— О, — Лантис взял в руки чашку — высокую, узкую и толстостенную, выполненную из превосходного фарфора, покрытую черной эмалью снаружи и расписанную внутри. Повертев ее в руках, он уточнил: — Так это просьба? Странно, я думал, ты больше не нуждаешься в помощи такого, как я. Я уже думал о том, как проведу свои последние дни в ожидании того часа, когда ты потребуешь Сона себе.
— Прости, — голос Сая дрогнул, он отвел глаза в сторону, — я поступил с тобой несправедливо. Должно быть, теперь ты ненавидишь меня за то, как я обошелся с Эвенкой.
— Моя сестра? — казалось, Лантиса удивила такая постановка вопроса. Он в изумлении взглянул на своего короля, что было само по себе редкостью. — Почему ты извиняешься за то, что моя сестра оказалась настолько неосторожной, что сбежала из страны? Я лишь освободил ее и поступил так, потому что она принадлежит к моей семье, той немногочисленной ее части, что у меня еще осталась. Но дальше она была вольна действовать сама. На самом деле, — Лантис склонил голову, задумчиво подперев подбородок, и уставился в пространство невидящим взглядом, — я не понимаю ее поступка. Я бы предпочел, чтобы она осталась здесь, рядом с тобой. Она не могла не понимать, что теперь ее силы будут вытекать из этого треснутого сосуда, каким теперь стала ее душа. И я не смогу помочь ей — она выбрала его.
— Ты говоришь о Кальвине? — спросил Сай.
— Да, теперь она рядом с ним, а ты и я можем лишь тянуться рукой к недосягаемой цели. Хочу спросить: ты считаешь, что проиграл? Считаешь себя слабым, потому что не способен удержать Рейвена, и поэтому тебе нужны эти новые силы?
— Нет, причина не в этом. Я больше… — Саю было трудно выговорить эти слова, — не хочу гнаться за Кальвином. Если ему суждено убежать, пусть будет так. Если же он попадется в капкан, расставленный Мизаром Фон Грассе, значит такова его судьба.
— Жестоко. Ты сам не веришь в то, что говоришь, — Лантис покачал головой.
— И все же это так, мне нужна сила, для того, чтобы выжить.
— Чтобы выжить?
Сай кивнул:
— Два Слепых Безумных Бога и половина души третьего — три эти силы уже поставили существование моего тела на грань уничтожения. Но я собираюсь собрать их всех, хотя понимаю, что могу умереть еще до того. А значит, я обязан стать сильнее. Поэтому, я прошу тебя, научи меня справляться с этой болью. Я знаю, что сила Богов состоит не только в знании. Меч Зоара можно использовать как оружие, и секиру Даркнуара, и иглу Лавкрита. Или даже твой посох. Если я овладею этим оружием, если я сделаю их естественной частью себя, тогда, я надеюсь, я смогу прожить достаточно долго, чтобы завершить начатое.
— Ты слишком легко говоришь о смерти. Неужели твое отчаяние зашло уже так далеко? Это плохо, — на лице Лантиса появилось озабоченное выражение. — Но вот, что я скажу, — неторопливо Лантис налил себе еще чая из стоящего рядом с ним чайничка. Он пригубил светло–золотистую жидкость. — Я не буду учить тебя, если это лишь способ прожить как можно дольше. Я сделал тебя королем не для того, чтобы ты жил каждый день, как последний. Не забывай, для чего ты стал королем этой страны. Ты, — палец Лантиса указывал точно в грудь короля, — пытаешься изменить порядок вещей, какого не было с тех пор, как сражались Демон Цветов с Фракталом. После того, как они уничтожили друг друга, Бифуркатора поглотило отчаяние глубже самой смерти. И чтобы излить это отчаяние, он разделил свое тело на части. Несколько их были брошены обратно в Хаос, другие остались в Срединной части Древа, которая с тех пор обрела такое название. Так появились Семь Слепых Богов, которые тогда еще не получили прозвища 'Безумных', и Срединная часть Древа наполнилась жизнью. Из голого ствола выросло множество ветвей, сам его облик изменился до неузнаваемости. Но пережив эту катастрофу тогда, не значит, что мир выдержит это еще один раз. Поэтому я предупреждаю тебя об осторожности.
— Значит, ты не поможешь мне? — со вздохом Сай повернулся, словно собираясь уйти.
— Напротив, разве я сказал, что не стану учить тебя? Просто это будет не так легко, как ты, возможно, себе представлял. С другой стороны, это не так невозможно, как могло бы показаться.
На губах Сая появилась усталая улыбка.
— Я не думал, что это может быть легко.
— Тогда начнем прямо сейчас.
А дальше все произошло слишком быстро. Несмотря на то, что все чувства Сая были обострены слиянием со Слепыми Богами, скорость, с которой действовал Лантис Кларио, была намного выше того, что мог вообразить обыкновенный человек. Чашка чая, которую он до этого мирно держал в руках, внезапно полетела в его сторону. Не зная, нападение это или просто попытка его отвлечь, Сай действовал инстинктивно. Отклонившись в сторону, он мысленно выхватил меч Зоара, и через несколько секунд две половинки чашки упали, разбившись о пол.
— Плохо, — прокомментировал Лантис. Взглянув на него, Сай понял, что тот даже не сдвинулся с места, а перед ним на столике вновь стоит наполненная чашка. — Ты напоминаешь мне муравья, который пытается закинуть скалу на вершину муравейника. Использовать меч Зоара для того, чтобы разрубить чашку — нонсенс.
— Я не понимаю, — честно признался Сай.
— Давай попробуем еще раз, — кивнул Лантис, и в следующий миг новая чашка полетела в его сторону.
Что он должен сделать? Чего Лантис хочет от него? Не использовать меч? Что, если просто отклониться в сторону и дать чашке упасть? На этот раз Сай решил позволить мечу исчезнуть. Прикрыв глаза, и мысленно наблюдая за полетом чашки, он сделал один единственный шаг в сторону, ровно на пару сантиметров.
— Неплохо, — одобрил Лантис. — А теперь я хочу, чтобы ты разбил чашку, не отступая в сторону и не пользуясь мечом или заклинанием.
— Разбить… но как?
— Я подскажу тебе — ты должен пожелать, чтобы чашка разбилась.
— Пожелать…
— Слишком медленно, — при этих словах чашка полетела в сторону Сая вновь, причем на этот раз с куда большей скоростью. Несмотря на то, что Сай использовал все свои чувства, он потратил эти доли секунды на то, чтобы отгадать загадку, заданную Лантисом. У него не осталось времени на любое физическое действие, на любое движение. Но если просто приказать чашке разбиться…
В этот момент ему вспомнилась разбитая посуда и перевернутый стол в тот неудавшийся День Рождения Кальвина. Сразу после этого много чего произошло. Он потерял сознание, а потом было нападение людей, контролируемых Грейслейном Ауслейзом. Его спальня снова оказалась наполовину разрушенной. И тогда он забыл об этом. У него не было времени, чтобы понять, почему на месте упавшего столика и рассыпанных фруктов появился поднос с тремя бокалами для вина. Целыми и пустыми. Возможно, этот было его неосознанное желание. Ведь ни Мизар Фон Грассе, ни Клайм — ни один из них не заметил произошедшего.
