– Бывали ворлоки великие, Харальд, но таких, как ты... Довольно крутыми и решительными назвал бы я твои методы!
– Если вам больше не нужна метла, – парировал Ши, – я ее забираю, а эту старую рухлядь брошу. Уж мне-то она пригодится!
– Возьми, если тебя это потешит. А сейчас и ты кое-что увидишь.
Он приложил ладони ко рту и прокричал:
– Йо-хо-о! Золотая Челка! Йо-хо-о, Золотая Челка! Хозяин твой, Хеймдалль Одинссон, зовет тебя!
Некоторое время ничего не происходило. Потом Ши заметил вокруг себя какое-то подрагивающее многоцветное сияние. Образовывалась радуга, и он оказался прямо внутри нее. Только в отличие от обычной радуги, один конец у этой различался совершенно отчетливо. Медленно вытягиваясь, он уткнулся в снег прямо у их ног. Краски становились все гуще и ярче, пока окончательно не заслонили и снег, и тучи, и утесы за собой. Вниз с радуги рысью сбегал огромный белый конь с желтой, металлически поблескивающей гривой. Соскочив с радуги, умная зверюга ткнулась носом Хеймдаллю в грудь.
– Давай садись, – пригласил Хеймдалль. – Предоставляю право тебе отправиться вместе со мной, хоть и устроиться тебе придется на крупе. Смотри не ткни его случайно Хундингсбаной!
Ши с багажом, состоявшим из меча и метлы, вскарабкался на лошадиную спину и занял свое место. Конь вихрем крутнулся на месте, запрыгнул на радугу и почти беззвучно, словно под копытами у него пролегла мягкая перина, помчался по ней быстрым размашистым галопом. В ушах у Ши засвистел ветер; о скорости он мог только гадать.
Часа через два подобной скачки Хеймдалль повернул голову.
– Под облаками дом Сверра! Я уже его вижу.
Радуга загнулась вниз, исчезая в серой пелене. На миг их снова окутала туманная мгла, которая тут же взлетела вверх, и радуга, уже несколько поблекшая, но все еще достаточно прочная, чтобы их выдержать, повернула прямо к воротам посредника.
Золотая Челка, роя копытом землю, замер во дворе, весь мокрый от тающего у него на боках снега. Хеймдалль спрыгнул на землю и направился к двери, возле которой замерли на часах два дюжих блондина.
– Эй, – воззвал Ши ему вслед, – тут не найдется чего-нибудь пожрать?
– Нет времени, – откликнулся Вечно Бордствующий через плечо, исчезая в дверях, чтобы сию же секунду появиться снова, держа в руках меч и рог.
Стоявшие у дверей охранники, которым он бросил на ходу несколько слов, ринулись вокруг дома и вскоре показались, ведя в поводу лошадей.
– Герои из Вальгаллы,* [5] – пояснил Хеймдалль, торопливо влезая в перевязь, – стерегли Гьяллархорн, пока шли переговоры о моем освобождении.
Подхватив рог, он одним махом взлетел в седло. Радуга уже успела изменить направление и, когда Золотая Челка с места сорвался в карьер, лежала перед ними прямая, как стрела.
Ши спросил:
– А разве нельзя вам протрубить в рог прямо сейчас, не дожидаясь встречи с Одином?
– Никак нельзя, Харальд-ворлок. Странник – владыка и людей, и богов. Ничто не делается без его ведома и позволенья. Но опасаюсь я, что сейчас оно запоздает – запоздает навеки. – Вдруг он повернул голову. – Чу! Слышишь... Да нет, не можешь ты этого слышать. Но мои уши уловили звук, который говорит мне, что пес Гарм, страшное это чудовище, вырвался на свободу!
– Почему Одину требуется столько времени, чтобы добраться до этого Ада? – недоумевал Ши.
– Путешествует он в чужом обличье – ты и сам видел его тогда на болоте, и на обычном едет он пони. Пророчица Груя – великанского рода. Будь уверен, наверняка отказалась бы она разговаривать с ним или дурной дала бы совет, признай вдруг в нем одного из асов.
Золотая Челка поднялся над облаками и скакал по вытянувшейся в струнку радуге, которой, казалось, не было конца. Ши уже давно мог думать только о том, сколько бифштексов вышло бы из столь упитанной животины. Конины он в жизни не пробовал, но в своем нынешнем унылом положении и от такого варианта не стал бы отказываться.
Солнце уже заметно опустилось, когда они вновь прошили преграду из облаков. На сей раз внизу их ждали неистовые снежные вихри. Под ними, а вскоре и вокруг них раскинулся угрюмый каменистый ландшафт, утыканный черными остроконечными скалами со склонами слишком крутыми, чтобы удержать снег.
* * *
Радуга резко оборвалась, и они очутились на неровной дороге, которая извивалась среди вздымавшихся в небеса пиков. Копыта Золотой Челки звонко зацокали по смерзшейся грязи. Дорога причудливо петляла, спускаясь к глубокому и узкому ущелью, вдоль отвесных стен которого колоннами громоздились мрачные скалы. Снежные хлопья медленно опадали в застывшем воздухе, выбеливая сиротливые заплаты унылого мха, который являл здесь собой единственный образец растительности. Ножом резал мороз. Повсюду, словно слоновьи бивни, свисали огромные сосульки. Не слышалось ни звука, кроме цокота копыт их коня и его частого дыхания, окутывавшего его ноздри мелкими облачками пара.
Становилось все темнее и темнее, холоднее и холоднее.
– У вас что, в Аду холодно? – прошептал Ши, сам не понимая, почему нужно разговаривать именно шепотом – видно, это больше соответствовало окружающей обстановке.
– Самый это студеный край во всех Девяти Мирах, – отозвался Хеймдалль. – Передай-ка мне славный свой меч, нужно осветить дорогу.
Ши протянул ему клинок. Впереди, насколько ему было видно из-за спины Хеймдалля, теперь не было ничего, кроме непроглядной тьмы, словно стены ущелья сомкнулись у них над головами. Когда они случайно задели одну из стен расщелины. Ши оперся было на нее рукой, но тут же ее отдернул. Холод камня даже сквозь рукавицу огнем ожег пальцы.
Золотая Челка вдруг навострил уши в свете меча. Они повернули за угол, и среди мрачного однообразия камня вдруг наткнулись на какие-то проблески жизни. В жутковатом зеленовато-голубом полусвете Ши углядел высокую, увенчанную нелепой шляпой фигуру Странника и рядом с ним силуэт пони.
Виднелась и какая-то третья фигура, закутанная в черный плащ с капюшоном, лица которой он не разглядел.
Когда они приблизились, Один поднял на них взгляд.
– Привет тебе! Ворон Мунин уж приносил мне известия о пленении твоем и побеге, и вторая весть была мне милее первой, – звучно проговорил он.
Хеймдалль с Ши спешились. Странник пристально посмотрел на Ши.
– Уж не та ли это потерянная личность, что повстречал я как-то на Распутье Мира?
– И никакая другая, – подхватил Хеймдалль, – и оказалась которая и ворлоком могущественным, и воином, искусней коего я еще не встречал. В моей ему следует быть дружине. И Хундингсбана есть у нас теперь, и Голова. А ты всего ли достиг, за чем явился?
