— Ясно, — разочарованно вздохнул я. — А может, еще раз попробуем? Например, сейчас. Ты сам говорил, что утро плохое время для попрошаек. К тому же я очень хочу спать. Можешь поставить мне условие: пока я не принесу еще дюжину корон, ты мне поспать не дашь. Тогда мне будет очень трудно не хотеть денег, и может быть, я все-таки научусь… Что скажешь?
— Голова у тебя хорошо работает, — хмуро сказал Коба. — Но знаешь, сэр Макс, я уже и сам не рад, что с тобой связался. Я же чувствую, что ты на меня сердишься — еще с того момента, как мы в Новый Город шли. А если я сейчас выгоню тебя на улицу, рассердишься еще больше, хоть и сам предложил… Я, видишь ли, не готов умереть сегодня же, еще до заката. И завтра — нет, не готов. Понимаешь, о чем я толкую?
— Ты чего, Коба? — я сделал вид, будто страшно удивился. — С какой стати мне тебя убивать? Я же сам попросил помочь, и ты согласился.
— Это потому, что не подумал, — проворчал он. — Не разобрался сперва, с кем имею дело. Недооценил тебя… Конечно, ты не станешь меня убивать. Но видишь ли, сэр Макс, даже сильный человек вроде меня вполне может отбросить копыта только потому, что ты недоволен его поведением. И не делай вид, будто не понимаешь, о чем я толкую.
Еще бы я не понимал.
И тут меня осенило.
— Сволочь ты, Коба, — искренне сказал я. — Просто редкая скотина. Зачем было через весь город меня босиком гнать? Я мог бы за квартал от трактира разуться, никто бы и не заметил — скажешь, не так? Так нет же, ты решил получить удовольствие по полной программе. Когда еще доведется над могущественным человеком безнаказанно поизмываться, да еще и за его же деньги, да? Ненавижу такие штучки. И не ожидал от тебя.
Мой покровитель слушал эту пламенную речь с немым изумлением и даже не пытался ответить. Вот и молодец. Я выговорился, и меня наконец отпустило по-настоящему. Теперь я мог спокойно ложиться спать, не опасаясь навредить Кобе.
— Все, — великодушно объявил я. — На этом вопрос можно считать закрытым. Я не хотел тебя обидеть, Коба. Напротив, я тебя спас.
— От чего, интересно, ты меня спас?
— От себя, от чего же еще? Джуффин недавно объяснил мне, что, ругая своего врага, могущественный человек портит ему настроение, но зачастую спасает жизнь. Ты мне, конечно, не враг, однако я на тебя действительно рассердился за эту прогулку. Но вежливо молчал. А теперь выговорился, и все, привет. Никаких обид, наоборот, я начинаю понимать, что сам немного перегнул палку и зря тебя оскорбил. Зато теперь ты точно не умрешь от моего гнева. И даже ногу не вывихнешь. Ясно?
— Более-менее. Но какой ты, оказывается, обидчивый, сэр Макс! Вот не подумал бы… Я же не со зла тебя заставил босиком по улицам бегать. Просто хотел помочь войти в роль. Чтобы все по-настоящему было, а не как на карнавале. Наверное, зря.
— С сапогами — точно зря, — проворчал я. — А все остальное было просто отлично, спасибо тебе. И имей в виду, я не обидчивый, я злой. Это разные вещи.
— Ты не злой, — ухмыльнулся Коба. — Просто вспыльчивый. С годами пройдет.
«Сговорились они все, что ли? — подумал я. — Одно и то же твердят, что шеф, что сэр Шурф, что этот красавец. „С годами“, видите ли, все пройдет. И почему-то считается, что это — хорошая новость. Как будто эти самые „годы“ — мелкая монета, которой у любого дурака сундуки забиты, а не мое драгоценное время. Своего бы, что ли, одолжили, если такие умные…»
— Ладно, — вдруг сказал Коба. — Я подумал и решил, что ты прав. Нельзя лишать тебя последнего шанса хоть чему-нибудь научиться. Давай, поднимайся и марш на улицу. Пока не соберешь хотя бы три короны, не возвращайся.
Надо признать, что его предложение прозвучало более чем некстати. Я как раз угрелся, успокоился и понял, что хочу только одного — спать. И никакой науки, гори она огнем. Все равно ведь ясно, что Магистра Хаббу Хэна я не найду, нечего и обольщаться. Можно паковать дорожную сумку и садиться на первый попавшийся корабль. А что ж, и упакую, и сяду, и пошли все в задницу. Но сперва я все-таки немного посплю. Прямо здесь.
Но Коба взялся за меня всерьез. Растормошил, поставил на ноги, благо при моих нынешних габаритах это было несложно, и принялся подталкивать к лестнице.
— Ну и гад же ты! — искренне сказал я. — Вот ведь скотина!
Жизнь моего наставника была, таким образом, в очередной раз спасена. А я очутился на улице. Подумать только, всего четверть часа назад этот план казался мне не просто удачным, но гениальным…
— Не меньше трех корон, — напутствовал меня Коба. — И тогда дрыхни сколько влезет.
Я вздохнул и поплелся в синие предрассветные сумерки. По дороге думал, что было бы логично и справедливо не с посторонними людьми в сновидениях разбираться, а поймать и как следует отколотить себя, любимого. Потому что других врагов у меня нет, неужели до сих пор не понятно?!
На сей раз удача меня оставила. То ли потому, что я очень хотел поскорее добыть для Кобы эти грешные три короны и завалиться спать, то ли потому, что нет охотников шляться по городу на рассвете, когда закрыты и трактиры, и ворота рынков, и даже двери домов в Квартале Свиданий. Те немногие прохожие, которых мне все-таки удалось встретить по пути, болтались на улице явно не от хорошей жизни, и мои сиротские вопли были им до лампочки. Один даже попытался меня пнуть, но я не в обиде: бедняга едва стоял на ногах и вряд ли понимал, откуда и зачем в его жизни возник маленький нахальный оборванец.
Пока я таким образом развлекался, солнце окончательно и бесповоротно утвердилось на небе. Кому случалось не спать сутки и больше, поймет, с каким отвращением я косился на жизнерадостное светило. Зато мне удалось разжалобить нескольких сонных домохозяек, бредущих на рынок, и одного совсем юного повесу, на чьем изможденном, но счастливом лице явственно отпечатались следы чрезвычайно удачного свидания. Однако в сумме даже короны не набралось, так что о возвращении в Кобину «нору» не могло быть и речи. А понять, что такое особенное я ощущал в те прекрасные моменты, когда руки прохожих тянулись за кошелями, я так и не сумел. Вроде бы, вовсе ничего, кроме бесконечной усталости. «Вероятно, именно это имел в виду Джуффин, когда советовал мне довести себя до ручки, — уныло думал я. — В какой-то момент устаешь настолько, что все становится до фени, действительно. Что ж, придется попробовать».
Размышления о предстоящей бессоннице роковым образом наложились на бессонницу текущую. Убойная вышла смесь. Настолько, что я махнул на все рукой, сел на тротуар, прислонился к ограде чужого сада и задремал. Для человека, которому неоднократно удавалось выспаться, сидя в кресле во время ночного дежурства, это не так уж сложно. Хотя, на мой вкус, на улице все-таки слишком светло и холодно.
