- Что значит… жаль? – нахмурился Финн.
- Мне печально от того, что твой отец умер.
Он нахмурился сильнее, на любу пролегли морщины.
- Почему тебе печально? Ты его не знала.
- Мне больно за тебя, - объсняла я, протянув к нему руку чтобы как-то прояснить. – Мне печально, что ты больше никогда не увидишь отца. Я тоже своего больше не увижу. Он умер, я знаю, как от этого плохо.
- Плохо? Это больно?
- Да. Это больно, - я положила ладонь на сердце. – Здесь.
Финн поднял голову, устремившись взглядом в небо. Когда он вновь посмотрел на меня, его темные глаза стали мягче. Они напоминали мне глаза лошади, большие и темные, не лишенные нежности.
- Это очень больно.
Я кивнула. Как-то, несмотря на разницу языков, мы пришли к пониманию, но нас прервал охотник, что привел к нам пророчицу. Она была не такой, как я ожидала. Она была девочкой не старше тринадцати, облаченная в кожаную одежду и венок сухих цветов. Ее длинные и темные волосы ниспадали ей почти до колен. Вокруг ее глаз были нарисованы черные линии, что делало их почти незаметными на фоне темной кожи, губы тоже были выкрашены в черный. Ее появление среди людей оборвало всю радость. Почти все перестали танцевать, а развернулись к девочке, не скрывая страх на лицах. Они с любопытством следили за ней, и вскоре все взгляды были прикованы к нам. Она склонила голову на бок и сказала что-то агрессивным языком Ибенов.
Финн начал переводить. Его голос казался еще громче в воцарившейся тишине.
- Это обычная девушка, - я с облегчением выдохнула. – Она не особенна. Она не выглядит и не говорит, как избранная. Она не красива, она не хитра.
Пророчица замолчала.
- Так я могу идти? – спросила я.
Она шагнула вперед и склонила голову на другой бок. Она шла как кошка, охотящаяся на добычу, ее ноги беззвучно касались земли. Ее глаза расширились, и я смогла видеть их белки, а потом она вытянула вперед одну руку. Мое горло сжалось, когда я увидела, что ногти ее правой руки были длинными и заостренными. Контраст девочки и ее угрожающих когтей приковал меня к стулу.
Она продолжала на языке Ибенов, и Финн переводил:
- Но у нее есть задание. Цель. В ней есть сила, которую она не умеет использовать. Древняя сила, - когти проехались по моей щеке, и я поежилась, но не от холодного ветра. – У нее крылья птицы и сердце оленя, она – зов природы на кончиках ее пальцев, только она может спасти Ибенов. Ее кровь обогатит землю, спасет урожай. Это защитит нас от Водяного и теней. Только она спасет нас.
Я покачала головой.
- Нет. Вы не можете этого сделать. Вы не можете забрать жизнь одного ради всего лагеря. Должен быть другой выход. Скажи ей, Финн. Переведи мои слова.
Он передал мой ответ пророчице.
Девочка приблизилась и схватила мое лицо, рука оказалась удивительно сильной. Когти расцарапали кожу, и кровь потекла от моей скулы к челюсти.
- Такова воля богов, - перевел Финн. Дыхание девушки было несвежим. – Это воля леса Ваэрг.
Древесная нимфа была права. Лес Ваэрг сожрет меня, а то и всех местных жителей. Я попыталась покачать головой, но хватка девочки была крепкой.
- Ее нужно подготовить, - перевел Финн. Девочка отпустила меня.
Финн связал мне руки и ноги, привязав к стулу, а в рот сунул кляп.
* * *
Ибены украшали меня как свинью на убой. Дети заплетали мои волосы. Мое лицо умывали водой из ручья. Финн развязал меня, чтобы женщины нарядили меня в белые одежды. Он отвернулся, но я все равно чувствовала несколько взглядов на своем обнаженном теле. Холодный воздух покалывал кожу, словно меня окружала ледяная вода. Когда они ушли, я была снова привязана к стулу. Другие женщины украсили мою шею золотыми ожерельями. На толстых веревках было что-то нарисовано. Они царапали мою кожу.
Они забыли вернуть кляп, и я умоляла Финна, единственного человека, с которым могла говорить на своем языке.
- Не дай мне умереть.
- Ты не умрешь, если говорить на нашем языке, ты фильген, улетишь. Вознесешься.
- Плевать, - сказала я сквозь сжатые зубы. – Плевать, куда я уйду по-твоему или по-моему. Я еще не закончила. Не понимаешь? У меня еще есть дела. Я еще не все сделала.
- Твоя цель – спасти нас. Так написано в древнем пророчестве.
- Так не должно быть. Я знаю принца Эгунлэнда, я могу передать королю, что твой народ страдает. Отпусти меня, Финн. Пожалуйста, - я уже скулила, ненавидя себя за это. Я ненавидела себя за то, что позволила поймать нас, что потеряла силы, что прошу спасти свою жизнь. Во что я превратилась? Скулящая и хнычущая девчонка, которой отец не стал бы гордиться. Я сжала губы и поклялась, что больше умолять не буду.
Финн схватил меня и развязал веревку, обхватывающую стул. Он повел меня по грязному лагерю. Мои ноги были босыми, и я чувствовала ступнями мягкую землю.
- Это случится в полнолуние, - сказал он. – А пока что можешь побыть с ним.
Финн отвел меня в палатку и толкнул на кучу шкур, привязав мои руки к основанию палатки. И тогда я увидела своего соседа – Каза. Финн вышел из палатки, и мы остались наедине.
- Забавно, что ты тоже здесь, - сказал Каз с улыбкой, которая не коснулась глаз.
Я отвернулась. Все случилось по моей вине, и я не могла смотреть в его открытое лицо, простившее меня. Если бы я не настаивала, что нам нужно вернуть Анту, ничего не случилось бы. Когда уже я научусь не втягивать в неприятности тех, о ком забочусь? Я скрывала свои способности, и из-за этого погиб отец, я не слушала предупреждения Каза, и он чуть не погиб от лоз, я не слушала и Сашу в Вельхеване. Я была лишь глупой эгоисткой, что не замечала опасность, преследуя собственные цели. Стена, удерживающая слезы, снова грозила сломаться. Я не позволила этому произойти.
- Сколько нам осталось? – спросил Каз.
- До полнолуния, - ответила я. Голос дрогнул, подведя меня.
- Саша…
- …уже далеко вместе с Гвен, - сказала я.
- Только не с Гвен, - сказал Каз с сухим смешком. – Эта лошадь пойдет только со мной.
Мысль о том, как Саша пытается сбежать на непослушной лошади, показалась мне смешной.
- Ты прав. Она без тебя не уйдет.
- Хотел бы я успеть попрощаться, - тихо сказал Каз. – Думаю, всем нужны мгновения, которых не хватает. Мгновение, чтобы влюбиться. Мгновение, чтобы почувствовать себя живым. Я хотел бы то мгновение, когда освобожу Эллен, но и оно не произойдет.
В палатке воцарилась тишина. Каз опустил голову на деревянный выступ, возле которого и был привязан.
- Мгновения нужно создавать, - вдруг сказала я. – Мы не можем вечно ждать их.
Такое сказал бы мой отец, будь он здесь. Моим голосом это прозвучало странно. Я не помнила, чтобы он такое говорил, но все я это сказала.
