— Вы были один на один?
— Нет.
Тимур презрительно хмыкнул, считая, что дальнейшие оправдания Азария бессмысленны.
— Еще есть магистр-целитель Итар Ветсер и магистр-ведьма Нинель, — ее фамилия вообще неизвестна. О них данных мало, так как оба редко бывают в этом измерении, и только по особым поручениям. Но и сбрасывать их со счетов глупо. Итого — у нас есть шесть подозреваемых.
Я злобно сверкнула глазами.
— Хорошо, у нас пять подозреваемых, — чуть теплее улыбнулся Тимур. — Четыре магистра и архимаг.
— И что дальше? — с надеждой спросила я.
— Пока ты была в гранях двое суток…
Тут мои глаза округлились — не думала, что мой смертельно-несмертельный приступ длился больше трех-четырех часов.
— Я навел кое-какие справки. Убитая тобой Кристина Робертовна Истомина — инициированная ведьма. Иначе она не смогла бы создать ни одного боевого проклятия направленного действия. Найдем причину инициации — возможно, найдем путь к заказчику.
— Так и не поняла — почему ты помогаешь мне?
Тимур закатил глаза, тяжело вздохнул.
— Я тебе уже сказал. Многие из нас хотят вернуться. А ты, — он демонстративно указал на меня пальцем, — пока единственная, кто прикладывает к этому хоть какие-то усилия. Следовательно, моя первоочередная задача, чтоб ты прикладывала усилия и дальше. Давай, вставай. Заедем куда-нибудь позавтракать, потом — в районный отдел полиции, посмотрим, что там по делу Истоминой.
Тимур с ангельским выражением лица протянул мне руку, намереваясь, очевидно, помочь мне встать. Напряжение, не отпускавшее меня на протяжении всего разговора, исчезло, и настроение мгновенно улучшилось. Я даже рассмеялась, вкладывая свою ладонь в руку, которая была в два раза больше моей.
Едва мы отъехали от обочины, как Тимуру кто-то позвонил. Майор молча выслушал пятиминутный доклад и резко развернул автомобиль, направляясь к своему дому. Через полчаса дороги в тишине он, все еще храня хмурое молчание, открыл коттедж, бросил пальто прямо на пол в прихожей и включил ноутбук. Еще пару минут внимательно читал материал, пришедший ему на электронный ящик, потом включил голосовую запись:
«… — Оперативный дежурный Быков, — заученной скороговоркой ответил на телефонный звонок равнодушный мужской голос.
— Моя дочь пропала. Я повсюду ее искала. Боже мой, ее нет, — срываясь на слезы, в отчаянии заговорила женщина.
— Представьтесь, пожалуйста, — прервал истерику грубый голос оперативника, — и подробно расскажите, что произошло.
— Истомина Кристина Робертовна. Дети гуляли в торговом центре, а потом она просто исчезла. Я искала ее, обратилась за помощью к охране, но никто не хочет мне помочь. Умоляю вас, помогите! Ей всего шесть лет, — плакала женщина в трубку.
— Как зовут вашу дочь и где вы сейчас находитесь? — все так же равнодушно спросил дежурный…»
Тимур ткнул на клавишу пробела. Запись остановилась.
— Ведьма по природе своей может колдовать и без энергетического резерва, — ну, знаешь, мешочки там, метелки и все такое. У ведьмы попросту нет этого резерва, но есть способ получить запас энергии — правда, одноразово. Обычно, если ведьме удается получить такой ресурс, она до конца жизни растягивает его, бережет. И уж точно не побежит по доброй воле к архимагу, изображая тейсинтай, выплескивая разом то, что могло бы обеспечить долгую и благополучную жизнь, — прокомментировал запись Тимур.
— Тейсинтай?
— Смертница, — недовольно пояснил Тимур. — Адский сумрак, Камелия, ты вообще хоть какое-то магическое образование получала?
— Так что за способ? — проигнорировала я вопрос про образование.
— Что, книжки не читала? Самый верный способ — разбить ведьме сердце.
Он наигранно улыбнулся, пристально рассматривая обои в цветочек.
— Да ну! Ты, случаем, не Кощей? — усмехнулась я.
Тимур шутливо подмигнул, а затем продолжил уже серьезно.
— На самом деле мощный энергетический заряд даёт сильное эмоциональное потрясение. Чаще — негативное эмоциональное потрясение.
— Как… это?
— Да. Как — это. Инцидент произошел три дня назад, — значит, именно дочь Кристины стала причиной того, за что отдала свою жизнь ведьма.
Тимур снова запустил запись телефонного звонка, о чем-то размышляя. После того как запись закончилась, он еще около получаса изучал прилагавшийся к ней текст.
— В ходе следствия установлено, что шестилетняя Ева Истомина вместе с группой из четырнадцати детей с десяти часов утра находилась на игровой площадке семейного торгового центра «Апельсин» под присмотром наемной няни. Они там праздновали день рождение соседской девочки. Мать должна была забрать Еву в четырнадцать часов. Когда Истомина-старшая пришла за ребенком — его уже не было. Были опрошены все работники детской комнаты отдыха, в том числе и женщина, которая должна была присматривать за девочкой. Никто ничего не понял — девочка просто исчезла, — сказал он тоном матерого дознавателя.
Осознание того, что попытки убить меня приобретают с каждым разом все больший и больший масштаб, навевало вселенскую скорбь и тоску.
— Ее нашли? — робко спросила я.
Тимур посмотрел на меня, как на слабоумную, и горько усмехнулся.
— Целью похищения было не убийство, а воздействие на мать, — следовательно, ребенок все еще может быть жив, правда? — настаивала я с надеждой.
— Девочку так и не нашли, так что, скорее всего… — Тимур был хмур, как дождливое утро. — Кристина не справилась. Девочка больше не нужна. С ней могли сделать все что угодно. Продать, убить, отдать на… — он замолчал.
— Я убила ее мать. Я обязана найти девочку, — ответила я упрямо.
Тимур нахмурился еще больше. Следующие полчаса он, наворачивая круги по дому, разговаривал с кем-то по телефону. Потом вернулся в гостиную, где терпеливо ждала я. Словно вихрь, он подхватил меня под руку и потащил к выходу из дома, нажимая кнопку автозапуска автомобиля.
Глава 11
Цепь подозрений, которые требуют проверки
Всю дорогу до новостройки, в которой жила убитая мной Кристина Истомина, Тимур разговаривал с кем-то по телефону. Направлялись мы, конечно, не в пустую квартиру ведьмы, а к той, кто мог бы помочь нам в поисках девочки.
— Весь персонал, дежуривший в тот день, собрать в течение трех часов. Не забудьте обеспечить доступ к записям видеонаблюдения за тот период, — закончил Тимур раздавать указания.
Его голос звучал резко и холодно, — но не так, как я привыкла слышать других. Скорее это был командный тон, не терпящий возражений.
