— Нет, что ты! Вокруг снуют лемуты, люди-крысы могут в любой момент ворваться в комнату… лучше уж ты поднимайся сюда…
— Зачем?
— Мы сможем бежать отсюда!
— Бежать? Но как! Кругом вода? — изумился молодой Вингмохавишну.
— Я не просто так прятался под крышей… — мгновенно откликнулся шут. — Помнишь тот воздушный шар, мой повелитель? Воздушный шар, который мы чинили вместе с Фарсмансом?
— Ну и что… — поморщился принц и неопределенно махнул рукой. — Это все были мечты…
— Действительно! Раньше это были мечты… — Но сегодня мы с Маскеем, Парсонсом и Уэлбеком торчали там все время! Люди-крысы не мешали нам.
«Конечно, как они могли мешать… — невольно подумал Таррейтал. — Все эти твари собрались сегодня в зале, чтобы посмотреть на меня и на аббата Фарсманса.»
— Сейчас все готово к побегу… — возбужденно басил Кипис из своего отверстия. Иди ко мне, мой повелитель! Твои подданные и твои друзья ждут тебя!
Возбужденный Таррейтал не смог больше стоять на холодном каменном полу и вплотную подошел к тому углу, из которого на него смотрел квадратноголовый шут. Путь к свободе находился близко, но при всем желании любой, даже самый подготовленный человек, не смог бы запрыгнуть в отверстие, располагающееся на высоте трех метров от пола.
Все оказалось бы просто безнадежно, если бы рядом не было длиннорукого Киписа. Шут, хотя и был маленького роста, но обладал сильными, жилистыми руками, напоминавшими ветви деревьев. Сверху протянулась крепкая пятерня, ухватившись за которую, Таррейтал и проник в жерло служебной шахты, замурованное несколько тысяч лет назад внутри толстых стен.
Таррейтал протискивался в полной темноте, продирался вверх, подтягиваясь на стальных скобах, выступающих из шершавого бетона. Он впервые в жизни невольно позавидовал шуту, которому удавалось так легко скользить внутри тесной трубы, — Кипис полз наверх впереди него и не испытывал особых трудностей, поднимаясь плавно и ровно.
Не так легко передвигаться оказалось Таррейталу, не очень-то привыкшему к подобным путешествиям. Дышать было трудно. Воздуха постоянно не хватало, и один раз он даже начал по-настоящему задыхаться, жадно схватив воздух губами и вдохнув облако плотной цементной пыли, полетевшей из под подошв коротышки.
Сверху, из-под сапожек шута на его макушку постоянно сыпались куски штукатурки. Иногда слетали мелкие, а порой и более крупные. Однажды сверху на темя приземлился такой булыжник, что у принца из глаз брызнул пучок ослепительных желтовато-белых искр.
— Урод! Ты что, решил прикончить своего властителя? Одумайся! Ползи осторожнее! — не выдержав, громким голосом приказал Таррейтал. — Ты почти расколол мне голову! Мне совершенно не хочется погибать в таком гнусном месте…
— Мой повелитель! Прими мои извинения! Но не нужно тут говорить так громко… — прошептал в ответ Кипис. — За стеной лемуты. У крыс такие потрясающие уши, что нас быстро могут услышать!
— Тогда поднимайся осторожней! Ты такой маленький, а мусор сыплется, словно это ползет огромный толстый медведь! Мне уже почти нечем дышать!
— Хорошо, мой повелитель!
Хотя их подъем и замедлился, каждое движение квадратноголового коротышки стало плавным и осторожным. Как он ни торопился, как ни спешил наверх, прежде всего он думал о своем принце, поднимавшемся по шахте следом.
Выход колодца упирался в небольшую неосвещенную комнату с деревянными перекрытиями. Стены здесь с одной стороны были пронизаны длинными высокими окнами, сквозь которые внутрь изливался мутный белесый лунный свет. На плоском потолке, низко нависающем над головой, змеились бесчисленные ржавые трубы. С другой стороны прохода, на расстоянии метров пяти друг от друга, виднелась полуоткрытая дверь.
Как опытный проводник, Кипис следовал в темноте, уверенно минуя кучи мусора и завалы вонючей рухляди. Они скользнули между рядами ржавых стропил и оказались на древней металлической лестнице.
Лишь несколько мгновений понадобилось им, чтобы осмотреться и выскользнуть из чердака…
Очутившись на крыше Небоскреба, этого черного угрюмого утеса, отвесно вздымающегося среди морской глади, Таррейтал невольно застыл, жадно вдыхая полной грудью свежий влажный воздух. Отсюда открывался удивительный вид на однообразные окрестности. Недвижная морская гладь, залитая безжизненным серебристым лунным светом, была похожа на огромное плато из черного полированного мрамора.
Крыша Небоскреба была в некоторых местах усеяна темными фигурами птиц, устроившихся на ночь.
— Раньше их было гораздо больше… — невольно заметил Вингмохавишну, пробираясь вдоль невысокой стены.
— Птиц с каждым днем остается все меньше и меньше! — шепотом сообщил коротышка. — Они не могут никуда далеко улететь, кругом вода… Люди-крысы днем подстерегают их и пожирают… За пару дней они истребили больше половины… К завтрашнему вечеру, я думаю, птиц не останется совсем… здесь не будет ни одной…
Кипис оказался совершенно прав, и за вентиляционной трубой Таррейтал увидел воздушный шар!
От тьмы бесшумно отделились неясные тени, — мгновенно принц понял, что это были его друзья, прятавшиеся в другом тайнике под крышей. Раздались сдавленные крики радости:
— Приветствуем тебя, повелитель!
— Маскей!.. Уэлбек!.. Парсонс!..
Таррейтал мог поклясться, что никогда еще в жизни он так не радовался, встретив своих друзей детства.
Они ринулись к плетеной корзине, прикрепленной к металлическим крюкам веревками, едва слышно поскрипывающими на ветру.
— Внутри все, что нам нужно… съестные припасы и вода! — возбужденным голосом сообщил толстяк Маскей. — Нам хватит походной снеди на много дней, пока мы не достигнем суши! А уж потом мы приземлимся и поедим по-настоящему, как следует.
Воздушный шар вздымался вверх, с готовностью подрагивая на ветру. Плетеная корзина, прикрепленная к металлическим опорам четырьмя прочными тросами, не вызывала у принца особого доверия, но времени на размышление уже не оставалось.
Далеко на горизонте уже обозначилась узкая нежная розовая полоска дымки, знаменующая близкое наступление рассвета. Нужно было успеть до восхода.
— Вперед! Да поможет нам Всевышний! Вперед! — скомандовал юноша.
Таррейтал отцепил один конец и запрыгнул в корзину первым, прихватив с собой квадратноголового шута. Парсонс задержался на крыше, чтобы отцепить второй трос, удерживающий шар. Толстяк Маскей с силой выдернул свой конец и с хрипом перевалился внутрь, отчего корзина заходила ходуном.
