Этому меня еще в учебке обучали, но тогда я думал, что оно не пригодится. А сейчас, окажись здесь тот старый дедок-преподаватель, который в меня эту информацию вбивал, я бы его расцеловал!
Эх, чувствую, я еще не раз захочу расцеловать и Контуженного…
* * *
Наконец затишье закончилось.
Откуда-то спереди и справа раздались хлопки выстрелов, но какие-то странные, словно приглушенные. Звук рассеивался, и было непонятно, где именно стреляют.
В ответ раздались более громкие и, что страшнее, интенсивные выстрелы. Словно стреляло подряд несколько стволов, либо же очень медленными и короткими очередями работал пулемет.
Мы все повернули головы на еще один звук… Где-то чуть дальше по фронту зарычал двигатель и пла-а-авно так пошел на повышение громкости.
— Машина приближается, — долетел шепот разведчика.
Судя по всему, приближалась она очень медленно. От нее были слышны выстрелы, причем уже более привычные по звуку, ведь стрелки явно использовали вполне обычные пехотные винтовки.
— Кот, Гончару, — негромко произнес разведчик, лежащий метрах в пяти от нас.
Я уж думал, что он умом тронулся, однако потом заметил небольшую коробочку радиостанции у него в руках. Это, конечно, не магический камушек, позволяющий связаться с кем угодно на большом расстоянии, а вполне обычная радейка, берущая метров на двести.
Уже поразительно, что она есть у рядового бойца. Я такие видел только у начальников караула, да и те больше для галочки, потому как по описи положены.
— Егор, — прошептал Макс, толкая меня в бок, — Гляди!
Там, куда он указал, густой завесой клубился дым, и завеса эта спешно приближалась к нам, но под небольшим углом. Судя по всему, это была та самая машина.
Потом мы разглядели, что она была не одна. Это была целая колонна.
Первым шел легковой автомобиль с открытым салоном — из него то и дело высовывалась пара стрелков, что палили куда-то в направлении позиции Кота.
Следом двигался бронированный грузовик по типу того, на котором мы приехали. Замыкал процессию еще один бронегрузовик, но уже с металлическим куполом поверх кузова, из которого виднелся ствол чего-то внушительного и крупнокалиберного.
Я недовольно поморщился, понимая, что такую тварь в борт бить бесполезно. Надо бы колёса высаживать, но попробуй еще попади, это ж прицелиться нужно.
Вытянув руку с линейкой, я мысленно прикинул дистанцию. Высота бронемашины наверняка метра три, а помещается она в девять черточек… Мозги, к счастью, не подвели, и выдали результат — триста тридцать метров.
При среднем ходе в тридцать километров в час, они выйдут на дистанцию поражения… а для нас это метров двести… выйдут примерно через… эээ… пятнадцать секунд.
Отложив линейку, я тут же принялся отсчитывать секунды про себя. При этом мои пальцы уже выставили положение прицела на четвертое деление, так как каждое рассчитано на пятьдесят метров, и довернули ствол орудия.
Макс мои приготовления не понял, но, впечатлившись моей уверенностью, сразу согласился, что в нашей паре я отвечаю за мозги. А раз он — мускулы, то он спокойно прицелился в указанную точку.
— Запрашиваю разрешение на огонь, — я позвал лежащего вблизи разведчика, и тот лишь усмехнулся.
— Огонь по усмотрению, — с легким интересом ответил он, пытаясь разорвать глаза сразу и в нашу сторону, и в сторону противника. Очень уж мы его заинтересовали, два желторотика.
Головная машина заехала в назначенный мною сектор, и я, сразу с характерным лязганьем дослав патрон, принялся крутить рукоятку.
Макс не подвел…
Наш пулемет эффектно ворвался в вялую перестрелку с одиночными хлопками и короткими очередями. Как и учили — десять выстрелов сразу же улетели в цель.
Было видно, как пирусные пули взрываются о борт машины. Одного стрелка вышвыривает из машины, причём я готов поклясться, что силуэт разлетелся на несколько кусков. Вроде бы его рука с винтовкой красиво улетели в одну сторону, а голова и верхняя часть туловища в другую.
Водитель тоже упал на борт, крутанув за собою руль, из-за чего машина резко ушла в поворот… и нарвалась на очередь со второго флангового пулемета!
Разведчики больше решили не таиться, так что вскоре к стрельбе присоединились и остальные бойцы подразделения.
— Макс, давай по тыловой! — в азарте гаркнул я, когда Сапрон отработал уже второй очередью по пехоте, выпрыгивающей из центрального грузовика.
Пехотинцы — это мелочь. Так, надоедливые муравьи… А вот поворачивающийся ствол огромного орудия на второй бронемашине — это было страшно!
Это и вправду охрененно страшно! Только тут до меня стало доходить, что настоящий бой уже начался, и то, как он закончится, зависит только от нас.
— Ма-а-акс!
Сапрон меня понял, видимо, тоже проникшись зрелищем надвигающегося звездеца. Поэтому, прошептав что-то про то, в какой Пробоине он видал такую разведку боем, Макс принялся методично высекать пулями искры из брони на грузовике.
Дистанция все сокращалась и сокращалась.
Вооруженный и тяжело бронированный автомобиль был в полусотне метров от нас и уже мог прекрасно наблюдать залегшую пару пулеметного расчета. Однако нам на руку играло то, что он не мог толком прицелиться.
Сапрон быстро понял, куда лучше бить, и вскоре вспыхивающие плевки пируса сместились к корпусу орудийной надстройки.
Дым от обстрела попросту закрыл визоры сидящему там стрелку, поэтому первый же выстрел крупного калибра прошел в метре над нами и улетел куда-то за спину, хорошенько так громыхнув.
Хотя не… Минометы на Белом Ординаре тогда бахали гораздо мощнее.
Мы даже не обернулись на взрыв.
— Лупи давай! — орал я, не столько наблюдая, сколько внутренне ощущая, как по коробу звенит крайняя десятка пулеметной ленты.
Не теряя ни секунды, я тут же перехватил язычок подачи следующей и подвел лент.
— А-а-а!!! Луну твою!
Поспешил…
Просто не успела старая лента закончиться, как я уже запихнул язычок новой в окно приемника. К счастью, пулемет не заклинило, но вот палец мне рубануло лихо.
Острые уголки боевой личинки, что хватала патрон, цепанули заодно и часть моего большого пальца, вырвав немалый кусок плоти. Но я лишь стиснул зубы, не подав виду и продолжив при этом крутить рукоятку дальше.
Зато, как оказалось, если лента меняется столь быстро и холостого спуска не происходит, то и нет надобности по новой досылать патрон. А значит, можно сразу вернуться к стрельбе.
— Да сгинь твоя луна, ты гля! — удивился Макс, даже на миг замерев, но тут же опомнившись и, чуть довернув ствол, продолжил вжимать гашетку.
Всё же посмотрев в направлении стрельбы и сбившись, уже я стал причиной заминки и вынужден был вновь разгоняться, чтоб набрать прежнюю скорость вращения.
Пехота у центральной машины была либо полностью выбита, либо прижата к земле. Кто-то еще продолжал вяло отстреливаться, но скорее всего, чисто для острастки, нежели прицельно. Второй пулемет хорошо так всех положил.
Но интересно было не это… Чей-то наглый силуэт со всех ног бежал сзади к бронемашине, на которой стояла пушка. Секунда — и вот уже башня с орудием объята пламенем. Кажется, я даже слышу истошный крик стрелка.
Нет, мне и вправду не показалось!
Сверху у башни открылся люк, из которого вывалился охваченный пламенем силуэт. Скатившись по кузову, тот упал на песок и начал кататься по нему в попытках сбить пламя, однако раздался револьверный выстрел и горящее тело замерло, перестав дергаться.
Знаю я одного конченного, таскающего с собой револьвер…
* * *
Бой был окончен.
Мы израсходовали лишь полторы ленты… кхм… и часть моего пальца, глянув на который, я не смог не поморщиться.
Кровоточило сильно, и кровью запачкались форма, пулеметная лента и даже сам пулемет. Что еще более неприятно, на рану уже налип песок.
Сунув палец в рот, я замычал под удивлённый взгляд Макса и постарался слизать лишнюю грязь, то и дело сплевывая заполняющую рот кровь.
