Раздался жесткий шелест и звук мягкого удара. В первое мгновение никто ничего не понял, но потом стало ясно, что женщина потеряла сознание и свалилась на дорожку, прямо рядом с окровавленным телом Одилона.
Взгляды всех нианцев были прикованы к трупу.
Мало кто обратил внимание на рыжеволосого плечистого молодого мужчину, по своему внешнему виду внешне отличавшегося от обыкновенных горожан.
По одежде, по лицу и по манерам он напоминал одного из иннейцев, племена которых обитали в лесах безбрежного Тайга.
* * *
Медноволосый Хорр достиг пределов Нианы в день, когда над городом должен был вспыхнуть фейерверк. Праздник начался, как по команде и ветер подхватил обрывки веселых мелодий, клочки песен и заливистый смех.
Иннеец бесцельно блуждал, смешавшись с толпой, но не успел миновать и пары кварталов, лежащих вдоль окраинной части дворцового парка, как внезапно его слух уловил какой-то странный непонятный звук. Медноволосый Хорр даже остановился у каменного столба ограды и внимательно прислушался.
Несомненно, это был крик о помощи, слабо доносившийся из мрака:
— Кто-нибудь! Спасите…
Кто-то кричал так жалобно, и это происходило где-то совсем рядом, недалеко от того места, где он остановился…
В беспредельных лесах Тайга испокон веков было принято приходить друг к другу на помощь. Много раз иннеец спасал людей, и сам потом получал поддержку в трудное мгновение.
Вождь пружинисто прыгнул на каменный парапет, отделявший улицу от парка и ловко перемахнул через металлическую ограду. Миновав продольные ряды кустарников, он выскочил на дорожку, залитую лунным светом и остановился.
— Да у него вырвано сердце… — прошептал иннеец, осторожно наклонившись над телом несчастного. — Клянусь Духом Проливного Дождя, это самое мерзкое, что я видел в своей жизни!
Медноволосый Хорр бесстрастно взирал на погибшего юношу и, как ни странно, напряженно, чутко внюхивался. Только он замечал, что едкие ароматы порохового дыма почему-то сменились смрадом влажной гнили, словно облепившей за одно мгновение его смуглое лице.
В нос ощутимо ударило зловонние густых болотных миазмов!
Лицо иннейца оставалось бесстрастным, но глаза широко открылись от удивления. У него возникло ощущение, что, сделав всего пару шагов, он успел удивительным образом переместиться из праздничного дворцового парка Нианы в самый центр глухого Пайлуда.
Вождь был уверен, что сердце лежащего на парковой дорожке юноши вырвано для какого-то жуткого, непонятного обряда. Медноволосый Хорр ощущал, что здесь только что побывала зловещая, странная сила, и от близости к этой ледяной неизвестности у него похолодели пальцы, сжимавшие рукоятку кинжала.
В этот момент из глухой части парка раздался женский голос. Кричала, несомненно, молодая девушка, но голос ее, распыленный вечерним ветром и заглушаемый треском фейерверка, звучал очень невнятно.
— Я здесь… — жалобно прокричала она вдали, и ее голос эхом отдался в окрестных рощах.
— Клянусь Духом Проливного Дождя… — ошеломлено вскинул голову Медноволосый Хорр. — Я знаю, кому принадлежит этот голос!
Он ринулся в сторону и выбежал в глухую, заросшую часть парка, из которой только что донесся крик, и в нерешительности остановился. Где-то там, за спиной раздавались взволнованные крики людей, прибежавших к трупу с факелами, но вождя это нисколько не интересовало.
Всем своим естеством он напряженно всматривался и вслушивался в то, что творится кругом. Таинственный болотный запах исчез, оставив в душе ощущение пустоты. Нигде ничего не было видно, как дождевой охотник ни напрягал свое острое зрение, он не мог различить ни одного движения.
Но ветер шевелил листву деревьев, и в этом монотонном шелесте вождю чудился мелодичный, печальный голос Зеленоглазой Ратты:
«Я здесь… Я здесь… здесь…» — словно тихо шептала она.
«Я здесь…» — отчетливо слышал ее голос Медноволосый Хорр, и каждый раз эти едва уловимые звуки отзывались мучительной болью в сердце иннейца.
— Ратта, я здесь, — крикнул он во все горло. — Ты слышишь? Я пришел к тебе!.. Я здесь…
Эхо подхватило его слова, и все окрестные рощи отозвались:
— Здесь… здесь… здесь…
