— И попадет под власть другого короля, — прервал ее один из рыбаков.
— Лучше любой другой, чем тот, что сейчас, — ответила Кэтрин. Она подумала, что прекрасно знает, кто будет следующим правителем, но не сочла нужным упоминать об этом сейчас.
— Лучше кто угодно, чем чернокнижник, связавшийся с демонами. Чего можно ждать от короля, который пригласил ко двору циклопов и назначил их своими личными охранниками, назвав преторианской гвардией.
Все присутствующие согласно закивали, а Кэтрин, оглянувшись на Оливера, обнаружила, что он также кивает и улыбается. Вполне довольная своей речью, она повернулась к Гретель, ожидая от нее ответа.
В этот момент в комнату ворвался, задыхаясь, средних лет мужчина с пегими волосами и давно не бритым подбородком.
— Ты видел их, — произнесла Гретель скорее утвердительно, чем вопросительно.
— В пяти милях к югу, — задыхаясь, пояснил мужчина.
— Военные корабли? — спросила Кэтрин.
Мужчина с любопытством взглянул на незнакомцев, затем вопросительно повернулся к Гретель. Старая женщина молча взмахнула рукой, давая знак продолжить рассказ.
— Весь проклятый Эйвонский флот, — ответил он.
— Пятьдесят? Больше? — нетерпеливо спросила Кэтрин.
— Я бы сказал, около семидесяти, миледи, — ответил мужчина. — Большие корабли, и сидят глубоко.
Кэтрин вновь взглянула на Гретель, поражаясь, насколько спокойно и она, и все прочие, собравшиеся в этой комнате, восприняли дурные вести. Старая женщина ответила юной посланнице спокойной, дружелюбной улыбкой. Она кивнула, и Кэтрин вздохнула с облегчением, поняв, что получила положительный ответ.
— Вы оба останетесь с Фелпси Дозье, — сказала Гретель. — На его «Горизонте», надежной старой посудине.
Дозье, самый старый из собравшихся, а возможно, и самый старый человек, какого Кэтрин когда-либо приходилось видеть, встал и тронул рукой шерстяную шапочку, демонстрируя в улыбке единственный оставшийся у него зуб.
— Теперь мой «Горизонт» все больше стоит у причала, — сказал он почти извиняющимся голосом.
— Я пошлю мальчиков приглядеть за вашими лошадьми, — продолжила Гретель, и ее тон ясно продемонстрировал, что собрание окончено. Кто-то из рыбаков распахнул дверь, и внутрь коттеджа ворвался порыв холодного ночного ветра с моря.
— Но ведь нужно многое сделать, приготовиться, — попыталась возразить Кэтрин, но Гретель сразу ее оборвала.
— Народ Порт-Чарлея подготовился ко всему за много лет до того, как ты родилась, детка, — заметила старуха. — Ты сказала, вам нужна неделя, и мы знаем, как ее предоставить.
— Глубина гавани? — спросила Кэтрин, оглядываясь вокруг. Она не сомневалась в словах Гретель, но с трудом могла поверить, что семьдесят военных кораблей можно с легкостью задержать.
— Мелководье, — ответил человек возле очага, тот, которого Оливер пытался припомнить. — Корабли будут иметь для швартовки только последние сорок футов двух самых длинных причалов. Но их легко разобрать.
Произношение у этого старика было не совсем такое, как у прочего здешнего населения, но это обстоятельство только еще больше сбило Оливера с толку. Он понимал, что знает этого человека, но почему-то не мог вспомнить его имени, словно кто-то забрался ему в мозг и похитил память.
Бросив эти размышления — а что еще он мог сделать? — Оливер вышел вместе с Кэтрин и Фелпси Дозье. Они нашли «Горизонт», пришвартованный у ближнего к берегу конца соседнего причала, и Фелпси провел их в каюту, на удивление хорошо обставленную и удобную для такого потрепанного и старого судна.
— Отдыхайте, — предложил он, вытаскивая из шкафчика подушки, а затем дружелюбно кивнул и направился к двери.
— Куда вы идете? — удивился Оливер, ничуть не сомневавшийся, что судно служило старику домом.
Дозье издал нечто напоминавшее сдавленный смешок.
— Гретель предложила мне переночевать у нее, — сказал он и вновь прикоснулся к шапочке. — Увидимся на рассвете.
После его ухода Оливер уважительно поклонился захлопнувшейся двери в вящей надежде сохранить в старости такую же шустрость. Он скинул сапоги, завалился на одну из двух имевшихся в небольшой каюте коек и потянулся к фонарю, чтобы прикрутить фитиль, однако поймал взгляд Кэтрин, напоминавший взгляд зверя, посаженного в клетку, и заколебался.
— Я думал, ты чувствуешь себя здесь как дома, — заметил он.
— Слишком много следует сделать, — с отчаянием в голосе произнесла девушка.
— Но не нам, — ответил Оливер. — Мы проделали длинный и трудный путь. Пользуйся последней возможностью поспать, глупая девочка, поскольку дорога назад ничуть не короче.
Кэтрин не торопилась воспользоваться его советом, но Оливер все равно прикрутил фонарь. Скоро и девушка откинулась назад на своей койке, а ритмичный плеск волн навеял ей сны о Хейле.
Их обоих разбудил свет пробуждающегося дня. Друзья услышали снаружи топот множества ног и возбужденные голоса и поняли, что флот, вероятно, уже показался. Они одновременно вскочили с коек, но Кэтрин успела подскочить к двери, пока Оливер натягивал башмаки.
Однако дверь не открывалась, запертая снаружи.
Кэтрин нажала плечом, все еще надеясь, что дверь просто заклинило.
Она не поддавалась.
— Что еще за глупость! — воскликнул Оливер, подходя к девушке.
— Это не глупость, отважный хафлинг, — послышался голос сверху.
Оливер и Кэтрин подняли глаза и заметили крышку люка, открывшуюся над ними. Они невольно прищурились от яркого света, бившего снаружи, и неприятно удивились, увидев, что люк забран решеткой. Гретель стояла у люка на коленях, внимательно глядя на них.
— Вы обещали! — воскликнула Кэтрин. Гретель покачала головой.
— Я сказала, что мы знаем, как помочь вам выиграть время, но не говорила, что мы это сделаем.
В этот миг Кэтрин захотелось выхватить у Оливера из-за пояса кинжал и швырнуть его в лицо коменданту порта.
Но Гретель улыбнулась, словно прочитала ее опасные мысли.
— Я тоже была молодой, Кэтрин О'Хейл, — спокойно сказала старуха. — Молодой и полной боевого задора. Мне знаком огонь, бурлящий в твоих жилах, заставляющий сердце биться быстрее. Но все это в прошлом. Моя любовь к мечу со временем уступила место мудрости. Сиди тихо, девочка, и сохраняй доверие к миру.
— К миру, в котором правит обман?! — воскликнула Кэтрин.
— Пойми, что ты не знаешь всего на свете, — ответила Гретель. — Пойми, что твоя дорога — не обязательно самая лучшая.
— Вы позволите одноглазым пройти через Порт-Чарлей? — возмущенно спросил Оливер.
