— Хорошо, но сначала… Ты позволишь? — облизнувшись, я подобралась ближе. Кажется, вхожу во вкус…
В сумерках, опустившихся на лес, я скользила бесшумной тенью. След в след за вампиром, чей шлейф ароматов лишал терпения…
Вот, стихами заговорила. От страха, что ли? Да нет, уже и предбоевой мандраж прошел, остался только расчет. Ну а то, что расчет этот скорее горячий, а не холодный, никого не касается.
Лес затих в предвкушении, мелкое зверье попряталось. На небе вновь собрались тучи, наливаясь неестественной чернотой. Магия тихонько покалывала обнаженную кожу, мокрая листва обсыпала капельками воды, мгновенно пропитывая тонкую майку. Собственно, из одежды на мне был только комплект нижнего белья и ожерелье, прикрывающее от поиска. А Павел экипировался по полной программе. Ну, правильно, у нас разный стиль боя.
Деревья кончились, и последние несколько метров мы пробирались через цеплючий кустарник. Потом и он сошел на нет, открывая узкое, метра в два, свободное пространство, заросшее бурьяном и крапивой. Полоска земли шириной с ладонь была свободна от травы и оттуда сквозь густую путаницу зелени, пробивалось белесое сияние магии. Вокруг вставали причудливые резкие тени.
Кажется, мы на месте. Остановились плечом к плечу перед толстым ярко-синим жгутом, извивающимся по земле в шаге от облезлой ограды, переглянулись. Не знаю, что почувствовал Павел, двумя руками ощупывающий пространство перед собой, но у меня мурашки пробежались по спине, когда я поняла, сколько силы загнано в защитный контур. По проложенному по земле каналу бежал, переливаясь и сияя, ручеек света. Он то становился ярче, насыщеннее, то угасал, многочисленные тонкие ниточки-ворсинки, извиваясь, как червяки, впивались в землю, оставляя выжженные следы. Вверх тянулась полупрозрачная белесая пленка.
Я прищурилась, перебрасывая пустой кинжал-глотку из руки в руку. Энергию из него мы перекачали в амулеты вампира.
— Действуй, — кивнул Павел.
— Как договорилис-сь… — опустившись на колено, вонзила кинжал в землю, перебивая жгут энергии. Лезвие мгновенно нагрелось, поглощая энергию. Жгут набух, сияние стало ярче. Как будто ручей перегородили плотиной, и вода, переливаясь через берега, готовится снести бурным потоком травинки, веточки, жуков и муравьев. Миг спустя поток хлынул через кинжал дальше.
Я оскалилась, хватая рукоять двумя руками. И потянула его вверх. На плечах взбугрились частично измененные мышцы. Кинжал начал медленно приподниматься вместе с вросшим в него синим ворсистым канатом. Тонкие волоски неохотно, с тихим хлюпаньем, отдирались от земли. Белесая занавесь заискрилась, собираясь складками, пошла волнами. Запахло озоном и почему-то лимонной цедрой. С трудом разогнув хрустнувшие в коленях ноги, выпрямилась. Павел поднырнул под сине-белую полосу. Вывернув руки, и выпуская обжигающую ладони рукоять, рванулась следом.
Тихий хлопок опустившейся защиты заставил нас вздрогнуть.
— Работаем, — вампир посмотрел на небо. Из-под дергающейся пелены туч видно не было. Только черная муть и какие-то алые всполохи пересекали видимый участок неба.
Коснувшись пальцами забора, зло зашипела. Покрасневшая кожа не добавила приятных ощущений, и брать след я не стала. Да и рано.
Спокойнее…
— Работаем, — прошептал вампир и двинулся вдоль ограды, легко прокладывая дорогу среди вымахавшей по пояс травы.
Я поспешила в другую сторону, отбрасывая трещащий по всем швам контроль за полыхающим внутри огнем…
На губах еще сохранялся горьковатый привкус крови вампира. Слегка увлекшись поцелуями, располосовала ему губу, о чем не жалею. Наоборот…
Вот интересно, когда полнолуние кончится, сохранится ли во мне этот неподобающий интерес к инородцу, а? Ведь раньше-то ни единой мысли не мелькало!
Гррр!
Ну, о чем я думаю?! Идиотка!
Вонзив когти в крошащийся кирпич, взлетела на гребень. Полоснула по ощетинившимся иглами железным кольцам. Замерла на самом краю, вдыхая вечерние ароматы. Ага! Мне туда, откуда доносятся запахи страха и ландышей, а отблески алых огней пляшут на стенах заброшенного цеха. Осторожно перешагнула обрезки ржавой проволоки и, резко оттолкнувшись, кувырком перелетела через пустое пространство. Приземлившись на ближайшую крышу, снова затаилась, пережидая гулкий звук, разносящийся по окрестностям. Ржавое железо неожиданно подалось под ногами, и я белой тенью метнулась к соседнему дому.
Пора, пора…
Готовьте встречу…
Внезапно сумрак прорезал столб лунного света. Тучи раздвинулись, создавая колодец, пройдя по которому белесая волна ударилась о землю далеко впереди и разошлась кругами, разнося окрест тяжелый приторный аромат гниющих растений.
Еще далеко не полночь, но ритуал, похоже, уже начался.
Вперед!
Я скользила по крышам, сливаясь с тенями и памятью заброшенного места. А оно в помощь мне подсказывало, куда ступить, чтоб остаться незамеченной. Не было больше ни шороха, ни грохота, ни даже эха… Языки призрачного пламени, стремительно вздымающиеся от поверхности, не могли коснуться моих ног. Несколько мгновений спустя я уже прижималась к крыше последнего в ряду покосившихся строений домика. Пустое пространство впереди залито светом сотен свечей, расставленных по линиям сложного узора и образующими какую-то руну. В центре рисунка были разложены черепа. Три в середине и десяток по краям алого круга, от которого вверх поднималась пелена режущей глаз рубиновой силы. Столб лунного света дрожал, не выходя за границу, очерченную кровью.
Концентрация смерти была так велика, что забивала все прочие ароматы, но… сейчас нюх и не нужен… Сработали бы инстинкты…
Закутанная в темное одеяние фигура неторопливо обходит пиршество огня, длинной лучиной поджигая последние свечи и тихо напевая мелодию, похожую на жужжание шмеля. Алые отблески силы и темные тени пляшут на широком плаще, скрадывая движения, делая их текучими, незаметными.
Чен?
Он будто плывет, не касаясь земли…медленно-медленно поворачивает голову в мою сторону… И манит пальцем, накидывая на шею петлю зова.
Кажется, в этот момент на моем лице появляется полубезумная улыбка. Начнем?
До мага полсотни шагов, но я тону в злой тленной черноте раскосых глаз.
Он по-своему красив, этот мужчина…
Тихое рычание зарождается где-то в глубине груди, и рвется наружу, превращаясь в традиционный вызов на поединок.
Он красив, да… Но покусился на то, что принадлежит мне. На мой мир, на маленький островок иллюзий…
Он силен… и я понимаю, как никто другой, что право на месть священно, и признаю за ним его. Но это не значит, что я сдамся так просто…
