в монастыри — нигде такого не ведают. Худой, лицом темен. По разговору как бы гречин. Шрам на морде — от подбородка до виска.
— Он не монах, — сказал Некрас. — И никогда не был. В рясу рядится.
— Знаешь его?
— Виделись. Если поймаешь его, воевода, не казни!
— Тебе отдать? Ладно. Только поспрашиваю, кто и откуда.
— Незачем. Лазутчик он, меня искал.
— Не поверил, значит, Великий, что смока сожгли, — задумчиво сказал Светояр. — Прислал послухов искать. Улыба о тебе не ведала, лазутчику сказать не могла. Ничего не проведает Великий, — Светояр вздохнул. — К чему бабу невинную убивать? Расспросил бы да ушел. Зверь наш великий князь, и зверей рядом держит…
Некрас промолчал.
— Не стоило мечом Балше грозить, — вздохнув, сказал воевода. — В ближних он у Ростислава. Ворог у тебя появился, сильный.
— У меня ворогов много, — ответил Некрас.
Воевода распрощался. Некрас проводил его взглядом и подошел к Оляте.
— Сбирайся! — сказал коротко. — Под вечер полетим.
— Опять город жечь?
— Насады какие-то по Ирпеню плывут, а что в тех насадах, с берега не видать. Светояр сторожится: как бы не войско.
Олята кивнул.
— За Оляну не бойся — ватага присмотрит.
— Спасибо, что оборонил, — поклонился Олята.
— Я тебя, ты меня, — сказал Некрас. — В ватаге все такие. Я им животом обязан — и не не раз, они — мне. Не считаемся. Братья.
«Оляна не хочет быть тебе сестрой!» — чуть было не сказал Олята, но прикусил язык. Мало что девке вздумается! «Неужто на Некраса заглядывается? — подумал Олята и решил: — Нет! Брага красивее и моложе, а отказала. Блажь у девки. Опомнится и поймет: сестрой лучше, чем служанкой…»
Упорядочив мысли, Олята побежал собираться.
Вылетели на закате. Смок разогнался по реке (подходящего холма близ становища не нашлось) и взлетел, тяжело махая крыльями. Садясь в седло, Олята заметил, как вырос змей за время после Городца. Ноги отрока едва не разодрались в промежности. Но в воздухе круп змея опал, сидеть стало почти как на коне.
Олята снова примостился за сотником. Спина Некраса заслоняла вид вперед, но изловчись, можно было глянуть через плечо. Они поднимались к тучам. Те висели темными мрачными глыбами, и Оляте на миг показалось, что змей врежется в них со всего хода. Расшибется, падет наземь вместе с седоками. Олята не успел испугаться, как все вокруг исчезло, и они оказались средь темно-серого тумана, такого плотного, что нельзя было разглядеть голову змея. Туман был влажным; Олята ощутил, как стало мокрым лицо, и стала набухать волглым одежда. Отрок только собрался спросить Некраса, что за чудеса, как туман кончился. Они летели под звездным небом, а внизу громоздились темные мягкие горы. «Облака! — догадался Олята. — Мы взлетели выше облаков! Кто ведал, что внутри они, как туман?» Олята загордился: кто из людей, кроме него и Некраса, летал выше облаков? И вообще летал?
Меж тем смок набрал высоту и теперь скользил вниз, широко раскинув крылья. «Как Некрас ведает, куда лететь? — встревожился Олята. — В прошлый раз внизу была река, а теперь тучи закрыли». Еще недавно отрок побоялся бы спросить, но сотник не далее как сегодня назвал его братом. Олята решился. То ли от того, что летели они всего лишь в разведку, то ли по какой другой причине, но сотник ответил.
— Глянь, звездочка! — указал Некрас. — Осенью она на севере, нам и нужно к северу. На нее правим. По реке долго — петляет сильно. Облака не помеха. Это даже хорошо, никто с земли не увидит.
— Как ты управляешь смоком? — спросил осмелевший Олята. — Вправо и влево — поводьями, это понятно. А в вверх и вниз?
— Слышал, что сказала Оляна? — сказал сотник. — Она захотела, чтоб змей ее покатал, он и подошел.
— Смок читает думы! — ахнул Олята.
— Не у всех, — успокоил Некрас. — Но Оляну услышал.
— Она сможет им управлять?
— Коли захочет. Учиться надо.
— Научишь?
— Научу. Мне одному в тягость. Змей летать должен, не то обленится и зарастет салом, как кабан в закутке.
«Ишь, ты, Оляна на смоке! — подумал Олята. — А что? На коне скачет, на змее каталась… Станет помощницей Некрасу, князь серебра отсыплет… Может, мне попробовать?»
Олята попытался мысленно приказать змею лететь вверх, но смок словно не заметил. «Некрас мешает! — догадался Олята. — Он думает «вниз», а я «вверх», Некрас, конечно, сильнее, змей его слушает. Позже попробую…»
