— В больших городах тесно, — вставил Кальдур, когда понял, что больше ей никто не ответит. — Жизнь там бурлит рекой и каждый сам за себя. Нет родичей, чтобы присматривали за тобой. В деревне лучше.
— А где твоя деревня, барашек? — спросила ласково Хизран.
— Далеко… — пробормотал Кальдур и ему тоже расхотелось разговаривать.
***
Тоннель не принёс сюрпризов, только пару неглубоких трещин, о которые команда запиналась почти по очереди Путь в темноте утомил их и заставил понервничать, особенно когда светлая точка выхода из тоннеля начала тускнеть. Дукан уже начал высказывать мысли о том, что имеет смысл заночевать прямо тут, но прямоугольник наружной дыры стал увеличиваться всё быстрее, и они покинули тоннель до наступления темноты.
Ночлег устроили рядом, немного поднявшись и найдя подходящую равнинку. Ночью Кальдуру спалось плохо, и он всё оборачивался на тёмную громаду прохода, рассматривая её при свете звезд. Уснул лишь с рассветом и через пару часов его уже растолкали, чтобы продолжить путь.
Узмудук теперь не казался чем-то громадным и занимающим пол неба. Он занимал всё небо впереди них, за ним не было ничего видно, а задирать головы, чтобы рассмотреть его вершину было откровенно тяжёло.
— Ну? — спросила Хизран, плеснув себе немного воды из фляги на лицо. — Ещё хотите попробовать свои силы? Или вести вас вниз?
— У нас нет выбора, — спокойно ответил ей Дукан.
— Всегда у вас, равнинщиков, нет выбора, — девушка покачала головой и грустно улыбнулась. — Лучше вообще не идти в гору и даже не искать пути обойти её. Просто жить рядом и смириться. Ладно-ладно, у каждого своя голова на плечах. Я покажу вам, где заходить на гору и ещё немного расскажу, как не погибнуть и спуститься с неё живыми. Но сначала завтрак. Нужно набрать сил.
Она наклонилась, растрепала волосы, откинула голову назад и собрала их в пучок. Где-то сзади на высоте раздался писк, похожий на крик птицы, и разнёсся эхом. В почти полной, тишине он прозвучал странно и неестественно. Кальдур распрямился и посмотрел туда, Хизран тоже с некоторым недоумением развернулась, всё ещё возясь с волосами.
Вдруг рядом с ним раздался громкий хлопок, который тут же отскочил эхом от окружных скал.
Кальдур вздрогнул и посмотрел на Хизран. Она покачнулась, медленно опустила руки и посмотрела вниз, всё больше бледнея и недоумевая. В её животе торчал болт с чёрным оперением.
— На землю, живо! — рявкнул сзади Дукан.
Хизран завалилась на спину, застонала и упала. Инстинктивно Кальдур потянулся за доспехом и напряжённо встал рядом, закрыв её своим телом. Он ожидал, что стрелок окажется далеко, что придётся высматривать его фигуру за камнями и пытаться отражать стрелы, а у него в этом, считай, не было опыта. Эхо было обманчивым, как и ощущение тишины и одиночества, в котором они проснулись. Рядом с ним о камни разбились ещё два болта, и от третьёго он покачнулся. Из-за небольшого подъёма сбоку от них уже бежали воины в чёрно-серой форме, их боевой клич вырвался из плена ветра, они оказались куда ближе, чем думал Кальдур.
Он услышал и почувствовал лёгкие шаги Дукана, как он осторожно поднимает Хизран и начинает уносить её с поля боя. Справа от него на воинов уже неслась смертоносная тень Красной Фурии, заходя в атаку с флага и концентрируя огонь арбалетчиков на себе.
Первый испуг прошёл и Кальдур тяжёло шагнул вперёд. Болт ударил ему в шлем, металл неприятно завибрировал и Кальдур понял, что просто не успевает разглядеть стрелы. Поднял руку, чтобы защитить лицо, и на его поток ругательств Мрачный Колосс ответил сюрпризом. Доспех на его левой приподнятой руке медленно помутнел и изменился, стал похожим на тёмную смолу и стал стекать вниз, до самых его ступней, растёкся в стороны и принял форму осадного щита в человеческий рост и толщиной с кулак.
Ещё две стрелы звонко отскочили от него и сломались, а третья врубилась и осталась торчать.
— Чёрная. Спасибо, Колосс. Ты полон сюрпризов. Надеюсь, у них с собой нет тяжёлых арбалетов или чего посерьёзнее.
Обзор был перекрыт, а Кальдур совсем забыл о лавине пехотинцев, чтоб неслась на него. Боевой клич раздался прямо у его лица, Кальдур лишь махнул щитом и человечек, что добежал первым, устремился в полёт. Второго он встретил уже знакомым цепом, сформированным из правой руки. Ударил им, будто кулаком, прямо вперёд, вложив корпус, как учили. Прикрылся щитом одновременно, чтобы не видеть результат своей атаки, только услышал звук. Глухой удар и короткий визг изгибаемого металла.
Далеко впереди уже раздавались крики — это Розари миновала пехотинцев и уже настигла арбалетчиков. Она была там, куда в большей опасности, окруженная противниками с двух сторон, а он как трус прикрывался щитом, хотя его доспех куда толще.
Кальдур развернулся вокруг своей оси, заодно смахнув ещё двух добежавших, придал своему телу инерции и отпустил цеп на короткую длину. Он пропахал круг радиусом метров в пятнадцать, и вопреки ожиданиям Кальдура, не остановился и не замедлился, даже собрав несколько целей.
Тут же притянул его назад, посмотрел из под щита на уклонившихся и послал цеп в них, по прямой траектории, словно брошенный мяч. Зря не закрыл глаза и увидел результат. Он привык к проткнутым и разрезанным телам, что оставлял после себя его прошлый доспех, просто перестал видеть в них что-то человеческое. Но смятые, раздавленные и расплющенные тела выглядели совсем иначе. И умирали куда тяжелее, если Кальдур не попадал им по груди и голове.
Чёрная стрела царапнула ему висок, проделав борозду в металле и заставив его мотнуть головой и снова закрыться щитом. Это было последним зарядом, что просвистел в воздухе — Розари настигла последнего арбалетчика и замерла на вершине холма, откуда спустились чёрные.
— Кальдур! — мрачно позвала она.
Тяжёлыми шагами он поднялся по насыпи и тоже замер перед тем, что открылось его взору.
На небольшом плато, недалеко от края, ведущего в низинку, где они расположились на ночлег, стоял целый лагерь темников. И теперь он приходил в движение, показывался из палаток, настороженно оглядывал их и тела дозорных, строился в боевые порядки и обнажал оружие.
— Великая Госпожа, — прошептал Кальдур, пытаясь хотя бы примерно посчитать количество врагов.
Розари расставила ноги пошире, чуть наклонилась и обросла лезвиями.
— Вперёд. Пока они не опомнились.
***
Такие дни он вспоминать не хотел.
Хотел, чтобы они прошли сквозь него побыстрее, и утонули где-то в глубинах его памяти. И чтобы обрывки таких дней никогда не преследовали его в снах или в те минуты, когда он погружался в себя и застывал, теряя всякую связь с миром.
Едва не зацепил цепом Розари. Получил два чувствительных пореза грубыми чёрными топорами, один в бедро, один в спину. Силы их не хватило, чтобы раны стали серьёзными или чтобы он напугался в горячке боя, просто это сделало его настроение ещё чернее. В отряде, с которым они столкнулись, было несколько сотен, точно он считать не стал, по вполне понятной причине. Не было у них сюрпризов — немного оружия и стрел из черного металла, три гончие, с которыми Кальдур расправился даже с каким-то налётом удовольствия. Никаких серьёзных чудищ, бледных колдунов или вирмов.
Бил наверняка, с каждым ударом и движение, всё больше срастаясь с доспехом и чувствуя его инерцию и силу. Когда от отряда осталось две трети, темник наконец поняли с чем столкнулись и принялись удирать. Бить в спины и догонять было немного проще — он не видел лиц, и оставлял тела позади, не успевая их особенно разглядеть. Он делал так много раз и не испытывал зазрений совести. Каждый недобитый темник вернётся на поле боя или жечь деревни укоренившийся в своей ненависти и злобе, выберет в следующий раз противника послабее и так же не будет знать пощады.
Последних, тех, кто попытался спрятаться, они искали по стуку сердца и дыханию. Но вряд ли нашли всех, звук в горах распространялся странно. В любом случае, желающих напасть на них не осталось в радиусе пары километров точно.
