— Присядь, госпожа Триша. В ногах, как говорят у вас, у тутешей, правды нет.
Я села.
— Насколько дальней родней ты приходишься Морислане? То есть приходилась? — Спросила вдруг Глерда.
— Я дочь. — в горле почему-то появился комок. — Её двоюродного брата Иргъёра. У нас его кликали господином Игором. Племянница, стало быть. То есть была племянница. Двоюродная.
Сказала и подумала — а правильно ли я назвала имя брата Морисланы? Но на память пока вроде не жаловалась.
— Значит, Морислана была твоей тетей? — Глерда глянула ласково, расширив светлые, словно водой промытые глаза. Серые, как туман над речкой Шатеркой поутру.
Мне внезапно подумалось, что взглядом баба в узорчатом платье похожа на Морислану. Но следующие её слова выбили из моей головы все думки:
— Надо признать, что ты и впрямь похожа. Нет, не на саму Морислану. Помню, лет двадцать назад я видела в её доме младенца с похожим лицом. Девочку.
Мои колени разогнулись сами, поднимая меня над лавкой.
— Сядь. — Глерда глянула снизу вверх, глаза её сияли, как бегучая вода на гольцах-перекатах. — Теперь, когда ты видишь, как много я знаю, может, поговорим откровенно?
Я хлопнулась задом о лавку, но рта не раскрыла. Нехорошие предчувствия у меня были, аж в груди что-то заскреблось. Морислана погибла, а меня завлекают в ту же заваруху. И Глерда во мне Морисланину дочь признала. Ох, неспроста это. При таких раскладах молчать да слушать нужно, а говорить — только по надобности.
Вот только как смолчать, когда хочется спросить так много?
— Я всегда думала, что же случилось с тем младенцем.
Не гляди она при этом так проникновенно, может, я и промолчала бы. А так буркнула:
— А чё ж не спросили?
— Госпожа Триша. — Глаза у Глерды вдруг построжали. — После всего, что перенесла Морислана, было бы несправедливо спрашивать у неё что-то. К тому же госпожа Морислана происходила из рода Ирдраар, а там чтут древние норвинские обычаи. Во всяком случае, большую их часть. Согласно им, изуродованного младенца следует унести в лес и там оставить, чтобы не мучить ни его, ни себя.
— Заботятся, значит. И о нем, и о себе. — Я тоже глянула проникновенно.
Хотя на душе было гадко. Это что ж, мне ещё и благодарить Морислану за то, что не в лесу кинула, а бабке Мироне с рук на руки передала?
Глерда выдохнула, серые глаза опять засияли добротой.
— Здесь нет никого, кроме нас. Думаю, нам лучше перестать притворятся. Двадцать лет назад, в доме у Морисланы я видела тебя, госпожа Триша. Честно говоря, я всегда полагала, что ты не выжила. Жаль, но ни о каком признании со стороны рода Ирдраар не может быть и речи. В роду не должно быть ущербных детей, таков их закон.
— Обойдемся, матушка. — Елейно сказала я.
Беседа мне не нравилась. Хоть и хотелось до ужаса расспросить Глерду об отце, о том, что же такого перенесла Морислана, и не связано ли это с проклятьем, исковеркавшим моё лицо и руку. Но я уже понимала — баба эта и впрямь похожа на Морислану, а такие, как она, без выгоды для себя ничего не делают. И не рассказывают. Ох, заманят меня в заваруху с Ерисланиным сыном, как есть заманят…
Глерда кивнула.
— Лучше не питать надежд там, где им не суждено сбыться. Однако это не значит, что ты не можешь исправить свой облик. Все в руках Дина и Трарина, а также Киримети-кормилицы, великой тутешской богини.
У меня аж дыхание пресеклось. Думаю, Глерда это заметила, потому как заявила с участием, прищуривая добренькие бледносерые глаза:
— Рассказывала ли тебе Морислана, почему у тебя такое лицо, госпожа Триша? И рука. Я вижу, она не сильно усохла, но от обычной руки все равно отличается, не так ли?
Всех моих сил хватило лишь на то, чтобы мотнуть головой — мол, не рассказывала. В носу нехорошо повлажнело, а левую руку опять свела судорога. Но я даже не пошевелилась, не до того было.
Только носом шмыгнула.
— Хочешь узнать, почему ты уродилась с таким лицом?
— А то. — У меня аж голос охрип.
У Глерды, наоборот, голос медом потек, в отличие от моего:
— Это случилось ещё до твоего рождения. Сначала госпожа Морислана была замечена нами, ведьмами, и стала ученицей Ведьмастерия. Следует отметить — у неё имелись большие способности.
Я глянула на Глерду, не веря своим ушам. Нами, ведьмами? Выходит, она тоже ведьма? На старуху, что убивала голубей перед дворцом, баба не походила. Хотя. волос светлый и длинный — раз. И лицом какая-то блеклая — два. Опять же смотрит так, словно все видит, все понимает, хотя до старушечьих годов ещё не дожила — три. При том, что на вид ей и тридцати пяти не дашь. Сколько же было бабе, когда она увидела меня двадцать лет назад?
Пятнадцать? Или Глерда старше, чем кажется?
А вчера на пиру, у королевского дворца, Морислана на главную ведьму в упор уставилась, прямо глаз не сводила. Неспроста, выходит. Своих увидела.
Вдруг я осознала — сбылось то, за чем ехала в Чистоград. Рядом — ведьма. И бельчей для этого не понадобилось! Сама завела разговор о моем уродстве, о моем лице..
Вот только что попросит взамен? Не задаром же она передо мной распинается? Вон госпожа матушка за имя отца потребовала на пир сходить, каждый кус поперед её любимой дочки пробовать. Пожелай тот безвестный душегуб отравить не Морислану, а Аранию — лежать бы мне сейчас мертвой. Страшно. Аж холодом по спине мажет.
Глерда глянула так, словно все мои думки по лицу прочла. Усмехнулась.
— Я просто поведаю тебе тайну, связанную с твоим рождением, госпожа Триша. Если потом захочешь нам помочь — будем рады.
Я лишь самую малость помедлила, прежде чем кивнуть — продолжай, мол.
— Твой отец, господин Добута, служил жильцом у короля, пока был жив.
— Добута?! — У меня внутри ещё больше захолонуло. Это что ж значит, Морислана так и не сказала мне правды? Наврала?
Глерда глаза распахнула — тоже вроде как изумилась:
— Ты никогда не слышала имя отца? Жаль, это был достойный человек, из земельных, с низовьев Дольжи-реки. Семья его погибла, когда урсаимские колдуны прорвали границу. Добута, тогда ещё малец, выжил по случайности, абульхарисы сочли его мертвым. А ведьма, что пришла с отрядом воев, его выходила. Следующий земельный, получивший тот надел, из милости взял Добуту к себе в дом. Потом он попал в жильцы, женился, привел Морислану в королевский дворец. Когда все случилось, она была уже на сносях.
По крайней мере, в одном госпожа матушка не соврала, с печалью подумала я. Семьи у моего отца и впрямь не было.
Глерда сказала тихим голосом:
— Эта история связана со старшим сыном короля, Граденем. Морислана тогда проходила обучение. Всех учениц Ведьмастерия перво-наперво учат ставить и держать колдовские щиты. Сначала простенькие, потом посильней, под конец самые мощные. В начале обучения ученицы ставят щит всего на несколько мгновений, а в конце уже на полную седьмицу. Ведьма должна уметь есть-пить, разговаривать, ночью спать, но при этом все время держать щит. Не опуская. В ту ночь Морислана этим и занималась. Щит у неё был не самый мощный, но и не из простых. Добута, твой отец, спал рядом с ней. Как потом заявила Морислана, посреди ночи она проснулась от головной боли. И увидела, что узор щита, поставленный ей ещё два дня назад, сломан.
