— Все, теперь я буду барменом.
Девчонки согласились, Женька скисла, а я, успокоилась.
— Блин, я хочу в туалет.
— Неудивительно, — хмыкнула я, глядя на сестру. — Ты же все пиво выдула. А это четыре банки.
— И что теперь делать?
— Искать кусты.
— Ага, одни есть, но там эти, подглядывающие.
В общем, Женька с Ленкой пошли искать другие кусты, а мы с Катей остались сторожить остатки выпивки.
— Только далеко не уходите, ищи вас потом, — крикнула я им вслед и подставила лицо солнышку. Последние солнечные деньки. Я буду скучать.
— Я поговорить с тобой хотела, — тихо проговорила Катя.
— О нашем деле?
— Не совсем. Может, выпьем для начала?
Так. Когда мне самой предлагают выпить, значит, дело серьезное.
— Кать, ты начинаешь меня пугать, — нахмурилась я.
— Прости, но то, что я тебе сказать хочу…
О, а это уже совсем не хорошо. Помнится, в последний раз моя подружка так запиналась, когда о Егоре и его светской жизни рассказывала. Так, и что же натворил мой бывший на этот раз?
— Я вчера связалась с Венерой.
— Вампиршей?
А она-то тут при чем?
— Ага. Она действительно едет в МЭСИ, но дело не в этом. Помнишь мой день рождения? Ах, да. Ты же не помнишь.
— Кать, кончай мямлить. Сразу скажи, все равно лучше не станет.
— Ладно, — вздохнула Катя, и выпалила на одном дыхании — Диреев уже не один.
Я застыла. Кажется, у меня проблемы со слухом, или с восприятием. Диреев не один, а с кем?
— Эль, ты только не волнуйся. Венера склонна преувеличивать, — затараторила Катя, и чем больше она говорила, тем больше я мрачнела. — Может, они и не встречаются даже. Она еще тогда, год назад по нему сохла, а сейчас я не удивлюсь, если это просто ее фантазии, и он едет с ней в МЭСИ действительно только как телохранитель.
— Что? Он будет в МЭСИ с какой-то вампиршей? Они что же, встречаются?
Мой Диреев уже кого-то нашел? Мой Диреев. Как же так? Не может быть! Значит, то, что он наговорил мне на крыше правда? Действительно правда?! И нет никакого плана, никакой угрозы для меня, он просто устал. Устал от моих глупых выходок, от того, что не могу разобраться в себе, устал от моих встреч с Егором. И что же получается? Я действительно ему не нужна?
— Может, не стоило говорить? — осознала Катя.
— Постой, так вот из-за кого она тогда на меня напала? — вдруг вспомнила я. Ну, да. Она кричала что-то об этом, а потом пообещала мной закусить, как только сторону выберу. И это из-за него? А я то дура, говорила ей, чтоб забирала, мечтала даже, чтобы отстала. А вон оно как повернулось.
— Что ж, если она ему подходит, если это действительно та самая девушка, я… я…
Черт, кажется, я плачу. Серьезно плачу, навзрыд просто.
— Эль, если бы я знала, что ты так… Эль, ну, пожалуйста, боги, это ужасно. Элька, кончай реветь, или я сейчас тебя ударю.
— Эй, что у вас тут случилось? Элька, ты чего? — спросили вернувшиеся девочки.
А я даже сказать ничего не могла. Накатило что-то. Дальнейшее помню смутно. Меня пытались напоить, развеселить, рассмешить даже, девочки были готовы даже сплясать, и у них получилось. Я рассмеялась, а вот остановиться никак не могла. Если бы Женька на меня бутыль с водой не вылила, я бы так и смеялась сквозь слезы, как какая-то истеричка. И, кажется, ну что такого, он кого-то нашел, мы расстались, а я как представлю, что он целует кого-то, обнимает, шепчет не мое имя, так больно становится. Так больно…
— Да, Элька, а говорила, что не любишь.
— Не люблю, — всхлипнула я, — Я его ненавижу. Как он мог? Ну, как он мог со мной порвать? Ведь я хотела, я хотела попробовать, действительно хотела, а он…
— Так, если ты немедленно не прекратишь, мы тут вместо праздника поминки устроим, — выдала самая трезвая из нас. Не, не Женька. Эта — пропащая душа, а вот Катю только магические напитки берут, а наша текилла для нее так, водица подкрашенная. — Между прочим, не у тебя одной разбитое сердце.
Катя, как всегда, права. А я дура и эгоистка, заливаюсь тут слезами, девчонок только травлю.
— Прости.
— Чего уж там, — вздохнула она. — Я до сих пор его фотки из компа не удалила. Рука не поднимается.
— И я со Степой порвала, — неожиданно призналась Женя.
— Как? — удивилась и возмутилась я. — Из-за Кира? Из-за этого темного мальчишки?
— Я же не знала тогда, что он лгун. И вообще, не кричи на меня.
Пришлось и перед Женькой извиняться. Одна Ленка сидела темнее тучи и виновато на нас смотрела.
— Простите, девочки, но кажется, я из вас самая счастливая.
— И чего ты извиняешься, дурында, — выразила Кэт нашу общую мысль. — Радуйся, пока можешь, и докажи нам всем, что с этими мужиками можно быть счастливой.
— Можно. Если найти правильного мужика.
— Лен, а как ты поняла, что Ульянов тот самый?
Подруга пожала плечами.
— Я просто знаю это. У меня много парней было, Эль, ты знаешь, но тянуло всегда только к одному. Вроде, симпатичные парни рядом, а смотришь и чувствуешь, что не то. Просто не то. А с ним… я не знаю, правильно как-то. Даже ругаться. Иногда он так бесит, что прибить хочется, а остыну и первой ползу извиняться. Потому что без него мне хреново, свербит где-то здесь, в душе.
Ленка еще много чего сказала, а мы внимательно слушали, каждая, понимая что-то свое. Я тоже для себя кое-что поняла. Только как с этим жить теперь, не представляю. Да уж, не думала, что любовь может быть такой. Это только в сказках бывает, что они увидели, влюбились, поженились и умерли в один день, а жизнь иногда так все закручивает, что хрен разберешь, как она выглядит, любовь эта. Вот и я считала, что она одна, а оказалось, что совсем другая. И со всеми этими переживаниями иногда думаешь, а может она и не нужна вовсе, любовь эта?
Как-то незаметно начало вечереть. Текилла не кончалась, а мы пошли в разгул. Так что, когда достигли кондиции приставания к моей охране с непонятными намерениями, когда Ленок завела свои частушки о чертях, желающих охмурить юных барышень, а я начала обзывать бедных инквизиторов нехорошими словами, Катерина применила стратегическое оружие. Позвонила Ульянову. Он примчался через полчаса. Взгромоздил свою благоверную на плечо, мной озаботился Олежек, ну а Женька досталась Кате, за неимением других представителей мужского пола. Эти дохлые инквизиторы не в счет. Я прям так им это и сказала. А пусть знают! Зарекутся в следующий раз меня к моему же скутеру не пускать. Гады! Я может, прокатиться хотела.
— Гады! Гады вы все! Не Олежек, ты не гад. Ты хороший. И почему ты такой хороший?
