Тальза захлопнула створку перед носом опешившего человека и, брезгливо морщась, огляделась. Видимо, сделав для себя какие-то выводы из обстановки и планировки покоев Императрицы, она быстрым шагом преодолела расстояние, отделявшее её от кровати, и бросила на одеяло две электронные папки, а затем достала из кармана и включила новое изобретение имперских техников, надёжно блокирующее работу любых систем слежения. Хотя по теории они находились в дружественном государстве, где прослушивание личных помещений высокопоставленных гостей категорически запрещено, ни одна из них не собиралась ставить на кон жизнь, чтобы проверить, как соблюдаются эти запреты на практике. Эфа, давно привыкшая к скверному характеру женщин-диинов, никак не прореагировала на вопиющее, с точки зрения любого человека, нарушение этикета, спокойно подняла глаза на остановившуюся возле кровати мать своей подруги, демонстративно скрестила руки на груди и, многообещающе прищурив глаза, поинтересовалась:
– Что это?
Тальза сердито фыркнула и ткнула когтем в одну из папок, чудом не отправив хрупкую технику на свалку.
– Это отчёт местных гениев аналитики, можете почитать, если скучно станет. А это, – кончиком пальца она подтолкнула вторую к бесстрастно наблюдающей за происходящим Императрице, – предварительный отчёт наших оперативников. Пока ничего конкретного, но факты уже говорят о многом.
– Яс-с-сно. – Эфа открыла вторую папку и погрузилась в изучение результатов работы сотрудников имперской Службы безопасности, краем глаза наблюдая за тем, как женщина-диин задумчиво усаживается прямо на пол и, используя её кровать в качестве рабочего стола, начинает мучить переносной компьютер на предмет прочтения пары десятков старых электронных носителей, даже на самый поверхностный взгляд выглядевших весьма потрёпанными. Картина, по её мнению, вырисовывалась неприятная, но достаточно понятная. Решив на всякий случай кое-что уточнить, Императрица, не отрываясь от чтения, спросила: – Как там Эра?
– Нормально. Любезничает со своим женихом, пытаясь уверить этого впечатлительного детёныша, что с ней ничего страшного не случилось. – Тальза рассмеялась и ворчливо добавила, не отрывая взгляда от почерневшего в очередной раз экрана своего многострадального компьютера: – Способности вашей дочери в изыскании проблем и самых неожиданных ситуаций поистине выдающиеся. Даже будущий муж у неё странный.
– С-с-странный? – Эфа удивлённо подняла голову, она не ожидала такой оценки Сейнала из уст женщины-диина, по меркам этого народа поведение мальчика, наоборот, следовало счесть наиболее правильным и понятным. Что же такого натворил этот детёныш, если Тальза записала его в «странные»?
– Он выразил мне своё особое восхищение моими способностями поднимать по тревоге дворцовую охрану и при этом избегать ареста за подобные шутки. – Женщина-диин задумчиво набрала команду на клавиатуре, специально приспособленной для попыток взломать что-либо, не предназначенное хозяином для публичного просмотра, и, услышав очередной негодующий писк машины, сердито рыкнула на непокорную технику. – Как вы думаете, что он имел в виду?
– Не знаю.
Эфа сочла за благо не рассказывать своей собеседнице о последствиях посещения ею апартаментов Сейнала, о котором ей в красках поведал президент, до глубины души поражённый некомпетентностью своих гвардейцев. Она точно знала, что у Тальзы напрочь отсутствует чувство юмора даже в свойственной диинам извращённой форме, и не хотела спровоцировать вспышку ярости, подробно описывая, в какое состояние пришли все участники, с её точки зрения, более чем забавной ситуации. В конце концов, женщине-диину совершенно незачем знать, что она второпях не заметила, что дверь в покои наследника президента была заперта, и вырвала злосчастный замок из прочного пластика створки, так и не обратив на этот мелкий акт вандализма никакого внимания. Как и о том, что служба безопасности дворца на него всё-таки отреагировала, но прибыла на место происшествия уже после того, как истинная виновница переполоха его покинула. И гвардейцы устроили форменный бедлам в поисках неизвестного террориста, так и не додумавшись связать внезапную тревогу с попавшимся им по дороге к апартаментам Сейнала диином. С Тальзы вполне станется попытаться обучить нерадивых охранников необходимым навыкам по обеспечению безопасности вверенного их заботам объекта, а это в сложившейся ситуации, мягко говоря, лишнее и для сохранения хороших отношений между двумя государствами весьма вредно.
Убедившись в том, что женщина-диин потеряла интерес к вопросу о странностях будущего принца-консорта, Императрица опять вернулась к изучению доклада службы безопасности Империи, рассеянно грызя очередную косточку ругуры, почему-то оказавшуюся несколько твёрже своих предшественниц и никак не поддающуюся напору её клыков. То, что Тальза пренебрежительно назвала предварительными выводами, представляло собой детальный анализ ситуации с учётом покушений, произошедших в Империи, и подробное описание черт, наклонностей и возможностей, которыми должен обладать главный заговорщик, чтобы спланировать и осуществить подобное преступление. Эфа задумчиво прищурилась, наткнувшись на утверждение, что по крайней мере один из участников заговора имеет возможность находиться во дворце неограниченное время и провозить большое количество вещей, подвергающихся только поверхностному осмотру со стороны охраны. Вывод был вполне обоснован, если учесть, что для глубокого психокодирования, которому подверглись все исполнители покушений, отнесённых к одной категории, поскольку следы, оставленные их участниками, либо выбор жертв так или иначе связаны с Объединением свободных планет, требуется не менее семи дней периодического воздействия с протяжённостью каждого сеанса около пяти часов.
Императрица наконец раскусила непокорную косточку и с отвращением выплюнула на пол высохшее ядро, от которого у неё на языке остался отвратительный привкус гнили пополам с пылью. Она сердито отодвинула от себя полупустую вазу с плодами ругуры, многие из которых уже подверглись с её стороны варварской вивисекции и теперь являли собой жалкое зрелище неаккуратных кучек лишённой косточек мякоти, небрежно нарезанной когтями на неровные кусочки.
Картина начинала постепенно складываться, вызывая стойкое желание кого-нибудь убить, причём с особой жестокостью и свойственной ей изобретательностью. В данных, пересланных Хизой, содержался полный анализ всевозможных покушений на императорскую семью, совершенных за последние несколько лет. И из него однозначно следовало, что их можно было разделить на три строго обособленные группы. В первую входили произвольные попытки аристократов и иностранных спецслужб дестабилизировать обстановку в стране, с разной степенью успеха пресекавшиеся Службой безопасности. Ко второй можно было отнести атаки неизвестной организации, осуществляемые предположительно с целью мести ныне правящей Императрице, с непременным использованием для этих целей представителей мелкого дворянства, которые с поистине непонятным упорством умирали без всяких видимых причин, не дожив даже до первого допроса. Третья группа включала в себя происшествия, так или иначе связанные с Объединением свободных планет и имеющие отличительным признаком глубокую психообработку хотя бы одного из участвующих лиц.
