Ривален конечно знал, что Тамлин с готовностью идёт на компромиссы. Он всегда хотел ощущать, будто делает что-то, но не хотел идти на риск. Бросая пятизвёздник, чтобы принимать решения, Тамлин всегда бы надеялся на то, что монета встанет на ребро и он сможет выбрать что-то среднее. Сейчас это служило на пользу Ривалену. Но рано или поздно молодому хулорну придётся выбрать аверс или реверс. Ривален достаточно сблизился с Тамлином, чтобы позволить ему сделать этот выбор.
— Принц Ривален, не задержитесь на минутку? - окликнул его Тамлин.
— Конечно, хулорн.
Пока они ждали, когда Вис и Рорсин покинут зал совещаний, Тамлин налил себе чашу вина. Оставшись с Риваленом наедине, Тамлин сказал:
— Я не получал никаких вестей от агентов, которых послал за наёмниками. Прошло уже много времени. С ними что-то случилось.
Ривален позволил беспокойству отразиться в глазах, хотя это его люди убили агентов хулорна. Он хотел, чтобы Селгонт полагался только на Шадовар, целиком и полностью.
— Им поручили опасное дело, - ответил Ривален. - Наверняка у главной правительницы полно шпионов в Селгонте, не меньше, чем у вас в Ордулине.
Тамлин пригубил вино, посмотрел через край кубка на Ривалена.
— В сложившейся ситуации я чувствовал бы себя лучше, если бы в городе находились солдаты Шадовар. Вы часто упоминали, что ваши силы отличаются высокой мобильностью. Будь они в нашем распоряжении, может быть, мы смогли бы перейти в наступление вместо того, чтобы ждать осады? Мирабета рискует, отправив в Саэрб половину своей армии.
Ривален кивнул и наградил Тамлина вещью, которой тот жаждал более всего — похвалой.
— Вы мыслите агрессивно, хулорн. Это достойно восхищения и приличествует лидеру нации.
Тамлин попытался скрыть улыбку, сделав ещё один глоток вина, но Ривален заметил её.
— Мне достаточно будет победы в этой войне и титула правителя Селгонта.
Ривален пристально посмотрел на него.
— Но зачем так обуздывать свои амбиции? Вы должны быть с ними не менее агрессивны, чем с планированием военных действий.
— Что вы имеете в виду, принц?
Ривален отвёл взгляд.
— Я не решаюсь говорить об этом.
— Бросьте, - сказал Тамлин. - Мы уже были откровенны друг с другом касательно столь чувствительного вопроса, как вера. Здесь то же самое. Я привык полагаться на вашу прямоту, принц. Пожалуйста.
Ривален кивнул.
— Хулорн, я считаю, что Сембию изменил этот конфликт. Главная правительница осуществила переворот в верховном совете, и народ принял его, и глазом не моргнув. Этот орган власти мёртв. Сембия получит своего самодержца. Вопрос лишь в том, кто это будет, и будет ли он милостивым... или нет.
Тамлин замер, поднеся кубок к губам. Момент растягивался.
— Любопытно, - сказал он наконец задумчивым голосом и торопливо добавил: - То, что вы так думаете, я имею в виду.
Ривален понял, что фундамент заложен. Он тащил Тамлина вперёд как раз в верном темпе. Он уже видел это прежде. Он знал этот блеск в глазах, когда человека захватывали амбиции. Выражение лица Тамлина выдавало юношу. Тамлин считал, что хочет быть шейдом и королём. Но на самом деле желания хулорна были глубже. Тамлин хотел выйти из тени своего отца, из тени Эревиса Кейла, из своего тени собственного образа недостойного сына. Ривален знал это чувство, он тысячи лет назад испытывал его сам. Возможно, поэтому мальчишка так нравился шейду. Кроме того, Ривалена забавляло, что Тамлин хотел сбежать от теней прошлого, входя в тени, предложенные ему Риваленом.
— Я знаю, что ждать подкреплений от Шадовар непросто, хулорн, - сказал Ривален. - Но будьте уверены — солдаты прибудут, как только освободятся от других своих обязанностей. Давайте тогда и решим, какого образа действий придерживаться в этой войне. На самом деле, я надеюсь, что к тому времени сумею помочь не только солдатами.
Тамлин поднял брови.
— Вот как?
— Я сообщу вам, как только у меня будет больше информации.
Тамлин улыбнулся.
— Приверженцы Шар хранят свои секреты, не так ли?
Ривален изобразил фальшивую улыбку.
— Именно так, но лишь потому, что всё ещё не до конца прояснилось, - он закружил тени вокруг своих пальцев.
Тамлин пристально поглядел на него, затем сказал:
— Главные жрецы города — из оставшихся — сообщили мне, что они не станут напрямую сражаться с силами Мирабеты. Они будут помогать и исцелять, но ни один не возьмёт в руки оружие и не станет сплетать калечащие заклятья. Я полагаю, что жрецы Ордулина и Сэрлуна заняли аналогичную позицию.
— Может так, а может быть и нет. Ваши жрецы изображают нейтралитет, чтобы сохранить положение своей веры вне зависимости от исхода войны. Это досадно. Вы не должны принимать их условия, хулорн.
— Не должен? - переспросил Тамлин.
— Нет. В анклаве шейдов есть жрецы, у которых я могу попросить помощи. Хулорн, может быть, настало время обсудить веру Шар?
Тамлин приподнял свой кубок в сторону Ривалена.
— Я был бы очень рад этому.
***
Стояла поздняя ночь, но Элирил даже не пыталась спать. Волнение и пыль разума заставляли её сердце бешено колотиться на протяжении нескольких часов. Она давным-давно отослала дворецкого и сейчас сидела в кабинете с Кефилом.
И с книгой.
Мастиф лежал у её ног, вылизывая свои лапы. Книга покоилась на груди девушки, согревая её кожу и незримый священный символ на шее. Элирил игралась с магическим кольцом на пальце, наслаждаясь тем, что узнала ещё один секрет, неизвестный ночному провидцу. Скоро провидец узнает о нём, когда ему придётся склонить колени перед лордом Скиаграфом.
И перед тобой, заметил Кефил.
Она улыбнулась, снова и снова представляя себе эти события.
Стражник, Фрейг, был не человеком, сказал Кефил.
— В этой комнате — да, - согласилась Элирил. - Здесь он был сосудом Шар.
Кефил безразлично фыркнул и улёгся поудобнее.
Элирил смотрела на стены и с удовольствием слушала предсмертные стоны всех погибших в Йонне за последний кусок ночи: пожилой бакалейщик, юная девушка с воспалением лёгких, мужина-проститутка, упавший с балкона, сапожник со слабым сердцем. Скорбь оплакивающих их людей она предложила в качестве жертвы Шар и Волумваксу. Баюкая книгу и размышляя о лорде Скиаграфе, девушка погрузилась в тёмные глубины рассудка.
Ворчание Кефила привело её в чувство.
Неужели она заснула?
Тьма в помещении сгустилась. В черноте возникло чьё-то присутствие. Кефил поднялся, зарычал.
Она немедленно узнала это присутствие и испытала такой экстаз, что чуть не задохнулась. По телу пробежали мурашки; мускулы ослабели; сердце замерло. Она закрыла глаза, бросилась на пол и прошептала:
