Он угадал. Снизу раздались вопли, возникла суета. Дымом потянуло даже через закрытое окно. Ясно. Ли сгреб все, что могло гореть, и каким-то образом запалил. Огниво-то здесь, в сумке. Март достал сверток и развернул промасленную кожу. Книга не выглядела уже такой нарядной. Чуточку обтрепались уголки, стерлась местами позолота. И ладно. Стихи-то не стерлись.
Март знал ее наизусть. Специально не учил, еще не хватало, но за столько лет прочитал несчетное количество раз. Пожалуй, больше ничего и не читал. Нет, как-то повезло им, и наняли их не сопровождать в пути, а охранять женщину, и они почти полгода прожили на месте, пока муж из дальней поездки не вернулся. Вот интересно, на что он рассчитывал, оставляя вовсе не старую супругу под опекой двух интересных мужчин? Исключительно на ее верность. И ведь не ошибся, она ни разу не посмотрела на них, как на мужчин. Приветливая была, любезная, но не то что не подмигнула ни разу, даже исподтишка не полюбовалась, а ведь было на что. Любила мужа крепко.
Так вот, книг в этом доме множество было, не меньше сотни. Ли попросил разрешения почитать – и получил. Ну, а где Ли, там и Март. Делать-то все равно было нечего. Днями они сопровождали преданную жену то в храм, то в гости, то еще куда, а ночами спали все равно по очереди, никто на дамочку не покушался, но работа есть работа. Каждый час обходили весь дом, проверяли запоры, а остальное время читали. Ли, наверное, все перечитал, а Март нет, не сумел, и четверти не осилил: какие-то непонятными показались, какие-то скучными – ахи-охи под луной, объяснения в любви и томные взоры, пространные размышления о смысле жизни и устройстве мироздания.
А тут… Март, конечно, не представлял себе, что кто-то станет так выражаться, как у Шекспира герои, только почему-то все равно верилось. Убедительно получилось. И красиво. «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».
Он почитал еще часок при свете камина. Свечи зажигать не стал, хотя тут их десятка три имелось, а потом спать лег. И выспался отменно – на мягкой кровати-то. Пару раз ночью просыпался, быстренько сочувствовал Ли и снова сворачивался клубочком и сладко засыпал. Встал, когда уж рассвело, умылся и довольно долго изучал себя в здоровенном зеркале. Уж и не помнил, когда такое видел… в смысле, зеркало такое. В маленькое бы так щетину не рассмотрел и бриться не стал, а тут пришлось. Щека вела себя непослушно, подрагивала непонятно почему…
Ли привели к завтраку. Переодетого, чистого и с еще непросохшей поблескивающей мазью на ссадинах. Один глаз заплыл, губа разбита, но держится горделиво, будто не ему наваляли, а он навалял… Ну, и он ведь тоже.
Эления, по словам Ли, была не больше Найкона. Но путь к столице, выбранный Дайремом, шел по сужающейся спирали. Не особенно быстро они продвигались от замка к замку, от города к городу, останавливались на несколько дней. Но ненадолго. Дайрем демонстрировал согражданам истинного Маэйра, а тот, в свою очередь, демонстрировал им свое истинное лицо, вот Дайрем и не рисковал задерживаться, чтоб сподвижники не пришибли своего будущего короля раньше времени.
Марта и Ли попытались разлучить. Что сотворил принц Линнар, Март не знал, но разлука продлилась всего пару дней, потом за Мартом пришел один из гвардейцев и, пряча глаза, привел к удовлетворенному Ли.
Дайрем, пожалуй, имел целью еще и усмирение бунтаря. Показывал принцу его будущие владения и его будущих вассалов. Вассалы, надо признать, и правда вздыхали не без облегчения: претензии на корону со стороны последнего Дарси устраивали всех, что не мешало им при отъезде претендента вздыхать с еще большим облегчением.
К счастью Ли не пил больше кого-то другого, хотя порой вел себя, словно ведро вылакал, хотя Март знал точно – пара стаканов. Что интересно, никто не удивлялся. Видно, принц Линнар и впрямь был тем еще подарочком. Высокомерный – аж Марту хотелось его по носу стукнуть, резкий, обрывал всякого, если ему не нравились слова, или интонация, или сам говорящий, хватал женщин за разные места, словно это не аристократки были, а трактирные служанки, мог и в ухо стукнуть. Слуг, правда, не обижал, и Март как-то поинтересовался, всегда ли так было. Ли долго молчал, потом со стыдом признался, что нет, что слуг вообще за людей не считал, что, в общем, правильно, потому что они эльфы, а он был большой скотиной, и раз эльфы хотят очередную скотину на троне, то он и постарается.
В пути их нагнал Фарам, и теперь те вечера, что Ли проводил не в большом зале с большим количеством соплеменников, он вынужден был проводить в компании Дайрема и Фарама. Март при этом тоже присутствовал, но все больше помалкивал, сильно удивляя Дайрема. А чего б он в разговоры встревал, в которых мало что понимает, особенно если никто не спрашивает? Конечно, на званых ужинах его за столом не было, и никак уж не потому, что этого не хотел Дайрем, Ли бы сумел настоять на своем. Март не любил чувствовать себя диковинным зверем, которого рассматривают с любопытством, потому что он не побоялся на арену прыгнуть, но все время путает, какой из десятка вилок есть рыбу и какой из салфеток вытирать губы, а какой – руки. Правда, случалось, что его выводили в толпу, уже после еды, чтобы Ли видел его издалека и не очень-то задирался. Дайрем и правда за особенные выходки Ли наказывал Марта. Самым действенным способом – плетью. После третьего раза эльфы пришли к соглашению: Ли не выходит за рамки – в его понимании, а Дайрем не трогает Марта.
Так что сидел он рядом с тремя образованными, умными и всякое такое, помалкивал себе, слушал, что понимал – запоминал. Принца вводили в курс дел. Кто чего стоит, кто ничего не стоит, кто проворовался, заведуя королевской казной, но по каким-то неведомым причинам не был за это казнен, а кто наоборот едва головы не лишился из-за избыточной честности, кто годится в дело, кто, несмотря на благородство и прочие хорошие привычки, годен только для выставок, но не для дела, потому что прочих тоже честными считает, а зря. В общем, ничего нового, как везде, и Берт, наверное, мог бы о своем Найконе порассказать то же самое.
О принцессе они почти не говорили. Ее время ушло, и это единственное, с чем соглашались все эльфы. Они даже не обсуждали, что с ней делать дальше. Их не интересовало, казнит ли ее король Линнар, отправит ли в Анэленни, посадит ли в клетку, чтоб все поняли, как не надо себя вести.
Эльфы и правда, что называется, радели за королевство. Во всяком случае, Марту так казалось. Непонятно было только, как же они собираются приводить это королевство к миру и покою, если будущий король ведет себя как свинья и упирается рогами, что б ему ни говорили. Ну да им виднее.
