Наконец, все было кончено. Он вздохнул и мучительно медленно вышел из ледяных волн. Море взревело громче, принимая жертву. Поднялась волна, порождаемая усиливающимся ветром. Никто не станет плакать по выжившей из ума древней старухе. Никто не вспомнит о ней и не совершит приношения на ее могиле, которой тоже не будет. Амарок дрожал на пронизывающем ветру и слушал море, ожидая ответа. Но слышал только хриплый плач моржей, встревоженных бурей…
***
Инира вздрогнула, вскрикнула и проснулась. Ее большие выразительные глаза поблескивали в полумраке. Элгар не спал, он устроился возле потухшего огня и перебирал теплые угли.
— Что случилось? — спросил он.
— Ничего, — девушка закуталась в одеяло. — Мне приснился страшный сон.
Элгар кивнул и вернулся к своему занятию. В маленькой яранге было тепло. Исходящий от углей жар и дыхание двоих человек хорошо согревали тесный полог. Ветер снаружи выл, как стая волков. Буря нарастала, норовила сорвать покрытие из оленьих шкур и добраться до людей, которые решили спрятаться от гнева стихии за столь хрупкой защитой. Элгар не боялся, ему приходилось пережидать в тундре и более сильное ненастье.
Буря началась с приходом ночи. Солнце скрылось за вершинами сопок, пришел холод, и пологие склоны тотчас укрылись блестящей наледью. К Воткнутому Колу прибавились Шесть Пращников, Стрелок, Большеголовые Братья и другие созвездия. Казалось, что если долго смотреть на мерцающие звезды, то через них можно увидеть изнанку первого неба и вторую землю, где обитают Верхние Люди и откуда, если верить сказкам, некогда упали кэле.
В ложбине между двух возвышенностей Элгар установил временное жилище, которое предусмотрительно взял с собой. Такое убежище могло вместить двоих. Когда небольшое помещение нагрелось, Элгар сбросил кухлянку. Инира удивилась худобе юноши. Она помнила, с какой легкостью он перехватил чужое копье, и ожидала увидеть крепкие мышцы. Скоро девушке тоже стало жарко, но она не спешила избавляться от теплой одежды. Она поняла, что раз чавчу не хочет убивать или пытать ее, то, скорее всего, сделает своей женой. Но Элгар не проявлял к пленнице никакого интереса. Пока горел огонек очага, он играл с ним, как с живым существом: проводил над ним ладонью, колотил по алому кончику пальцами и пытался поймать его, как бабочку. Тени плясали по пологу, Инира наблюдала за странной игрой, пока усталость не сморила ее.
Девушке приснился кошмар. Она бежала по тундре, спасаясь от преследовавших чавчу. Они догоняли, в их ледяные сани были запряжены скелеты оленей. Они скрипели, как деревья, взрывали мерзлую землю белыми копытами. Позже к этому скрипу прибавился звон колокольчиков. Инира выбежала на морской берег и попыталась войти в воду. Но тут поднялась буря и такая сильная волна, что тотчас выгнала ее назад на берег.
— Амарок! — закричала Инира. — Помоги мне, Амарок!
Брат не отзывался, он был занят своими делами и не вспоминал о пропавшей девушке. У вождя было много забот, ему некогда было обращать внимание на такие мелочи, как убийство сородичей и похищение сестры.
«Это неправда, — в отчаянии подумала Инира, — он помнит. Он придет за мной, обязательно придет!»
— Пока на море шторм — никто не придет за тобой.
Инира обернулась и увидела, что запряженные скелетами сани догнали ее. С них спрыгнул человек. Тощий, стройный и холодный, как клинок. Льдинками сверкали его глаза, движения были быстрыми, и грубыми. Когда мужчина приблизился, Инира узнала его. Это был Элгар.
— Никто не придет за тобой, — повторил он. — Ты станешь моей женой. Мы будем скитаться по краю света. Вместе с ветром, вместе со снегом, вместе с пением моржей и шелестом птичьих крыльев.
— Нет! — крикнула девушка и замахнулась на ледяного человека ножом. — Никогда!
Она ударила, и он разлетелся на тысячи острых белых осколков.
— Ничего ты не знаешь, — прошипела Инира. — Амарок никогда не сдастся. Он принесет любую жертву, чтобы…
Ее слова прервал протяжный крик. Далекий, пересиливающий рокот морских волн. Инира узнала голос своего брата и проснулась.
— Просто страшный сон, — повторила девушка.
Инира почувствовала, что вся вспотела и решилась избавиться от своего одеяния. Она через голову стащила тяжелую промокшую одежду и отбросила ее, тотчас прикрывшись одеялом. Элгар не обратил на нее никакого внимания, его взгляд был прикован к мерцающим красноватым углям. Девушка почувствовала злобу и обиду. В селении Катаюк она была первой красавицей, а для чавчу она не представляла никакой ценности: они не собирались пытать ее, не собирались совершать над ней насилие и превращать в свою жену. Она была для них просто живой приманкой, чтобы выманить опасного врага.
— Что ты делаешь? — Инира не выдержала затянувшегося молчания.
— Говорю с огнем, — объяснил Элгар.
— Он отвечает? — ехидно осведомилась пленница.
Элгар поднял глаза.
— Нет, не отвечает, — сказал юноша. — Он рассказывает.
— О чем? — девушка нервно хихикнула.
— Море хотело крови, — серьезно ответил Элгар. — Люди прошли по нему, чтобы воевать, но не поделились с морем добычей. Море осталось ими недовольно. Оно хотело лизнуть оставленные на берегу тела, но другие люди забрали их, чтобы похоронить. Тогда море разгневалось. Но высший человек утолил его жажду, он отдал морю ту, которую любил. За это море решило наградить его и успокоилось.
— Ты шаман? — спросила пораженная Инира.
— Я не знаю, — Элгар задумался. — Я не могу приказывать кэле, как шаман. Не могу камлать и бить в бубен. Я просто слушаю ветер, воду и огонь, когда они говорят со мной.
Инира поежилась. Ей сделалось холодно в натопленном пологе. Юноша рассматривал лицо пленницы, распущенную косу и голые плечи. Он редко видел женщин, но даже его малого опыта было достаточно, чтобы понять, что Инира была красавицей. Эта красота была силой не меньшей, чем сила ее брата. Элгар вспомнил, как из-за девушки едва не передрались участники похода, до того вместе сражавшиеся и прикрывавшие друг другу спины.
