— Встррречаем! Восходящие звезды цирка! Брррратья Пересмешники! — объявил конферансье первый номер.
На арену вышли два земных пони в странной одежде и огромных разноцветных резиновых сапогах. Вроде бы, ничего особенного, ну прошлись, ну споткнулись на ровном месте, казалось бы, надо пожалеть, посочувствовать, спросить, не ушиблись ли, но почему-то это было так забавно, что Селестия была просто не в состоянии сдерживать смех. Стуча копытами по полу, рядом надрывались от хохота Энджела с Ивой. Неуклюже побарахтавшись минут пять клоуны, наконец, смогли подняться на ноги и завершили свое выступление, раскидав по трибунам со зрителями множество воздушных шаров, а верещащим от нетерпения близняшкам они вручили шарики прямо в копыта.
Из пола выросли металлические прутья, огородившие арену, и конферансье объявил номер Бесстрашной укротительницы мантикор Линксквин. На сцену, подгоняемые щелчками кнута, выбежали громадные звери из Вечносвободного леса. Следом показалась сама укротительница — зеленая пегасочка в блестящем наряде, украшенным изумрудами. В этот момент, воздушный шарик, выскочив из копыт Ивы, вылетел на арену. Маленькая пегасочка бросилась следом и, протиснувшись между прутьев, выбежала прямо под нос мантикоры. Зал в ужасе замер. Энди, вскрикнув, бросился вперед и ударился о прутья — для него щель между ними оказалась слишком узка. Тогда он взлетел, попытавшись преодолеть преграду сверху. Селестия, растерявшись на несколько секунд, призвала свою магическую силу, чтобы телепортировать жеребенка к себе. Хотя она и раскрыла бы этим себя, но в данный момент важнее было спасти пегасочку. Внезапно на месте Ивы появилась огромная — раза в три больше других — мантикора и грозно заревела. Остальные звери в ужасе попятились. Селестия оборвала свое уже почти сработавшее заклятие, а Энди, не успев затормозить, пролетел прямо сквозь голову гиганта. «Иллюзия!» — догадалась принцесса и заметила, как из-за занавеса выглянула мордочка голубогривой единорожки. Призрачный зверь вновь превратился в жеребенка, и Бугсон, схватив свою дочь, быстро взлетел. Зрители восторженно затопали. Не успев испугаться, Ива почувствовала себя в центре внимания. Малышка стала визжать и брыкаться в копытах отца, желая вернуться на арену. Лишь вручив ей пару втихаря наколдованных воздушных шаров, Селестия смогла ее успокоить. Остаток выступления мантикоры, запомнив, как маленькая пегасочка внезапно стала страшным зверем, испуганно косились в сторону Ивы и ни в какую не желали подходить к тому краю арены, где она сидела.
Стоило животным скрыться за занавесом, как под крышей зажглись фейерверки. Обратив внимание на особые переливы огненных искр, Селестия решила, что тут не обошлось без звездной пыли. Купол заволокло дымом, и со страшным грохотом на арену начали падать деревянные балки. Сверху обрушился гигантский медведь высотой с двухэтажный дом. Тело этого исполина было полупрозрачным и отсвечивало синевой, а в глубине мерцали звезды. «Кто же спасет нас от устрашающей Большой Медведицы? — на весь зал осведомился конферансье и тут же сам и ответил. — Конечно же, только она — Великая и Могучая волшебница Трикси!» Из-за занавеса выбежала синяя единорожка с голубой гривой и фиалковыми глазами. Ее колпак и плащ, стилизованные под одежду древних волшебников, были расшиты звездами. Великая волшебница встала на дыбы, а из ее копыт выросли длинные огненные плети. Селестия с восхищением смотрела на битву, отмечая, как чисто и качественно проработаны иллюзии. Трикси нельзя было назвать сильным магом, но своим талантом она владела мастерски. Принцесса с трудом могла бы повторить ее трюки, да и то, если бы пару недель потренировалась. «И почему иллюзии так неохотно используют в театре? — думала она. — С ними все было бы намного красивее и зрелищнее».
Маги сменялись клоунами, потом — акробатами. Каждый номер по-своему радовал и восхищал. Вдвойне приятнее было смотреть одновременно на представление и на реакцию близняшек.
Когда все закончилось, и Бугсоны вышли на улицу, был уже поздний вечер. Мостовую мягким светом озаряла Селена, а вдоль улиц мерцали ряды фонарей. Селеной управлять было проще, чем солнцем, и принцесса подняла ее, почти не отвлекаясь от выступления циркачей. Жеребята возбужденно носились кругами, а Энди с ужасом представлял каких усилий будет стоит уложить их спать.
— Папа, — закричала Ива, — когда я вырасту, то буду работать в цирке!
— И кем же ты там будешь работать? — задумчиво спросил отец.
— Я буду мантикорой! — заявила дочь.
— А я, а я... буду волшебницей Трикси! — сообщила Энджела.
Тут новоявленная «мантикора» зарычала тоненьким голоском, а «волшебница Трикси», встала на дыбы, изображая магические пассы.
Глядя на них, Селестия веселилась всю дорогу до дома. Словно все понимая, судьба решила в последний вечер с запасом снабдить ее положительными эмоциями. В квартире близняшки тоже никак не могли успокоиться, прыгая, рыча и устраивая потасовки. Родителям еле удалось их уговорить съесть по пучку сена на ужин. «Иди спать, дорогой, я их постараюсь сама уложить», — сказала принцесса, видя, что Энди уже с ног валится от усталости. Благодарно ткнувшись ей носом в шейку, рыжий пегас ускакал в спальню. Селестия подумала, что успокоить жеребят можно будет, рассказав какую-нибудь историю, и взяла в копыта книжку.
— Ива, Энджела, хотите послушать сказку? — она прочитала вслух название: — «Бычок смоляной бочок».
— Да! — обрадовалась Ива.
— Нет! — заявила Энджела. — Хочу про деда Дискорда!
— Про кого?! — от крайнего удивления Селестия даже выронила книгу.
— Про деда Дискорда! — повторила маленькая пегасочка.
Распахнув шкаф, она вытащила из стопки одну из книжек и сунула под нос принцессе. На обложке красовалась яркая надпись «Добрый дедушка Дискорд» и был изображен бурый пони с большой белой бородой и двумя рогами, взятыми от разных животных, причем ни один из них не походил на единорожий. Спину «дедушки» покрывала ярко-красная попона с белой опушкой, а огромные переметные сумки ломились от игрушек. Встретить сказку, где Дискорд выступал в роли доброго деда, было весьма неожиданно. Селестия заинтересованно перевернула страницу и прочитала:
За горами, за морями,
Где холодный дует норд,
Освещает фонарями
Замок дедушка Дискорд.
Путник зря его боится
И обходит стороной,
Любит дядя веселиться,
Он могучий, но не злой.
Пусть не любит он порядок,
Но не даст вам заскучать,
Обожает жеребяток
Мармеладом угощать.
