— Погоди… Я не поняла: она что, говорила это при всех? Во всеуслышанье?
— Я же тебе говорю: разборки были устроены при полном стечении народа. Сбежались все, кто только был в поселке. Толпа была еще та! Малышке нравится быть в центре внимания, и тем более выступать в роли несчастной жертвы. В определенном смысле верное поведение, хотя и несколько бестактное. Хотя, поверь, они друг друга стоят: что молодая жена твоего бывшего, что твоя несостоявшаяся свекровь. Характеры у обоих — будь здоров! Друг с другом никогда не уживутся, причем каждая до конца будет гнуть свою линию, другой ни за что не уступит. Так сказать, принцип на принцип… Великим умом милая крошка — юная супруга, может, и не отличается, но зато она весьма ухватиста, и за то, что ей надо, держится крепко. В общем, своего не упустит. Я думаю, это у них только начало. Дальше все пойдет куда как хлеще…
Высокое Небо, что же сейчас творится в доме Вольгастра?! Такой прилюдный скандал — дело непривычное для нашего поселка. Если судить по тому, что рассказал Кисс, получается, что мать и молодая жена Вольгастра не ужились друг с другом. Вот дуры, причем обе полные дуры, прости меня Пресветлая Иштр! У одной ума еще нет, а у второй уже нет!
Нет, я, конечно, не отрицаю: во всех семьях могут происходить как ссоры, так и свары, соседи ругаются из-за земли или конфликтуют между собой по другим причинам… Самое обычное дело в каждом из поселений — бабская ругань, или же, бывает, поддатый родитель под горячую руку семью гоняет… Да мало ли что может произойти между людьми! Жизнь есть жизнь, да и характеры у всех разные, так что конфликтов не избежать, как ни старайся.
Но в поселке было одно неписаное правило: семейные дрязги между родителями и детьми должны решаться внутри дома, и на весь белый свет их нельзя выносить ни в коем случае. На то она и семья: там, внутри нее, и поссорятся, и помирятся, потом снова поцапаются, а затем вновь в семье мир да лад! так что привлекать к семейным конфликтам излишнее внимание посторонних не стоит. Конечно, о произошедшей ссоре узнают все (поселок не настолько велик, чтоб в нем можно было что-то скрыть) но это, как бы сказать помягче, считается внутрисемейным делом, которое где появилось, там и должно утихнуть. Невестка может пожаловаться подружкам на придирчивую свекровь, а свекровь, в свою очередь, любопытным соседкам на неумеху — невестку, но, опять — таки, выяснять отношения между собой эти две женщины должны внутри дома, за закрытыми дверями, пусть даже отголоски их разговоров на повышенных тонах слышны на улице. А вот публичный скандал при всех… На моей памяти в поселке подобного не было ни разу. Это, как бы сказала Марида, считается правилом самого дурного тона.
— Они что, так громко шумели?
— Громко — это мягко сказано. Там на стороне молодой жены выступали два ее весьма пожилых родственника, которых она оставила при себе на некоторое время. Сказала, пусть, дескать, пока поживут рядом с ней в достатке и тепле — все одно у них нет ни своей семьи, ни дома, ни денег, а у Вольгастра всего в достатке. Так сказать, защитники и союзники. Эти два боевых дедули чуть ли не за грудки родственников твоего бывшего хватали, свою родственницу — благодетельницу защищая. В драку лезли, как молодые петушки, хотя на деле у обоих давно последние перья повылазили. Вместе с мозгами…
Пресветлые Небеса, какой стыд! И, судя по всему, сейчас хуже всего приходится Вольгастру: мечется возле жены и матери, как меж двух огней…
— Как же ты сразу умудрился разобрался, кто из них есть кто?
— Цыпа, я же не сразу в твой дом направился, как снова в вашем поселке объявился. Хотя и злой был до невозможности. Можно подумать я знал, где именно ты живешь! В таких делах вначале надо выяснить, что и как… В общем, для начала я обошел пару постоялых дворов. Разговорить сельчан несложно. Выяснил много нового и интересного. Вашу семейку обсуждали на все лады. Главная и незатухающая новость, которую не устают перемалывать. Там же я узнал как о твоем отъезде, так и о последних событиях в поселке. Если коротко: Дая не получила от твоего бывшего жениха ни медяшки отступных. Он в храме Пресвятой Иштр при всех громогласно заявил: клянется именем Богини, что, дескать, тебе ничего не должен. Мол, несмотря на разговоры в поселке, вы с ним давно в расчете, и он не намерен второй раз платить за сомнительное удовольствие быть твоим женихом…
— Он не мог так сказать!
— Это уже тебе решать, мог твой бывший сказать такое, или нет.
— Дурак, какой — же он дурак! — простонала я. Вольгастр — ты что, с ума сошел? Дать ложную клятву именем Пресветлой Иштр — хуже ничего быть не может! Пресвятая не выносила ложь, и строго карала за ложные клятвы, произносимые от ее имени. Недаром скандалы в его семье стали расти, как снежный ком зимой! Если мой бывший жених пошел на такое, значит, совсем плохи его денежные дела! И Дая, по всей видимости, тоже здесь свою часть в это дело внесла: довела парня своими денежными требованиями… Я же просила ее отстать от Вольгастра! Неужели так сложно выполнить мою просьбу? Тем более, что лично мне от него ничего не надо! Опять Дая думает лишь о себе, о своих интересах! Неужто ей непонятно: единственное, что мне надо от Вольгастра — это не вспоминать о нем никогда. Даже изредка… Чтоб он навсегда исчез из моей памяти, стерся, как рисунок на прибрежном песке, смытый набежавшей речной волной… И все равно: что бы ни было, а давать ложную клятву Вольгастру не следовало ни в коем случае! Теперь жди неприятностей и молись, чтоб святая не наказала тебя уж очень больно. Пожалуй, и мне стоит попросить о том же добрую богиню…
— Если бы он один был дурак! — продолжал тем временем Кисс. — Муженек Даи, которого ты так пламенно любишь, в том же храме подтвердил эти слова твоего бывшего. По его словам, цыпа, ты самолично все денежки с Вольгастра получила, и с собой в Стольград увезла. Даже описал, в каком из сундуков эти деньги лежали…
Зятек, паразит!.. Чтоб тебя!.. На кой ты полез в эту историю? Гадость мне решил сделать в отместку? Олух, другого слова не подберешь! Вот этого мне нисколько не жаль. Сам себе судьбу поломал, придурок! Пресветлая Иштр, этого дурака на твой суд отдаю без всякой жалости.
— Тут, как мне сказали, не стерпела твоя сестра Дая, — не останавливал повествование Кисс. — Там же, в храме, она поклялась, что Вольгастр — лгун и негодяй, и что он хитростью заставил участвовать в этом жестоком обмане ее бедного, несчастного, больного мужа. Ругань, как мне сказали, там была неописуемая! Даже священник не мог унять разошедшихся сверх меры прихожан. Так что сейчас в твоем поселке народ ждет, кого же из этой троицы Иштр накажет за обман…
