— Значит, он слушает твои молитвы больше, чем мои, — фыркнул Дорн.
Сторонники Нарека помогли ему снова встать на ноги. Сломанный нос, разбитые губы и вся та кровь, что стекала по его подбородку и пропитывала толстую холщовую ткань его плаща, казалось, совершенно не заботит его. Дорн никогда прежде не видел человека, который бы так радовался тому, что его побили.
— Вы должны пойти с нами. В этом городе так много людей, которым нужно ваше одобрение. Если я расскажу им, как несправедливо поступили с вами, а затем они послушают, как вы защищались от регориан, они последуют вашему примеру. Они толпами выйдут на улицы, чтобы освободиться от ига веры. Прошу вас, идемте со мной.
Сенета беспомощно поглядела на Дорна. В ее глазах он прочел, что девушка борется с собой. То, о чем рассказал Нарек, не было тайной за семью печатями. Регориане были бичом человеческим. Вере не поклонялись, ее навязывали силой. Слишком много несправедливости натворили они, чтобы ее можно было простить. Образ того, каким на самом деле должен был быть господь, утешителем, спасителем, дающим надежду, был уничтожен, и на его место пришел бог, которого нужно было только бояться.
О сне нечего было и думать. Бонне и Мило пролежали всю ночь на жестком полу, глядя в угол. Ни один из них не осмелился даже краем глаза посмотреть на троллиху. Довольно было и того, что они чувствовали ее пристальный взгляд. Время от времени Бонне перекатывался на бок, чтобы проверить, все ли кости умерших на месте. Довольно смешно: их утащил в пещеру тролль, а его волнует, мертвы ли мертвые. Мило же мучили совсем другие мысли.
Сейчас уже, должно быть, занимался рассвет. Было холодно, Мило проголодался, но не осмеливался вытащить хоть что-то из сумки с провиантом. Есть что-то, имея в перспективе вероятность самому оказаться чьей-то закуской, казалось ему безвкусным. Полурослик осторожно отстегнул от пояса флягу и сделал глоток воды. А затем протянул ее брату.
— Ты же говорила, что хочешь поговорить с нами, — неуверенно произнес Мило, обращаясь к троллихе; выносить неизвестность он уже не мог. — Ты ведь не передумала, правда?
Троллиха лишь коротко рыкнула в ответ и почесала грудь.
О троллях Мило знал немного. Честно говоря, он сам удивился тому, что они умеют разговаривать и понимают, что говорят другие. Все свои знания он почерпнул из книг и рассказов. Там говорилось, что они были одиночками, и это наверняка было причиной того, почему они никогда не показывались вблизи деревни. Хотя полуросликов как воинов никто не боялся, но они могли проявить характер, стоило кому-то вытоптать их палисадники.
Кроме того, он знал, что они были сильными и умелыми воинами, ненавидели эльфов больше остальных народов и предпочитали питаться тем, что бегает на двух ногах и владеет языком… включая полуросликов. На основании этой скудной информации Мило попытался интерпретировать рычание троллихи, но так и не понял, выражало ли оно согласие или же просто голод.
— Может быть, она не знает, что мы полурослики, — прошептал Бонне, — и ждет, когда мы вырастем, чтобы получше наесться.
Ах да, еще в историях говорилось, что тролли обладают исключительным слухом и невероятным обонянием.
— Я знаю, кто такие полурослики, — засопела троллиха. — Это слабые маленькие люди с острыми ушами, как у эльфов, и ногами, как у воинов.
С этой точки зрения Мило никогда свой род не рассматривал, но, возможно, она была права, и полурослики представляли собой лишь смешение отличительных признаков остальных народов. Оставалось лишь надеяться, что это не слишком вкусно.
— Итак, если ты хочешь с нами поговорить, то я готов, — заявил Мило.
Бонне тут же сел на своем твердом каменном ложе. Из-под засохшей кашицы, покрывавшей его лицо, сверкнули два больших глаза.
— Да, выкладывай! — воскликнул он. — Сегодня нам предстоит еще долгий путь.
— Мы еще ждем шамана, — пророкотала Ушма. — Вопросы вам будет задавать он.
При слове «шаман» у Мило засосало под ложечкой. Он слыхал уже об этих жрецах-язычниках, к которым относились и зеленокровки. Они поклонялись богу по имени Хадар. Ритуалы, которые они проводили, чтобы поговорить с ним или чтобы выразить ему свое почтение, представляли собой кошмарную резню. Шаманы приносили в жертву животных, пленников, если таковые были, или даже себе подобных. Они утверждали, что голос бога слышен только через уста умирающего существа. О таких ритуалах рассказывали страшные вещи. О людях, которых мучили и пытали целыми днями, потому что шаманы еще не получили ответа на свои вопросы. Речь божественного всегда заканчивалась тем, что человек умирал.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — прошептал Мило, обращаясь к брату.
Бонне осторожно кивнул, и часть кашицы отпала от подбородка и шеи.
— Опухоль с лица спала, ко мне вернулось зрение, — мимоходом заметил он.
Ушма склонилась над своим ложем — троллиха тоже ночевала на полу, сторожа выход из комнаты, — и принялась копаться в шкурах в поисках чего-то.
— Как насчет пробежки? — шепотом поинтересовался Мило.
— Сейчас ноги немного онемели, но если эта тварь погонится за нами, думаю, это быстро пройдет.
— Рюкзак не бери. Без вещей мы будем двигаться быстрее. Как только она в следующий раз отвернется, бежим.
— Спорим, что я выбегу из пещеры раньше тебя, — прошептал Бонне.
— Никогда!
— Что никогда? — проворчала Ушма, которая успела найти то, что искала. В руке у нее был изогнутый рог, судя по всему, сигнальный.
— Мы еще никогда не видели троллих, — пояснил Мило. — Мы думали, что бывают только воины.
Похоже, он наступил троллихе на любимую мозоль. Та возмущенно оперлась на руки.
— Это так на вас похоже, — взревела она. — Наверное, вы надеялись, что, убив любого из нас, вы сократите численность нашего народа. Но так не бывает.
— Мы никогда еще не убивали троллей, — перебил ее Бонне. — И, смею заверить, ни один из Черниксов никогда не обижал троллей.
— Потому что не хотели или потому что не представилась возможность?
— Потому что тролли никогда не обижали нас, — быстро заявил Мило, чтобы помочь брату выпутаться из затруднительного положения.
— И теперь надеетесь, что все так и будет, — хрюкнула троллиха. — Погодите, я вам кое-что покажу.
Ушма поднялась, едва не ударившись о свод пещеры. Низко наклонившись, размахивая руками, она вышла из пещеры и спустилась немного вниз по туннелю. А затем внезапно повернула в один из боковых коридоров.
— Спорим, что я буду снаружи первым, — вырвалось у Мило, но брат уже вскочил на ноги.
