другую. Мужчины принялись уговаривать Янатуйнен, чтобы она разрешила заказать ей пиво. Янатуйнен отказалась. Тогда они стали предлагать угостить ее газировкой со льдом и долькой лимона. На это Янатуйнен согласилась. Один из мужчин встал, зашел за барную стойку, взял стакан и нацедил в него содовой из автомата. Открыл холодильник, зачерпнул ковшиком лед и бросил в стакан три кубика. Затем достал нож и лимон, который красиво нарубил на дольки и смахнул их в стакан. Принес напиток. Янатуйнен поблагодарила. Затем мужчина снова отправился к холодильнику и достал оттуда два пива.
– Вы знаете Аско Пасма? – спросила Янатуйнен.
– Конечно, знаем Аско.
– Оленевод, как и мы. Старший брат Ауво Пасма.
– Похоже, тот был отличным сельским полицейским?
– Да, был.
– Как думаете, Аско можно доверять?
– Так он же колдун.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, ему можно доверять не больше, чем колдуну. То есть вообще нельзя.
– Он вроде как немного со странностями.
– А знаете Юлияакко?
– Кауко?
– Да кого угодно из них.
– Все их в Вуопио знают.
– Тогда расскажите что-нибудь про Кауко.
– Ну он такой, неугомонный был. И пьющий. Помер – сколько уже? – лет семь назад. Вскоре за женушкой своей отправился. Марке.
– А о ней что вам известно?
– Это тоже колдунья была.
– Угрюмая такая.
– А что про дочь ее знаете?
– Так приезжает сюда каждое лето. Я ее, бывало что, и видел иногда. На мамашу свою похожа. Живет на Юге. Экологией – или что там? – занимается.
– И что она, по-вашему, за человек?
– Я ее с этой стороны не знаю.
– И я тоже.
– Другое поколение совсем.
– В себя погруженная.
Янатуйнен кивнула. Отхлебнула из стакана.
– Вот вы все о колдуньях да колдунах говорите. Верите в них?
– В кого это?
– В колдуний. И в колдунов.
Мужчины переглянулись.
– Ну…
– А в хмурниц?
Один из мужчин попытался поддеть ногтем этикетку на бутылке.
– Вы довольно-таки странные вопросы задаете.
– То есть верите.
Мужчины смотрели на нее.
– А чем питаются воблины?
– Вот ведь, уважаемая, неймется вам.
– Я серьезно, – сказала Янатуйнен.
– Ну. Ягоды. Грибы.
– Отчего же у них такие большие зубы?
– Мясом они тоже при случае не брезгуют.
– Чьим мясом?
– Ну, бывает, когда и олененка зацепят со стада.
– У меня крали.
– И у меня. Да и лося могут завалить.
– Очень даже могут. И валят. И гнезда птичьи разоряют, и падалью пробавляются, и все такое…
– А людей едят?
– Это вряд ли.
Перед ними возник запыхавшийся портье. Он выглядел счастливым, несмотря на то, что раскраснелся и вспотел, волосы были взъерошены.
Портье поздоровался с собеседниками Янатуйнен, которые в ответ приветственно подняли свои бутылки. Портье обратился к Янатуйнен:
– Комната ваша готова.
– Приятного вечера, – сказала Янатуйнен и встала из-за стола.
Она сходила к машине, чтобы забрать сумку из багажника. Портье ждал ее за стойкой.
– Так, надо данные ваши записать, – сказал портье.
Он открыл одну тумбочку. Потом другую. Затем присел на корточки, порылся в содержимом тумб двумя руками и выругался. Наконец водрузил на стойку толстую записную книжку со стертыми углами в древней обложке «под мрамор». Открыл ее на закладке. Поднес книжку к лицу, осмотрел разворот и задумчиво покачал головой, как будто обнаружил там какие-то совершенно неожиданные для себя сведения. Взял со стеллажа ручку и спросил у Янатуйнен ее имя и место проживания. Записал эту информацию в нужные графы витиеватым почерком. Янатуйнен успела рассмотреть имя и дату посещения гостевого дома предыдущим постояльцем. Он останавливался здесь семнадцать лет назад.
Портье проводил Янатуйнен на второй этаж. Дверь на лестницу находилась за барной стойкой. Они прошли по коридору с несколькими дверями. Портье открыл одну и жестом пригласил Янатуйнен войти. В номере была односпальная кровать, прикроватная тумбочка, письменный стол, мусорное ведро рядом с ним и стул. Окно выходило на задний двор. Постельное белье издавало легкий запах плесени. Янатуйнен решила спать поверх, не разбирая постель.
К кровати прислонились швабра и мусорный совок.
– Я это заберу, – сказал портье и вынес инструменты в коридор.
На стене напротив кровати располагалось маленькое зеркало, рядом с которым пристроилась вешалка. На ней висела какая-то желтая пластмассовая штука, похожая на выбивалку для ковров.
– Это что такое? – спросила Янатуйнен и взяла приспособление в руку.
– Электрическая мухобойка, от насекомых. Там кнопка на ручке. Не знаю, может, батарейки сели.
По оконному стеклу ползала какая-то несчастная муха. Янатуйнен раздернула зеленые выгоревшие на солнце занавески. Муха устремилась в комнату. Янатуйнен замахнулась на нее мухобойкой и нажала кнопку. Муха уперлась в сетку мухобойки как в стену, раздался щелчок и насекомое мгновенно изжарилось.
– Удобная вещь, – сказала Янатуйнен.
– Слишком не нажимайте, – предупредил портье.
Муха вспыхнула огнем.
– Вон чего бывает, – сказал портье, и Янатуйнен отпустила кнопку.
Дунула на муху, чтобы потушить. Останки несчастного насекомого испустили дымок. Янатуйнен нажала ногой на педаль, открыла мусорное ведерко, стоявшее около прикроватной тумбочки, и стряхнула в него мертвую муху.
Достала из кармана пачку сигарет.
– Здесь нельзя курить, – сказал портье.
– Я собиралась выйти.
– Там тоже нельзя курить.
– Простите, что?
– Сегодня Духова ночь, нечистая сила шабаш устраивает. Не выходите во двор. Туалет в коридоре. И душ. В тумбочке у кровати, в ящике, есть беруши. Бесплатно. Спокойной ночи.
– Зачем мне беруши? – спросила Янатуйнен, но портье уже исчез.
Янатуйнен открыла окно и выкурила сигарету, прислонившись к откосу. Затем решила принять душ. Поискала в комнате чистое полотенце, но не нашла. Поставила свою сумку на кровать, открыла ее и, вынув собственное маленькое полотенце и небольшую бутылочку с гелем, отправилась в душевую. Тут был унитаз, под самым потолком торчала стационарно прикрепленная лейка душа. Серая грязная занавеска. Янатуйнен попробовала запереть дверь. Это ей не удалось. Она разделась, сложила одежду на крышку унитаза и шагнула под душ. Повернула рукоятку на стене. Из лейки под потолком потекла коричневая вода, постепенно превращаясь в оранжевую. Наконец вода обрела более-менее естественный цвет.
После душа Янатуйнен вернулась к себе в комнату. Достала из сумки папку, положила ее на письменный стол и в который раз перечитала описание происшествия.
Шестидесятичетырехлетний Ээро Вик проснулся ночью, разбуженный звуками борьбы, доносившимися из-за стены. Грохот падающей мебели, звон стекла. Вик слышал также возгласы и сдавленные крики. Потом минут на пять воцарилась тишина. Вик перешел в гостиную. В окно он видел, как соседская дверь черного хода, выходившая во двор, открылась. На улицу вышла Юлияакко, которая за собой что-то волокла. Соседние участки разделяла низкая ограда из досок, между которыми были оставлены зазоры. Сквозь забор Вик определил, что Юлияакко перетаскивает труп. Он разглядел волочившиеся по земле руки. Юлияакко оттащила тело на край леса в дальний угол своего двора. По словам Вика, она обычно сжигала там мусор. Затем соседка скрылась в доме и сразу же вышла снова, держа в руках бутылку с жидкостью для розжига. Облила труп из бутылки и подожгла его.
Вика спросили, почему он сразу не позвонил в полицию. Тот сказал, что совершенно оцепенел от страха.
По словам Вика, Юлияакко долго, не меньше часа, поддерживала огонь и подносила в костер все новые и новые дрова.
