— Запомните, герцог, — нравоучительно сказал я, — так уж получилось, что современным миром правят деньги. И тот из королей сильнее, у кого их больше. А потому, отныне и впредь, война должна служить интересам накопления богатств в казне и расширения земельных владений. Грубо говоря, я хочу, чтобы заканчивая войну, я имел в казне больше денег, чем тогда, когда я её начинал.
— Ну, что же, это разумно, — пробормотал он.
— Так вот, а деньги не сыплются с неба, их можно получить, либо собирая налоги, но тогда нужно расширять земли и увеличивать податное население, либо развивать ремесло, да не просто ремесло, а мануфактуры, что будут поставлять товар по всему миру, тогда и доход казне будет, ну, или просто грабить соседей и вымогать у них деньги, а на эти деньги увеличивать армию и становиться ещё сильнее, чтобы вымогать ещё больше денег. Ну, вы меня поняли. Что с королевством Серпина? У нас есть повод, чтобы напасть на них?
Герцог снова задумался.
— Знаете, Ваше Величество, я думаю, что повод найдётся. Когда двадцать лет назад ваш покойный батюшка отстоял принадлежавшее нам по праву герцогство Адалик, одна его часть осталась за Серпиной. Вот здесь, к югу, есть Нагорье Соннар, там располагаются богатые железные и угольные копи. По мирному договору, король Пипин обязался платить за них дань, не очень большую, три сотни флоринов в год, вот только, насколько мне известно, не заплатил ни одного дебена.
— За двадцать лет это шесть тысяч, не так много, чтобы начинать войну, — заметил я.
— Дань будет только поводом, а войну начнём за возвращение земель. Не платят дань, следовательно, нарушают условие договора, значит, мы можем его расторгнуть и забрать эти земли себе, — герцог был искушён в вопросах международной политики.
— Неплохо, — сказал я после недолгого раздумья, думаю, так мы и поступим. — А что у них с военной силой?
Герцог помрачнел.
— Территория у них гораздо меньше, но армия, что выставит Пипин, будет мало уступать нашей, к тому же, все его воины горят желанием поквитаться за поражение и воевать будут яростно. Я не сомневаюсь в победе, но война будет стоить нам немалых жертв, в первую очередь среди рыцарей.
— Думаю, мы не будем делать ставку на рыцарей и не станем рисковать их драгоценными жизнями, — сказал я, хотя именно это и собирался делать. — Нужно разобраться с казной, и каждый лишний флорин мы направим на то, чтобы нанять как можно больше пехоты, в первую очередь, мушкетёров, каковых я считаю основой современной армии.
Герцог сморщился.
— Да, я знаю, вы, как все благородные воины, считаете пехоту сбродом, а огнестрельное оружие — порождением демонов, оно, видите ли, громко грохочет, дымит и воняет серой. Вот только вы не можете отрицать, что мушкетёр в бою сильнее рыцаря, а сотня мушкетёров легко поразит полсотни всадников в броне. Притом, что обходятся они казне куда дешевле. Помните, что я говорил насчёт денег?
— Признаю, — неохотно проворчал герцог, — да они дёшевы и эффективны, но ведь и без конницы на поле боя нельзя.
— Разумеется, но вы ведь сами сказали, что нежелательно терять в бою много рыцарей, так давайте рисковать жизнями пехотинцев, которых всегда можно нанять снова. А конница будет делать свою работу.
— Согласен, — сказал он, хотя вид имел недовольный.
— Осталось определиться, когда начать.
— Предлагаю, ранней весной, — сказал он задумчиво, — скоро зима, не хотелось бы терять воинов из-за простуды и расходовать дрова на обогрев, как только прекратятся холода, можно начать перепалку с помощью послов, а в это время наша армия соберётся полностью и выдвинется к границам Серпины.
— Отлично, — похвалил я, — и ещё момент: король Пипин отправится на войну сам?
— Разумеется, хотя конницу в бой поведёт, скорее всего, Леонард, его старший сын и наследник, сам король уже слишком стар для этого, думаю, он останется в лагере. А младшего, Эскеля, надо полагать, оставят в столице, чтобы охранял престол.
— Если битва пройдёт удачно для нас, есть ли возможность захватить в плен короля или его сына?
— Думаю, что да, такие случаи бывали. Если, конечно, он не попадётся пехоте, эти головорезы, извините, пленных не берут. Но даже так обезглавить королевство не получится, престол займёт младший сын, который и возглавит дальнейшее сопротивление.
— А нам и не нужно его обезглавливать, — с гадкой улыбкой сказал я, вспоминая купца Готарда, которого друзья всё же выкупили за десть тысяч. — Мы разгромим и уничтожим их армию, чтобы они и не помышляли о реванше, а правителей возьмём в плен, после чего благополучно отбудем назад, а наши послы потребуют за их жизни выкуп в огромную сумму. А если будут тянуть с выплатой, начнём отправлять их правителей назад по частям.
— Это… неслыханно, — заявил герцог с возмущением, но в голосе чувствовалось и уважение. — Но может сработать.
— Я рад, что вам понравилось, а теперь отправляйтесь планировать дальше, и старайтесь, чтобы как можно меньше людей знало об этих наших планах.
— Вам не нужно об этом напоминать, — с достоинством заявил Абвер, после чего встал и с поклоном удалился.
Мне он понравился, мужик деловой, обстановкой владеет, надеюсь, и на поле боя не даст себя обдурить. Теперь у нас есть в запасе полгода или даже чуть больше, чтобы подготовиться к войне. Не так мало, нужно пользоваться.
Следующим был новый казначей. Барон Аксель взялся за дело с бешеной энергией. Сейчас он выложил на стол листы с расчётами, из которых следовало, что казна в данный момент располагает четырьмястами тысяч флоринов, а до начала зимы (новый год тут в начале первого зимнего месяца) ожидается поступление ещё двадцати шести тысяч от налогов и пошлин, из них на неотложные нужды до лета следующего года придётся израсходовать около двухсот тысяч. Остальное можно потратить на войну, если с неё тоже ожидается прибыль.
— Что даёт максимальный доход? — спросил я. — Чем богато наше королевство.
— Продажа леса, пеньки и смолы, — начал перечислять казначей, — ещё мы продаём зерно, как в виде самого зерна, так и в виде отличного эля, который у нас варят в огромных количествах и употребляют по всему миру. На юге страны делают неплохие ткани, лён и хлопок, но ими торгуют только внутри страны, по шерстяным тканям мы проигрываем Северному Умбору, их сукно дешевле и лучше того, что производим мы и наши ближайшие соседи.
— А что мешает их производить нам?
— Ничего, нужно только вложиться в мануфактуры, а разводить овец можно на северных склонах хребта Дракона, там круглый год растёт трава, так что и выпас можно производить всё время. Нужен только богатый купец, который разведёт овец и построит мануфактуру. Требуются большие вложения, а прибыль ожидается нескоро. Мало богатых людей, которые отважатся так рисковать.
Я про себя отметил, что казначей мой, будучи бароном, не считает для себя зазорным разбираться в таких низких материях, как производство ткани. Удачно выбрал специалиста, молодец я, пряник мне положен.
— А государственная казна может выступить таким купцом? — спросил я, — насколько велики будут затраты?
Он задумался, казалось, его голова сейчас загудит, как перегруженный компьютер.
— Думаю, тридцать-тридцать пять тысяч, но нужно будет ещё набрать рабочую силу, которая будет работать на мануфактурах, да и разведение овец требует нескольких лет.
— Я готов подождать, займитесь этим, то есть, не самостоятельно, а назначьте какого-нибудь способного человека, что устроил бы всё на казённые средства, а вы только позаботьтесь о том, чтобы ни один дебен не был истрачен зря.
— Разумеется, Ваше Величество, — заверил меня он, и, надо сказать, что я ему поверил. — Что-то ещё?
— Да, вы сказали, что у нас делают хороший эль, — я постучал ногтем по краю кувшина, — это так?
— Разумеется, урожаи в королевстве богатые, пшеница, рожь и ячмень требуют использовать их рационально.
— А что с крепкими напитками? Их кто-нибудь употребляет?
