лег в руки моего куратора. После поклонов последовал быстрый обмен взглядами, и меня словно молния пронзила. Да это же дело рук Вестейна! Судя по всему, куратор успел подсуетиться то ли на весеннем балу, то ли после него. Тот факт, что первое приглашение вручили мне, дал понять всем, чья судьба в первую очередь будет решаться на этой аудиенции.
Дракон развернулся и направился к правителям. Первой конверт получила моя мать, затем отец. И только после этого приглашение легло в руки Найгаарда. Судя по лицу кронгерцога, его это взбесило. Но он не посмел даже пикнуть. Также прижал к груди письмо и поклонился, обязуясь явиться по вызову своего сюзерена.
Гольдбергу приглашения не досталось, чему я была несказанно рада. После этого дракон еще раз обвел всех взглядом и негромко произнес:
— Бал уже завтра вечером, господа. Для прибытия воспользуйтесь выделенным порталом. Байланги будут ожидать вас в загоне при дворце, как велят традиции. И еще одно… С головы участников за это время не должен упасть ни один волос. В ваших интересах явиться в полном составе и добром здравии. Иначе, боюсь, Императору придется уделить Северу еще более пристальное внимание.
Тревога и ликование смешивались у меня в душе. Тулун ясно дал понять всем, что прикопать нежданную наследницу Севера уже не получится. Но взгляды, которым обменялись Найгаард и мой отец, пугали. А еще беспомощное лицо матери, которая во время облета была другой…
Тулун направился в сторону. Толпа расступалась перед ним. За пределами посланник остановился и еще раз бросила взгляд в нашу сторону. Миг — и перед нами снова появился дракон. Он неторопливо расправил крылья, позволяя разглядеть янтарную чешую, темно-коричневый гребень вдоль спины и огромную пасть, полную острых зубов. И только после этого взмыл в небо.
Как только посланник скрылся из виду, Найгаард рыкнул:
— Стройтесь. Мы возвращаемся.
С этими словами он направился к своему байлангу. Ни на меня, ни на Веста он не смотрел. Герцогиня молча шагала вслед за супругом.
Два клина байлангов поднялись в воздух, но адепты не спешили расходиться. Отец обвел взглядом глазеющую толпу и обратился к своему товарищу:
— Роден, иди в Академию. Я переговорю с Анной и ректором, а затем вернемся на Запад.
Тот молча кивнул и сделал то, о чем его попросили. После этого отец повернулся ко мне и вкрадчиво произнес:
— Пройдемся, дорогая дочь. У меня к тебе и твоему куратору есть разговор.
Повода отказать у меня не было. Поэтому я медленно выдохнула и опустила приглашение в карман куртки. А затем нервно улыбнулась и последовала за отцом. Вестейн шагал рядом, и от этого было хоть немного легче. Свейт и Стужа расправили крылья и отправились в свои загоны.
Мы шли вдоль обрыва, оставляя плац позади. Сначала отец молчал. Примерно на середине пути к учебному корпусу он резко остановился и заглянул мне в глаза. Я инстинктивно отпрянула и натолкнулась на Веста. Куратор придержал меня за плечо. И этот жест не укрылся от моего отца.
Он бросил на Вестейна ледяной взгляд и начал:
— Я не знаю, на что ты рассчитываешь, отказывая Родену, Анна, и чего ждешь от аудиенции. Сейчас ты сделала большую глупость.
— Глупость сделали вы с матерью, — неожиданно для себя ответила я.
Брови отца поползли вверх. Я никогда не смела разговаривать с ним в таком тоне. Но нагоняя не последовало.
— И я намерен эту глупость исправить, — твердо ответил он. — Ты выйдешь за Родена, хочешь ты того или нет.
Тут заговорил Вестейн:
— Возможно, у вашей дочери есть веские причины для отказа.
— Девичья влюбленность такой причиной не является, — резко сказал отец. — Мы с твоей матерью, Анна, один раз поддались чувствам… И теперь расхлебываем это всю жизнь. Учись на наших ошибках. Я подобрал тебе достойную партию.
— Ваша дочь достойна большего, — возразил Вест. — По крови она наследница Севера. Она прошла Лабиринт и сумела прикоснуться к древней магии этих земель. Источник Найгердов может подтвердить ее родство.
— Если ее к этому источнику допустят, — покачал головой отец. — В чем я лично сильно сомневаюсь. Ни я, ни ее мать не собираемся публично признавать свой грех. Репутация родов важнее. А Рихард сможет убедить императора в том, что Анна не имеет никакого отношения к его супруге.
Я подалась вперед с намерением вспылить, но Вестейн сжал мое плечо и бесстрастно произнес:
— Или я смогу убедить императора, что Рихард Найгаард занял трон незаконно.
Отца его слова совершенно не впечатлили:
— Мальчик, твой род проиграл битву за Северный трон. Твои домыслы — пустой звук. Сначала сделай что-нибудь стоящее, докажи это. Тогда и поговорим. И учти, что если ты проиграешь, то…
Он бросил выразительный взгляд на руку Веста, которая лежала на моем плече, и продолжил:
— Если я узнаю, что ты тронул мою дочь хотя бы пальцем, потребую наказания. У вас с этим строго, правила я знаю. До встречи в Пурпурном дворце.
С этими словами он развернулся и пошел к учебному корпусу. Я обернулась к Весту и заглянула ему в глаза. Больше всего мне хотелось упасть в его объятия, но издалека за нами наблюдали другие адепты. Куратор покосился на них и негромко спросил:
— Что ты обнаружила? Свейт сказал, ты должна рассказать мне что-то важное.
Я убедилась, что нас никто не слышит, и прошептала:
— Кажется, я поняла, что произошло с моей матерью. Осталось это доказать.
— Магия горцев?.. — задумчиво протянул Вест. — Это серьезное обвинение.
Я уверенно кивнула и стала загибать пальцы:
— Тебя несколько раз пытались убить с помощью горных тварей. Чейн сказал, горцы умеют с ними договариваться. И на нас напали горцы тогда, у Ржавого пика. Их магия отличается от нашей. Именно поэтому никто не смог обнаружить подчиняющий амулет.
Куратор медленно кивнул:
— Возможно, это так. Но ты же понимаешь, что доказать это будет сложно. А нам придется представить доказательства уже завтра вечером. При дворе императора.
— Если я смогу снять эту вещь с герцогини, то она сможет свидетельствовать против мужа, — возразила я. — Или придет в себя и…
Тут я замолчала. Озвучить слабую надежду, что мать сама признает меня, не хватило сил. Вест улыбнулся ободряюще и едва заметно коснулся моего запястья. Противный зуд внутри проснулся снова, а взгляд куратора стал немного отсутствующим. Солнце садилось, окрашивая снег в оттенки розового. Ветер развевал наши белые волосы, и кончики прядей время от времени сплетались в воздухе.
Зуд пошел на спад, и я поежилась. А Вестейн
