Про пса вспомнили в последний момент, он не вышел к людям, полаял ещё немного, поскулил и как-то стих. Только соседка спохватилась, когда деда унесли уже, пошла искать собаку, не оставлять же одного.
Зашла соседка в комнату и ахнула: окно было открыто на проветривание, пёс вскочил на подоконник и звал людей, держался лапами. А когда все зашли, захотел слезть и зацепился ошейником от блох за щеколду на окне. Пока хозяином занимались, пёс задушился, бедолага.
Павел Сергеевич выжил, его спасло то, что помощь прибыла вовремя. Помню, первый раз он вышел из дома после больницы, сел на скамейку во дворе. Один. Я тогда ждал друга у подъезда, он должен был подъехать и забрать меня для помощи на даче. Я тогда поинтересовался здоровьем, Павел Сергеевич сказал, что всё нормально. А потом помолчал и произнес: «Долг платежом красен. Тузик мне всё вернул». Вот почему-то сейчас Норобу напомнил мне этого самого Павла Сергеевича.
Однако, как бы то ни было, но спустя пять часов мы оказались в полном снаряжении в районе Асакуса, у храма Сэнсодзи неподалеку от пятиярусной пагоды, в которой и обосновался главный оммёдзи Дзун Танагачи.
Ночь уже покрыла небо одеянием ниндзя, разбросала по небу сюрикены-звездочки, а потом ещё зашвырнула до кучи месяц, похожий на каму.
Нервничал ли я перед предстоящим действием? Немного было. Я давненько не проникал скрытно в здания, поэтому боялся, что новое тело может подвести. Руки могут не выдержать, и я сорвусь… Однако, я гнал прочь эти мысли — если идти на дело и бояться, то можно забыть про успех. Опасаться можно, но бояться — никогда!
По плану именно мне предстояло сыграть главную роль в предстоящем спектакле. Конечно, все из «старой гвардии» предложили свои кандидатуры, но Норобу отмел все возражения одной простой фразой:
— Доверьтесь мне также, как я доверяю ученику.
После этого мужчинам сказать было нечего. Поэтому мы заняли позиции согласно сумасшедшему плану сэнсэя Норобу и приготовились ждать первого сигнала. Я изображал туриста-зеваку, которому совсем нечего делать, кроме как восхищаться красотой архитектуры. А полюбоваться было на что. Вся постройка с ее легкими, грациозно изогнутыми крышами, такими воздушными на их несложных подпорах, производила впечатление ясной гармонии, спокойной уравновешенности и завершенности.
Ровно в полночь храм закроется, а тех, кто останется на площади, попросят удалиться монахи. Вежливо попросят. Если вежливость не поможет, то в ход пойдут девата и уже тут спорь не спорь, а выкинут за милую душу. Кто такие девата? Каменные изображения лесных духов, божеств. Сильные, как сто быков, но тупые, как сто баранов.
Их активизирует на ночь главный оммёдзи Дзун Танагачи. Вот до активизации мы и должны были успеть. Пять человек из «старой гвардии» образовали пятиугольник на территории вокруг пагоды. Если провести между ними линии, то получится правильная пентаграмма. Хоть демона какого вызывай, или курьера из фастфуда.
— Хорошей охоты, Тень, — раздался позади голос сэнсэя.
— Хорошей охоты, — отозвался я и пошел к пагоде, доставая телефон.
Со стороны можно было подумать, что я шел для того, чтобы сфотографироваться на фоне закругленных крыш. Но у меня другие цели. А телефон так… для отвлечения внимания возможных внимательных глаз.
Пагода приближалась с каждым шагом. Далеко выдвинутые крыши придавали ей форму кастрюлек, поставленных одна на другую. Существует поверье, что это сделано для того, чтобы упавший с неба дракон не разрушил основание пагоды, а отскочил от крыш и навернулся вниз. На самом же деле это сделано от капель дождя — крыши выносят их подальше от фундамента, а тот дольше служит, не поддаваясь силам природы. У нас для этого делают водостоки по трубам.
Какой способ вернее и лучше? Да хрен его знает, но выдвинутые далеко крыши смотрятся красивее.
Вот как раз к одной из таких крыш, смотрящих на восток, я и подошел. Сделал всего одну фотографию, когда с другой стороны пагоды раздался звук взрыва, а в ночное небо рванулся столб огня.
Первая стихия была для меня сигналом. Ягуар выпустил из рук в небо целый фонтан огненной массы, отвлекая на себя внимание неожиданным фейерверком. Я мигом убрал телефон в карман и подскочил вверх.
Ну, держи меня хваленая крыша!
Пальцы схватились за край, я с трудом подтянулся и перекинул ногу через край. Всё-таки лишний вес дает о себе знать — зря я сегодня так налегал на свинину…
— Что вы делаете?! Тут нельзя запускать фейерверки! — раздались по ту сторону голоса монахов.
— Да что вы, я же от восторга! Тут такая красота, что я не удержался! — прозвучал громкий голос Ягуара.
Я перевалился и приник к черепице крыши. Огляделся — внимание редких в этот час посетителей было обращено к нарушителю спокойствия.
— Пожалуйста, покиньте храм!
Я начал движение вверх по скату.
— Нет, не выгоняйте меня, прошу! Дайте ещё секунду насладиться красотой храма. Возможно, я больше никогда не увижу ничего подобного! Да куда вы меня ведете? Ну что же вы за люди?
Я прошел на сторону правее. Замер за перилами, скрываясь в тени. Следующим должен быть Кот.
Он не сплоховал! В небо ударил фонтан воды, да ещё подкрашенный чем-то таким ярким, что всё вокруг окрасилось в зеленый цвет. Монахи бросили Ягуара и кинулись к Коту. Я же в это время беспрепятственно проник на следующий уровень.
— Да перестаньте вы ущемлять права народа на восхищение! Я, может, хочу песню спеть, а пою из рук вон плохо, поэтому и швыряюсь фонтаном воды!
— Но тут нельзя, тут люди молятся!
— Пусть себе молятся, я же на них не брызгаю! Да куда вы меня ведете? Пустите, я ещё не до конца восхитился.
Следующим стал Нагаи. Он выпустил в небо целый дождь из разноцветных камней, которые звонко застучали по храмовым плитам. Я за это время успел выбрать нужное положение и перебраться на другой этаж.
— Простите, братья-монахи, но я тоже не мог удержаться от восхищения!
— Но ваши камни… Они же могут кого-нибудь покалечить! Вам лучше покинуть храм!
— Да я ничего плохого не делаю! Рядом со мной никого нет, так что никто не пострадал! Да куда же вы меня ведете?
Новый уровень. Я постарался справиться с дыханием. Как же всё-таки тяжко давались упражнения после драки с Исаи…
Пучок молний прорезал ночное небо и заплясал, сверкая голубоватыми вспышками. Новая крыша. Бизон не подкачал. Выпустил оммёдо от души.
Я подхватил занозу на средний палец правой руки, мелочь, а неприятно.
— Простите, братья-монахи, но и я! Я тоже! Я тоже не мог удержаться от восхищения!
— Уберите ваши молнии… Они же могут кого-нибудь покалечить! Вам лучше покинуть храм!
— Да я ничего плохого не делаю! Я просто выпускаю в небо молнии и всё! Мы живем в свободной стране и тут каждый может выпустить в небо молнию, если ему вдруг захочется! Да куда же вы меня ведете?
Новая позиция и последняя крыша. После неё вход в кабинет Дзена Танагачи. Мне необходимо притаиться за дверью, когда в действие вступит последний акт сумасшедшей пьесы.
Вихрь разросся до размеров маленького урагана с противоположной от меня стороны, перетаскивая внимание на себя. Там снова раздались причитания монахов, а уже их перекрывал голос Змея.
Он сейчас сдерживал ураган, вырывающийся из ладоней, и сопротивлялся действиям монахов.
Если Норобу всё правильно рассчитал, то сейчас должен будет показаться Дзун Танагачи. Я притаился за расписной дверью, готовый проскользнуть в неё незаметной тенью, когда выскочит рассерженный хозяин здания.
Вот только Норобу просчитался с тем, что дверь у Дзуна открывалась не наружу, а внутрь. Она распахнулась, а потом в самом деле вышел старик в белоснежном кимоно, расшитом золотом. Его длинные волосы шевелились за спиной, как будто от неспокойного ветра. Спрятаться у меня не получилось, поэтому первым, что он увидел, был я, сидящий в самой неприглядной позе.
— Ты тут что, срать удумал?! — вскричал старец, направляя на меня пальцы.
