— Хорошо, хорошо. Сколько?
— Цвет твоего вопроса, двенадцатидушный.
— Золотой.
— По золотому консулу за каждый…
— Считая только ценные ответы.
— Согласна.
— Сон Бёрн.
— И что о нем?
— Почему?
Старуха открыла беззубый рот.
— Почему спит богиня, ведьма? Кто — либо знает? Ты знаешь?
— Ты же ученый негодяй…
— Я слышал только спекуляции. Никто не знает. Ученые не имеют ответов; но они могут найтись у старейшей ведьмы Теннеса. Скажи мне, почему спит Бёрн?
— Некоторым ответам лучше кружиться около. Задай другой вопрос, дитя Рараку.
Вздохнув, Быстрый Бен склонил голову, посмотрел на земляной пол, сказал: — Говорят, земля трясется и горы плавятся, текут как реки, когда Бёрн движется к пробуждению.
— Говорят.
— И что при ее пробуждении может разрушиться вся земля.
— Говорят и так.
— И?
— Да ничего. Земля трясется, горы взрываются, текут реки лавы. Это естественная вещь для мира, чья душа раскалена добела. Все связано законами причин и следствий. Земля сформирована, как шар навозного жука. Она движется в леденящей пустоте вокруг солнца. Куски тверди плавают в море расплавленного камня. Иногда куски сталкиваются. Иногда расходятся. Взад и вперед: приливы, как движутся наши моря.
— И где в этой схеме богиня?
— Она в этом шаре, как яйцо. Отложенное очень давно. Ее разум странствует по рекам под нашими ногами. Она — боль существования. Царица улья, а мы ее солдаты и рабочие. Мы вечно снуем вокруг.
— В садках?
Старуха пожала плечами: — По любым путям, какие находим.
— Бёрн больна.
— Да.
Быстрый Бен заметил внезапный проблеск света в черных глаза ведьмы. Он задумался и сказал: — Почему спит Бёрн?
— Не время для этого. Задай другой вопрос.
Колдун нахмурился, отвернулся. — Рабочие и солдаты… в твоих устах это звучит как 'рабы'.
— Она ничего не требует. Что вы делаете — делаете для себя. Работаете, чтобы содержать себя. Воюете, чтобы защитить или захватить больше. Работаете, чтобы превзойти соседей. Сражаетесь от страха, от злобы, от ненависти, ради чести и верности — придумай любые причины. Ну, все, что вы делаете, служит ей… что бы вы не делали. Не просто блага, Адэфон Делат, но аморальна. Мы можем процветать, можем сгубить себя самих, ей не важно — она просто породит новое племя и все начнется сначала.
— Ты говоришь о мире как физическом теле, подчиненном естественному закону. Он — только это?
— Нет, в конце ум и чувства всех живых определяют, что реально — то есть, реально для нас.
— Это одно и то же.
— Точно.
— Бёрн — причина наших следствий?
— Ах, ты вьешься вокруг, как пустынная змея, но ты прав. Задавай свой вопрос!
— Почему спит Бёрн?
— Она спит… чтобы видеть сны.
Быстрый Бен замолк надолго. Взглянув наконец в глаза старой ведьмы, он нашел в них подтверждение своих величайших страхов: — Она больна, — сказал он.
Ведьма кивнула. — Лихорадит.
— И ее сны…
— Бред все глубже, паренек. Бред становится кошмарами.
— Я должен придумать способ остановить инфекцию, ибо чувствую — лихорадки Бёрн недостаточно. Но… неверное лечение может дать обратный эффект.
— Тогда хорошо думай, милый труженик.
— Мне может понадобиться помощь.
Ведьма протянула сухую руку, ладонью вверх.
Быстрый Бен сунул руку за пазуху, вытащил окатанный голыш. Уронил его в ожидающую ладонь.
— Когда придет время, Адэфон Делат, позови меня.
— Позову. Благодарю, госпожа. — Он положил на пол мешочек с золотыми консулами. Ведьма кудахтнула. Быстрый Бен выскользнул из лачуги.
— Не закрывай дверь — я люблю холод!
Колдун поскакал по улице. Мысли его блуждали далеко, брошенные в порывы ветра. Большинство потоков были ложны и лишены смысла. Один все же угнездился и заворочался в его уме, сначала незначительный, всего лишь любопытство: она любит холод. Большинство стариков любят тепло, много тепла…
* * *
Капитан Паран увидел Быстрого Бена прислонившимся к неровной стене казармы. Тот прислонился к кирпичам, обвил себя руками, выглядел нездоровым. Четверо караульных в явном беспокойстве стояли в десятке шагов от него.
Паран послал коня вперед, нацепил вожжи на крюк у конюшни и пошел к Быстрому Бену.
— Плохо выглядите, маг — и это тревожит мои нервы.
Уроженец Семиградья сердито посмотрел на Парана: — Вам не понравилось бы узнать причину, капитан. Поверьте мне.
— Быстрый Бен, если это касается Сжигателей мостов, то мне лучше знать.
— Сжигателей? — Колдун невесело засмеялся. — Это касается совсем не только пригоршни скулящих солдатушек, командир. На данный момент я не выработал никакого приемлемого решения. Когда выработаю, все расскажу. А пока вам следует позаботиться о свежей лошади. Мы присоединяемся к Даджеку и Вискиджеку в лагере Бруда. Немедленно.
— Вся рота? Я только что приказал отдыхать!
— Нет, сэр. Вы, я, Колотун и Штырь. Там что-то пошло… необычно, как мне думается. Но не спрашивайте меня, потому что ничего не знаю.
Паран скривился.
— Я уже послал за ними двоими, сэр.
— Хорошо. Я пойду найду себе новую лошадь. — Капитан направился к зданию, пытаясь игнорировать яростную боль в желудке. Все происходило слишком медленно — Войско сидело в Крепи уже месяцы, а город не желал этого. К объявленным вне закона не поступала никакая имперская помощь, а ведь без постоянного снабжения им приходилось играть неприятную роль оккупантов.
Малазанская тактика завоеваний следовала набору систематических и эффективных правил. Победившая армия никогда не оставалась на месте победы, быстро передавая усмиренные земли в руки гражданского правительства, работавшего в малазанском стиле. Армия не обучалась функциям гражданского управления — оно лучше осуществлялось бюрократическими методами контроля экономики. 'Дергайте за эти струны — и народ будет танцевать для вас', - таково было глубокое убеждение императора, и он вновь и вновь доказывал справедливость своих слов. Императрица не вносила в этот порядок никаких существенных изменений. Завоевание контроля требовало как создания легальных институтов власти, так и проникновения на любые виды 'черных рынков'. 'Если ты не можешь сокрушить черный рынок, постарайся управлять им'. И эта задача возлагалась на Коготь.
Но у нас нет агентов Когтя, правда? И еще писцов.
Мы не контролируем черный рынок. Мы даже не справляемся с обычной торговлей и финансами, не лучше дела и с администрированием. Тем не менее мы ведем себя так, словно имперская помощь неизбежно придет. Хотя это очевидно не так. Я совсем ничего не понимаю.
