Я взглянула в странные желтые глаза Гэмелена. Сейчас они были такими же добрыми и теплыми, как огонь в кухонном очаге.
Гэмелен поймал мой взгляд.
– Они слабеют, – сказал он.
Я рассмеялась, затем успокоилась. История становилась все более интригующей, и я забыла о собственных проблемах.
– Но вернемся к моему первому воскресителю, – продолжил Гэмелен. – Он был молод, красив и богат, и он был братом спасенной девушки. Его звали Юлоор, он имел не очень большие способности, но огромные амбиции. Он хотел наградить меня за помощь сестре, поддержав меня перед Советом воскресителей. Вскоре я буду носить рясу колдуна и буду уважаем всеми в городе. Но мне этого не хотелось. Я знал, что, однажды покинув реку, я никогда не смогу туда вернуться. Юлоор выслушал меня, но сказал, что это не большая жертва, что моя семья будет иметь большие выгоды, если я на нее пойду. Гораздо более важен мой святой долг перед жителями Ориссы, я не должен растрачивать свой талант, дающийся столь не многим. Он обхаживал меня и мою семью до тех пор, пока я сам не поверил, что у меня нет иного выхода. Поступить по-другому – это обречь себя и семью на беды и страдания, вызываемые присутствием во мне чудесного духа, который будет рвать и грызть меня изнутри, чтобы выйти на свободу. В конце концов я согласился.
– Я полагаю, Юлоор видел в вас выгоду для себя, – сказала я. – Истинный подарок здесь был сделан ему.
– Совершенно верно, – сказал Гэмелен. – Он стал моим учителем, и, пока я поднимался вверх в познании и обретении силы, он поднимался со мной. Он умер не так давно. Он был счастливым человеком.
– А как же Райана? – спросила я.
– Она была потеряна для меня, – ответил он. – Наш брак был запрещен. Кроме всего прочего, как может воскреситель жениться на рыбачке?
– Вы даже не спорили? – воскликнула я. – Не боролись?
Гэмелен вздохнул.
– Но это было безнадежно. Мне было ясно сказано, что произойдет с ней, если я буду продолжать проявлять неповиновение. Я думаю, что эта потеря – одна из причин того, что я смог достичь столь многого. Я больше никогда никого не любил. Поэтому меня ничто не отвлекало от занятий, пока они не поглотили меня целиком и во мне ничего не осталось от рыбака. Только колдун…
Я сказала:
– И вот такую жизнь вы хотите предложить мне? Я счастлива быть тем, кем являюсь.
– Так ли это, Рали? – спросил он.
Я вспомнила сон об измене Трис. Поэтому я не смогла ответить «да».
– В любом случае счастье рядом, – сказал Гэмелен. – Ты должна следовать своей судьбе, или будешь страдать от последствий.
– Последствий? – взвилась я. – Это то, о чем говорил ваш лживый друг Юлоор?
Гэмелен вздохнул:
– Эта часть его слов совсем не была ложью.
– Я – солдат, – сказала я тихо. – Ничего более. – Мои слова прозвучали невнятно. Я была пьяна. И вовсе не от алкоголя.
– Ты подумаешь об этом? – спросил Гэмелен.
– Это все, что я сделаю, – сказала я. Я была полна злости и ненависти.
– Завтра мы продолжим наш разговор, – сказал Гэмелен.
Я ничего не ответила. Но я думала, что если у меня действительно есть волшебная сила, то завтра никогда не наступит.
На самом деле оно наступило, писец, но день прошел совсем не так, как представлял себе каждый из нас.
Каждый день, после полуденного наблюдения, Гэмелен отправлялся на лодке к галере адмирала, чтобы уточнить курс флота архонта. Навигационные приборы сверялись с магическими действиями Гэмелена, и таким образом устанавливались точные координаты. Сигнальные флаги объявляли курс, и каждый корабль делал необходимые поправки.
В тот день, однако, обычный порядок был нарушен. Мы с Корайс обсуждали успехи новобранцев, как вдруг с наблюдательного поста раздался крик. Я оглянулась и несколько удивилась, увидев, что визит Гэмелена к Холле Ий неожиданно сокращен и его маленькая лодка направляется к нашему кораблю. Мы с Корайс лениво подошли к перилам, чтобы посмотреть на происходящее. Казалось, что стряслось нечто необыкновенное – Гэмелен нетерпеливо показывал на наш корабль и торопил своих гребцов.
– Колдун спешит, – задумчиво произнесла Корайс. – Это редко сулит что-нибудь хорошее.
Я услышала крик Полилло и увидела в пятидесяти ярдах от носа лодки Гэмелена огромную птицу с жесткими крыльями, борющуюся с морским ящером за огромную рыбу. Гэмелен был вне опасности, поэтому я сразу заинтересовалась битвой между двумя столь невероятными противниками. Вся команда была поглощена этим зрелищем.
Ящер был в два раза больше меня, но птицу это не смущало. Она держала рыбу в тяжелом загнутом клюве и была близка к тому, чтобы взвиться вверх со своей добычей. Животные крепко держали рыбу с обоих концов и тащили ее в разные стороны.
– Ставлю на птицу один серебряный, – закричала Полилло.
Но никто не откликнулся, положение крылатого существа всем казалось более благоприятным, каждый кричал и подбадривал его. Мы с сожалением вздохнули, увидев, как птица неожиданно отпустила рыбу.
– Два серебряных против одного. – Полилло подняла ставки, а ящер, крепко зажав рыбу в пасти, отплыл назад. Меня оглушили крики желавших сыграть. Я видела по широкой усмешке Полилло, что она уверена в уме и смелости птицы. Действительно, пока ящер лежал, ошеломленный неожиданной победой, птица снова взвилась над ним и вспорола его белый живот своими крючковатыми когтями. Ящер завизжал, свернувшись в клубок, и забился в агонии. Птица тут же схватила рыбу и унеслась в небо под радостные крики одних и тяжелые вздохи поставивших против нее.
– Я сразу знала, кто победит! – радовалась Полилло, ныряя в толпу своих новых должников. – Посмотрим, что за цвет у ваших монет, друзья. Только белый металл. В моем сердце нет места для меди.
Битва внесла оживление в наши ряды, как будто мы сами в ней участвовали.
– Ну что ж, это хороший знак, если я что-нибудь в этом понимаю, – сказала Корайс.
Я хотела согласиться. Но свойственная мне осмотрительность – в некотором роде цинизм – останавливала меня. Возможно, это был действительно хороший знак. С другой стороны, если посмотреть с точки зрения морского ящера, это могло быть предостережением.
Шелест широкой мантии вернул меня обратно, и я повернулась навстречу Гэмелену, ковыляющему в нашу сторону настолько быстро, насколько позволяли его старые ноги. Он причалил к нашей галере в середине битвы и поднялся на борт с минимальной помощью или даже вовсе без нее.
– Прости… – начала я, но колдун остановил мои извинения нетерпеливым жестом.
– Флот архонта встал, – сказал он.
