Торопливо одевшись, Джейни достает все свои наличные, которые не успела положить в банк на свой счет для колледжа, и обнаруживает, что не хватает двадцати баксов. Чертыхнувшись, она выходит из комнаты и, вот уж неожиданность, налетает на мать.
— Тут что, телефон звонил?
Взгляд у нее затуманенный.
— Да…
Джейни медлит, потом выкладывает:
— Мне нужно выручить Керри. Она в полицию угодила. Случайно… Мам, у тебя лишней двадцатки не найдется? Я завтра отдам.
Мать смотрит на Джейни.
— Конечно, — говорит она, идет к себе и выходит с двадцатидолларовой бумажкой. — И не надо мне ничего отдавать, милая.
Будь у Джейни время осмыслить этот разговор, она, может быть, пришла бы к выводу, что кое-что в нем даже более странно, чем ее способность попадать в чужие сны.
3.28
Джейни взбегает по ступенькам к двери полицейского участка и залетает внутрь, оставляя за порогом снег и ветер. Она оглядывается по сторонам: дежурный офицер жестом велит ей подойти, проводит через металлодетектор и контрольно-пропускной пункт. Узнав его — это Рабинович, Джейни улыбается. Ведь он понятия не имеет, кто она такая.
— В ту дверь. Принимаются только наличные или кредитки, никаких чеков, — говорит он то, что повторял уже очень много раз.
Еще не открыв дверь, Джейни слышит гомон, а оказавшись внутри, видит короткую очередь из разбуженных среди ночи, расстроенных родителей, кое-кто даже плачет — жалобнее, чем Керри по телефону. Она заглядывает за угол и видит решетку камеры.
Вот, оказывается, как это выглядит. А потом замечает их всех.
Мелинду с отцом. Зареванную, с размазанной по лицу косметикой — вид у нее ужасный. Папаша сердито тянет ее за руку, и, когда они проходят мимо, Джейни опускает глаза. Странно, но Мелинду ей очень жаль.
Одного за другим родители уводят еще трех ее знакомых, и Джейни становится свидетельницей их унижения. Наконец очередь доходит до нее. Она выкладывает на стойку тысячу долларов.
— Вы за кем? — осведомляется полицейский.
— Керри Брандт и Стью… — Она мешкает, вспоминая фамилию. — Стью Гарднер.
— Удостоверение личности, пожалуйста.
Джейни достает водительские права и протягивает полицейскому, который внимательно их изучает и только после этого поднимает на нее глаза.
— Вам нет восемнадцати.
У нее внутри все холодеет.
— Нет… всего через месяц исполнится.
— Прошу прощения. По правилам поручителю должно исполниться восемнадцать лет.
— Но…
«Вот дерьмо!»
Полицейский не обращает на нее внимания, а она стоит, решительно не зная, что делать. В голову лезут самые разные мысли, и ни одной толковой. Вздохнув, Джейни садится, чтобы обдумать ситуацию, и роняет голову на руки. Может, попробовать подкатиться к Рабиновичу, попросить поручиться за нее? Но нет, нельзя: капитан велела не говорить никому ни слова. И другие копы не исключение.
— Могу я, по крайней мере, поговорить с ней, чтобы она знала, что я пыталась помочь?
Полицейский смотрит на нее с удивлением.
— Вы еще здесь? Да, конечно. У вас две минуты.
Джейни изображает благодарную улыбку и направляется к камере.
За решеткой на скамьях сидят и лежат задержанные. Керри и Стью. Шей Уайлдер со своим братом. Вид у них пьяный, обкуренный, ошалелый, пришибленный и несчастный. Мистер Уайлдер, нагрузившийся сверх меры. И Кейб. Развалившийся, как у себя дома. Джейни не без удовлетворения отмечает, что Шей от него теперь довольно далеко. Не дотянуться.
Она кусает губу.
Керри бросается к решетке.
Джейни смотрит на нее с жалостью.
— Керри, милая, — шепчет она, — они не берут у меня деньги, мне ведь восемнадцать исполнится только через месяц. Ты не отчаивайся, ладно? Я что-нибудь придумаю. Честное слово. Обязательно придумаю, может быть, притащу сюда мать.
Керри снова ударяется в рыдания.
— Какой ужас, кошмар, ты только представь себе, что такое сидеть за решеткой!
Джейни, которой довольно было стенаний по телефону, обрывает ее.
— Черт возьми, Керри, заткнись! Не голоси, а то меня выставят и придется бросить тебя тут.
— Нет!
Слышны визгливые, пьяные голоса Шей, ее братца и Стью.
Стью и Керри переругиваются.
Джейни украдкой бросает взгляд на Кейбела, который смотрит на нее с чуть заметной улыбкой. Он подмигивает, а потом едва уловимо кивает в сторону мистера Уайлдера.
Джейни переводит взгляд на него.
Его клонит набок.
Он заваливается.
И засыпает.
Она ощущает прилив адреналина.
— Керри, я это… присяду, голова кружится. Ты не бойся, я отойду и обязательно тебя вытащу. Вот увидишь.
На Кейбела она больше не смотрит.
Джейни торопливо присаживается на стул неподалеку от камеры. Стул стоит так, что дежурному полицейскому ее не видно — а сама она видит только скрещенные в лодыжках ноги Кейба. Ей вдруг вспоминается, как он, такой одинокий, в коротких джинсах, с засаленными волосами, стоял на автобусной остановке. Меньше двух лет назад.
Ей слышно, как ругаются Керри и Стью, как Шей и ее брат повышают голос, требуя, чтобы Керри прекратила истерику и заткнулась.
* * *
Но тут у нее перед глазами все идет кругом, опускается темная завеса, и она хватается за стул, надеясь, что никого не окажется рядом. Того, что Кейбел встал и, не обращая внимания на рыдания Керри, подошел вплотную к решетке в надежде поймать ее взгляд и что-то ей сказать, Джейни уже не видит. То, что она видит сейчас, — это надежды и страхи мистера Уайлдера. Или его воспоминания?
Сон углубляется, превращаясь в кошмар. Кошмар, терзающий не только его, но и угодившую в его сон Джейни. Но каково бы ей ни приходилось, она старается увидеть и запомнить все. Все. Через глаза и сознание преступника.
* * *
Она не видит, что на протяжении всего этого двухчасового сна Кейбел нервно расхаживает из стороны в сторону, закрыв лицо руками. Не видит, как ужас искажает его черты, когда она валится на бок и ударяется лицом об угол сервировочной тележки.
6.01
Голова раскалывается.
Липко. Холодно.
Все лицо в крови. Она лежит ничком на холодных плитах.
Ей кажется, что глаза открыты, но зрение почему-то долго не восстанавливается.
Она не в силах пошевелиться.
Откуда-то издалека доносится голос Кейбела, который выкрикивает ее имя, зовет дежурного.
Керри визжит.
Для Джейни все черно, как ночь.
6.08
Джейни укладывают на каталку. Она сосредотачивается. Пытается проснуться. Голова трещит.
