Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

Значит, королева привела с собой палача, сердито подумала Аруна. Неужели она решится осквернить Башню Восковых Цветов кровью сына человеческого?

Юноша обхватил руками шею Аруны. Ему не нравилось, что его вынимают из воды. Его глаза подрагивали за сросшимися веками. Апсара поспешно прошла несколько ступеней и положила юношу на холодный, выложенный мозаикой пол. Сын человеческий задрожал всем телом. Выплюнул воду, словно утопающий, принялся хватать ртом воздух. Затем выблевал всю воду и темную тину из легких.

Эмерелль подошла. Безучастно посмотрела на него.

Человек привык к жизни под водой. Дышать воздухом теперь ему непривычно.

Прошло довольно много времени, прежде чем его хрип сменился равномерным дыханием. Аруна опустилась на колени рядом с ним, притянула к себе и уложила его голову между своих грудей. Мягко погладила его по волосам, напевая детскую песенку хольдов.

Молодой рыцарь постепенно успокаивался. Аруна чувствовала биение его сердца в своих жилах. Так бывало каждый раз, когда приходила Эмерелль, чтобы допросить юношу. Поначалу Аруну все это не трогало. Да, она пришла в ужас, когда королева открыла ей, что именно она должна взять сына человеческого под свою опеку.

Эмерелль приказала ленте вырасти из пупка Аруны. Этой лентой королева привязала ее к юноше. А еще королева изменила ее кровь, чтобы она могла питать человека. Аруна с ужасом вспоминала тот день. Ей стало дурно. Она прокляла свою судьбу. И в первую ночь достала обсидиановый нож, чтобы освободиться. Но Ураваши помешала.

Аруна смотрела в лицо юного рыцаря. Его кровь тоже подверглась изменению. Она останется такой до конца его дней. Он никогда больше не станет полностью человеком. И она уже не такая, как ее сестры.

Апсара сочувствовала парню. Она делила с ним сны, глубокую печаль. Тоску по девушке-рыцарю с золотисто-рыжими волосами и теплым смехом, который даже после нескольких лет разлуки целиком занимал его мысли.

Аруна печально улыбнулась. Только когда ее привязали к человеку, она осознала, что не существует мужчины, в мыслях которого первое место занимала бы она. Должно быть, все дело было в крови юного рыцаря — внезапно внутри у нее появилась болезненная пустота, о которой она прежде даже не задумывалась.

Она должна радоваться, что юношу наконец отделят от нее! Тогда эти глупые мысли о никогда не прожитой жизни наконец отпустят ее!

Королева опустилась на колени рядом с ней. Мягко положила руку ей на лоб.

— Благодарю тебя за то, что ты сделала для Альвенмарка, Аруна.

Голос испугал сына человеческого. Он вцепился в апсару еще сильнее.

— Что с ним будет?

Эмерелль казалась удивленной.

— Ты ведь не мать ему, Аруна.

— И тем не менее я была связана с ним, как мать с ребенком.

— И ты открыла мне все, что трогает его душу. Ты помогала мне в допросах. Разве мать сделала бы это? Теперь ты свободна, Аруна. Он больше не будет обузой для тебя.

— Я знаю, какую службу сослужила тебе, моя королева. Поэтому прошу о милости.

Эмерелль приподняла бровь, и Аруна спросила себя, удивляется королева или уже сердится.

— Говори!

— Что станет с сыном человеческим?

Что-то изменилось во взгляде королевы. Мягкость исчезла из ее глаз.

— Это зависит только от него. Если я обнаружу в нем хоть немного того, что сама понимаю под рыцарством, то буду великодушна. Но если нет… Он навредил Альвенмарку в такой мере, как ни один человек прежде. Он заслужил смерть, равно как и его товарищи, погибшие в прибрежных водах.

— Ты знаешь, что он сделал это не по злому умыслу. Не он открыл ворота в наш мир.

— Ты уже забыла все, что он рассказал? Он запечатал звезду альвов в своем мире. И он совершенно точно знал, что делает!

— Его учение ослепило его, моя королева, — напомнила Аруна. — Он чист сердцем.

Внезапно Эмерелль улыбнулась.

— Ты удивляешь меня. Если он действительно таков, каким видишь его ты, тебе нечего волноваться. Ты же знаешь, он родился в рубашке. Если ядовитое семя Церкви Тьюреда пустило корни не слишком глубоко в его сердце, он будет жить. Какому сыну человеческому была оказана милость быть рожденным во второй раз? И кто из ему подобных делился кровью с апсарой?

Аруна подумала обо всем том грузе, который даст молодому рыцарю его якобы новая жизнь. И, учитывая это, он уж точно не родился в рубашке. Сколько потребуется времени на то, чтобы он вспомнил свое прошлое? Узнает ли он, как предал своих братьев и сестер по ордену? Нужно надеяться, что он никогда не поймет, что рассказал во время своего долгого сна.

Эмерелль мягко коснулась ее живота, и лента из плоти и крови отпала. Аруна вздохнула. В этом звуке не слышалось облегчения. Она с сожалением смотрела на отпавшую пуповину.

Рыцарь застонал. Он ворочался у нее на руках, произносил слова, которых она не понимала. Аруна крепко держала его. В глазах у нее стояли слезы.

Королева провела кончиками пальцев по его лбу и глазам.

— Спи, сын человеческий.

Выражение ужаса сошло с лица рыцаря. Теперь его веки снова были разделены, но оставались закрытыми.

Теперь Эмерелль коснулась живота юноши в том месте, куда вросла пуповина, и она отпала.

Аруна проглотила слезы.

— Увижу ли я его еще когда-либо?

— Он не узнает тебя. Для него будет лучше, если он никогда не узнает о том, насколько был близок тебе. Не забывай, это всего лишь человек. Он мог бы этого и не понять.

Апсара подняла пуповину с выложенного мозаикой пола. Она была еще теплой от ее крови.

— Дай ему время, повелительница. Он не злой. Он запутался.

— Время уходит, Аруна. Наследие альвов не должно ускользнуть от нас. В Серебряной Чаше я видела, как над нашими городами развевается знамя погибшего дерева. У Ураваши и всех остальных твоих сестер тоже подобные видения. — Она пристально посмотрела на Аруну. — Ты апсара. Разве тебе неведома его судьба? Разве за все то время, которое ты была связана с ним, ты ни разу не заглянула в его будущее?

— Он стал кровью от крови моей. Частью меня. А видеть свое собственное будущее нам, к счастью, не дано, повелительница.

— Хочешь попробовать сейчас?

Аруна колебалась некоторое время. Затем покачала головой.

— Он навсегда останется частью меня.

Они долго молча смотрели друг на друга. От Ураваши Аруна знала, как отчаянно пыталась королева разорвать завесу над будущим, о том, что она уже не доверяла видениям, которые дарила ей Серебряная Чаша. Эмерелль часто посещала оракула. Аруна не решилась спрашивать, что сказала королеве ее княгиня. Глядя на королеву, апсара радовалась, что не должна нести ее бремя.