Луна… Звезды… А может все-таки дать людям опомниться и выжить? Еще может не поздно? Они смогут возродиться? Ведь еще не истлели последние книги, таящие в себе великие знания цивилизации. Еще звучит где-то музыка гениальных композиторов, что так вдохновляет людей и побуждает в них прекрасные чувства… И они поумнеют. Отстроятся. И полетят в один прекрасный день к этим звездам и на Луну. И ослабят свой нажим на родную планету. Только… Что тогда… Они распространят свою мерзость во всей вселенной? И потом кому-то придется переться уже не на Аляску, а в другую галактику, чтобы все это спасти? Что делать, черт возьми. Рана… Ну где ты… Подскажи.
И Рана заговорила с ним печальным ликом Луны:
— Самое волнующее и беспокойное, чувство охватывает человека, когда он с другим человеком. Самое удивительное чувство. Когда он с другим человеком. В общении, будь то язык жестов, тела, интимной близости и просто слов. Когда вдруг человек начинает осознавать, что тот, другой, при всей их непохожести… будь то разность полов, наций, религий… вдруг находят в себе общие черты, интересы, увлечения, мысли… чувства… И тогда ты понимаешь, что вы все едины… Люди всех наций и религий… Граждане всех стран… Все едины в своем разнообразии. Как разные цвета создают единое великолепие радуги. Как разные буквы создают слова, а слова строки поэмы, захватывающей книги или письма к любимому человеку. Как семь разных нот создают чудесную симфонию, которая будоражит чувства и разум таких разных людей… И в этом сила человека. Его надежда на будущее. Его шанс на бессмертие в единстве жизни на одной, единой живой планете которую создают разные растения и животные, люди и насекомые… Живой океан. Мы все — атомы. Из атомов рождаемся и в них превращаемся. И эти атомы снова превращаются. Или в камень или в живую плоть. В воду и воздух. И мы бессмертны в своем преображении, если только возможна сама жизнь. Так ответь себе, надо спасти жизнь и деть ей шанс, или пусть ХАРП воспользуется своим шансом все окончательно уничтожить?..
Все бело и ровный белый свет льется отовсюду. Рана стоит перед ним и ждет ответа. А за ее спиной… Тысячи людей. Вон Андрей. С ним Ульяна-Пчелка и еще какая-то женщина. Он все-таки нашел дочь, и жена признала его? Вон Гусляков. Вон… Кто это? Да это же Джуниор… Он в человеческом облике. Туранчокс со своей девицей. Молоденькая канибалка из кантины олигарха. Вон Юра… Участковый Дыбецкий со своей семьей. Убитые Варягом мародеры из гадовника. Турпо и Вейнард. Тысячи… Тысячи людей… Вандалы, бандиты, черновики, конфедераты, гвардейцы, вавилонцы, Томас и Си Джэй… Тиббетс и Даладье… Они тут все вместе. Все, чьими жизнями был устлан их путь к ХАРПу. А может там, где-то в этой толпе его мать и Илья Крест? Они стоят и смотрят на него. И ждут. Ждут его решения. А значит, и ждут живые. Просто живые еще не знают, какая опасность нависла над ними. Не все еще знают. А мертвые уже давно все поняли. Они извлекли урок, потому что мертвые. Так неужели лишь смерть должна стать уроком для жизни? Смерть… Всего одна. Самопожертвование…
И Николай улыбнулся.
— Очень скоро, Рана, я, наконец, смогу обнять тебя и быть с тобой. И никуда я уже тебя не отпущу.
Была ли девица на соседнем сидении явлением самого ХАРПа, или просто разыгравшимся воображением блаженного, уже не важно.
Он развернулся и побежал навстречу бегущему в его сторону огромному черному на белом фоне кремниевому псу-стражу. Они неслись на встречу друг другу. Пес, чтобы добить жизнь. А Николай… Он ведь морлок. А морлок бросился в пасть вожаку люпусов, чтобы сжать ему челюсти руками и дать своим соплеменникам покончить с тварью. Он пожертвовал собой ради остальных…
* * *
Самолет завалился на правое крыло и стал резко разворачиваться. Только когда перед ним возникло красное сияние ХАРПа, он снова выровнялся и устремился вперед. Он принял решение. И все теперь решали минуты. Только бы хватило топлива и, только бы не подвела любимая девочка Людоеда…
Атомная бомба.
Реквием
Ночь надежно держала в своих объятиях долину, и только всполохи энергии установки часто разрывали ночную мглу, поднимаясь вверх и, окрашивая облака в красный светящийся цвет. Год за годом день сменял ночь, и ночь приходила вовремя на смену унылому сумрачному дню. Но сегодня все было по-другому. Сегодня в долине вспыхнуло солнце. Ярчайшая вспышка белого раскаленного света мгновенно обрела размеры огромного шара и, грохочущий кипящий невероятной температурой удар обрушился на пятнадцать гектаров антенн-излучателей, плавя их за доли секунды и испаряя прямо в ненасытную пасть освобожденной ядерной энергии. Страшный удар обрушился на землю, и всесокрушающая волна вздыбила свинцовые тучи, разгоняя их от себя ровным кругом. Врезавшаяся в землю ударная волна забурлила и со сверхзвуковой скоростью устремилась в разные стороны, взламывая корку иссушенного излучением ХАРПа грунта, огромные массы снега, погибшие в этой адской долине деревья. Нестерпимый жар ударил по окутавшему все холоду и погнал его прочь гигантской стеной клубящейся пыли и водяного пара от испаренного снега. За предварительной ударной волной следовала не менее мощная, вторая, подгоняющая клубящийся ад и срывающая деревья с давно ими узаконенных мест. Но как только волна стала давать слабину, то в образованную ей пустоту тут же хлынул окружающий воздух, увлекая за собой обратно к эпицентру камни, пар, пыль, обломки деревьев и пепел. И в центре всего этого клекотал и переливался яркими огнями адского пламени гриб, вздымающий в очищенное от туч ночное небо исполинскую огненную шапку.
Сегодня в долине ХАРПа, через двадцать лет после атомной войны грянул запоздавший на долгие годы ядерный взрыв…
* * *
Люди были в растерянности. Они стояли на улице и в недоумении смотрели на небо, еще не до конца осознавая, что произошло. Тучи были где-то там, на горизонте. И это было непривычно. Утреннее небо был синим, похожим на разлитую, на белом листе ватмана жидко разведенную водой гуашь. И подобно возникающим на мокрой бумаге волдырям, отбрасывающим тени, небо местами было покрыто мазками небольших и с неясными очертаниями облаков. Серых и черных от свежего пепла.
Ветер дул на север и можно было не опасаться, что радиоактивные осадки от ночного взрыва выпадут в этом крохотном уголке сохранившегося человеческого общества. Горная гряда загораживала восходящее солнце, но вот-вот оно поднимется выше и засияет всем своим позабытым людьми великолепием. И настанет долгожданный настоящий день…
А люди были в растерянности… Они стояли на улице и в недоумении смотрели на небо.… Все кроме двоих…
