муниципального главы.
– А-а-а.
– Сразу во все стороны смотрит.
– Ага.
– Люди спрашивали, может ли хмурница в человека забраться. Старуха Рийпи сказала, что в принципе может, но такое редко случается.
– Они демоны настоящие, хмурницы эти.
– Да, хотя старуха Рийпи сказала, что это духи народа юпиков, которые тысячу лет назад жили.
Старые и сильные ведьмы, частично их души остались на земле. И им нужен хозяин. Обычно хмурницы вселяются в животных. Тогда против них не устоять. Старуха Рийпи говорит, что хмурницы встречаются в основном в Сибири.
– Смотри-ка, прямо лекцию прочитала, что твой профессор.
– Ну, так или иначе, а сын муниципального главы пролез вперед и принялся грозиться, что сейчас сбегает за ружьем и пристрелит эту тварь. Мы, конечно, посмеялись. Ну разве можно в хмурницу стрелять! То есть стрелять-то можно, но только ей с этого ничего не будет. Если тот, в кого она вселилась, погибнет, она просто перескочит в кого-нибудь другого. Может даже и в человека вселиться. Уж лучше пусть в птице сидит, чем в тебя переберется.
– Ну, этот малец тот еще придурок.
– Болтает-то много.
– Так, и что там с муниципальным главой? И с хмурницей этой?
– Не спеши. Старуха Рийпи говорит, что она не знает, как хмурницу прикончить. Для этого нужен колдун, который понимает русских бестий. Такой, по слухам, есть в Савукоски, и за ним уже послали. Теперь только ждать остается. Но птица тут принялась носиться взад-вперед пуще прежнего. С дикой скоростью. Ветки рябины за ней уже не поспевали. И ей удалось найти дырочку и выскользнуть. Старуха Рийпи заметила это дело и заорала: мол, хмурница освободилась от заговора и теперь ее, старуху, надо опять переворачивать вверх тормашками. Но прежде чем те, кто рядом стоял, успели старуху схватить, птица взорвалась.
– Да ты что?
– Да. Только перья разлетелись во все стороны. Она взорвалась, когда хмурница из нее выскочила. И выбралась из клетки, что ей старуха Рийпи соорудила.
– И куда же она тогда делась. В муниципального главу вселилась?
– Да нет, в Сёкё.
– В его собаку?
– Ну. Та рухнула наземь, как от выстрела. И тут же вскочила и принялась вертеться волчком.
– Ох ты ж.
– А потом и она взорвалась.
– Вот ведь.
– Кишки и все там прочее прямо по нам разметало.
– Ах ты, страсти-то какие.
– Сын главы заорал и прыгнул на то место, что от пса осталось, но отец его выскочил вперед с криком: «Не надо! Не надо!»
– И тогда-то хмурница в него и вселилась?
– Ну.
– Как?
– Да как-то он просто дернулся. Не падал и ничего такого.
– Так как же это выглядело?
– Да особенно никак. Просто он странный стал какой-то.
– В каком смысле?
– Ну я не знаю. Стоял на месте, вращал глазами и рожу скривил… Потом спросил, где свинья, которую ему обещали. Мы сразу подальше отошли, чтобы хмурница на нас не перескочила, а старуха Рийпи стала вокруг него кружить, чтобы опять ограду соорудить. Но хмурница теперь уж знала что почем и припустила со всех ног.
– Сбежала, что ли?
– Сбежала. У нас у всех глаза на лоб повылезли. В жизни не видел таких ужасных средств передвижения. Да и жирный он, вообще-то.
– Да уж. Тощим не назовешь.
– Нет. Но кювет перепрыгнул что твой лось. Старуха Рийпи закричала, мол, догоняйте его! Мы бросились следом. Глава несся со скоростью зайца, и мы за ним не поспевали. И вскоре он уже был на дороге. Но тут ему на пути в аккурат повстречалась фура. И он мчался прямо на эту фуру.
– Ох, быть не может!
– Прямо на нее бежал и влепился.
– Не насмерть хотя бы?
– Нет. Он врезался фуре в бок. То ли ее не видел, то ли думал, что сквозь нее проскочит. Водитель грузовика, понятное дело, заметил, что мужик несется, и затормозил, сколько успел. Но такую громадину не вдруг остановишь. Глава с грохотом стукнулся об машину и отлетел, да на спину и шлепнулся.
– Во как.
– Он попытался тут же на ноги вскочить, да по нему и не видно было никакой беды, только что кровь немного шла носом. Мы запрыгнули на него, и мужики, и бабы, скопом. Ты такого точно не видывал никогда.
– Во как.
– Но у этой хмурницы силища бешеная. Меня она ухватила за горло и швырнула в канаву, словно какую щепку. Других тоже раскидала. Но нас много было, и в конце концов мы ее смирили. Водитель фуры тоже подошел. Он сказал, что в жизни не видел, чтобы так оказывали первую помощь раненому на дороге – чтобы, значит, на нем всей деревней прыгали. Мы ему закричали, мол, это ведь хмурница. Но он никак не мог в толк взять. А уж когда увидел, что люди разлетаются в стороны, как искры из костра, то присоединился. Всемером прижимали мы к земле нашего муниципального главу.
– Ну и дальше что?
– Отволокли его в банк. Запихнули в пустое хранилище для денег.
– В пустое хранилище?
– Ну.
– Это кто додумался?
– Управляющий банком. Он вместе с еще двумя главу муниципального за ноги держал и орал, мол, давайте оттащим его в банковский сейф.
– А полиция-то приезжала?
– Это зачем еще?
– Ну, можно было хмурницу туда сдать.
– Еще чего.
– Это точно, нам тут никакие полицейские не нужны.
– Водитель фуры принес из машины веревку. Муниципального главу мы так в нее замотали, что он и мизинцем не мог пошевелить. Взяли на плечи и отнесли в банк как рождественскую елку.
– Или как гроб.
– С чего это? Отнесли его в банк и положили в пустое хранилище, а дверь заперли, как полагается. Дверь там ого-го, толстая.
– В банках такие они. Динамитом не взорвешь.
– Ты пробовал?
– Если бы.
– Ну да.
– Интересно бы взглянуть на эту полицейскую.
– Зачем это?
– Чтобы объяснить, что она нам тут не нужна. Мы сами умеем разбираться и с хмурницами, и с преступниками.
Янатуйнен допила пиво. Поставила пустой стакан на стол и встала. Обошла барную стойку с другой стороны и увидела беседовавших за столиком у окна.
Подошла к ним и сунула руку в карман. Мужчины подняли головы и уставились на нее.
Янатуйнен бросила на стол свой полицейский жетон.
Заскрипели отодвигаемые стулья, мужчины встали. Они были ненамного выше Янатуйнен, но широкоплечие и явно привычные к физическому труду на свежем воздухе. Янатуйнен заметила, что оказалась между ними. Она поняла, что пьяна, сразу, как только встала со своего места. Но теперь уже поздно было отступать.
Один из мужчин посмотрел ей прямо в глаза и сказал:
– Извиняемся.
– Очень извиняемся, – сказал второй.
Янатуйнен решительно подняла руку.
– Мы же не думали, что тут еще кто есть, кроме Симо-Говнолюба.
– Просто болтали, что на ум придет. Язык-то без костей.
Янатуйнен переводила взгляд с одного собеседника на другого.
– Вы не особенно деликатные разговоры вели.
– Не особенно.
– Честно сказать, совсем не особенно.
– У меня был тяжелый день, – сообщила Янатуйнен.
Мужчины закивали, как будто прекрасно знали об этом.
– И у меня, разумеется, есть вопросы. Не возражаете?
– Конечно.
– Ясное дело.
Мужчины сели по одну сторону стола, а Янатуйнен по
