Не успел парень выйти из комнаты, как ароматный запах ванили приятно защекотал нос и привел его на кухню, словно теленка на веревочке, где Ванесса пекла блины.
— Доброе утро! — девушка повернулась к двери, когда услышала шаги.
— Доброе, если так можно сказать об утре!
Макс застыл в дверях с глупой улыбкой, прислонившись плечом к стене, потому что перед его глазами возникла идеалистическая картина из семейной жизни. На мгновение ему показалось, что он продолжает спать и видит сон.
Ванесса очень мило выглядела в голубой пижаме Марисы с вышитым рисунком пушистого зайца, у которого уши были пришиты отдельно и оттопыривались в разные стороны. Девушка собрала волосы резинкой, поэтому на затылке смешно торчал маленький хвостик. Непослушная прядка волос выбилась с правой стороны и висела над ухом. Она ловко подкинула на сковородке блин, и он перевернулся, показав поджаренную сторону с золотистой корочкой. Рядом на тарелке уже высилась гора его «товарищей». Именно так Макс и представлял себе утро в мечтах: любимая жена, готовящая завтрак, немного заспанная, но прекрасная природной красотой, не испорченной следами косметики. В первый раз за столько лет вместе с мыслями о семье не пришли мысли об Алекс.
Но Ванесса не была женой Макса, и навряд ли стала бы, даже если он очень захотел бы этого, так как не могла терпеть оборотней. Да и симпатию смешанную с минутным наваждением нельзя путать с любовью, поэтому парень помотал головой, стараясь отогнать мираж.
— Я взяла на себя смелость и приготовила завтрак, — девушка улыбнулась. — Еще чуть-чуть и все будет готово! — Ванесса налила очередную порцию теста на сковородку.
— Ох, я готов съесть целого слона! — Макс подошел к плите и потянулся за блином, но девушка легонько ударила его по руке.
— Подожди! Они еще горячие.
Но Макса, который задался целью, не возможно было остановить. Он стащил блин, и, обжигаясь и прыгая на месте, съел его за пару минут. Ванесса предусмотрительно отодвинула тарелку, оказавшуюся в недосягаемости от посягательств парня, и ему ничего не оставалось, как с обиженным видом сесть на стул и следить за тарелкой, словно коту, облизывающемуся на валерьянку.
— Как вкусно! Ничего подобного не ел в своей жизни, хотя и сам не плохо готовлю. — похвастался Макс. — Издержки холостяцкой жизни. Но за такие блины я готов жениться! — парень состроил большие умоляющие глаза.
— Такие жертвы из-за еды? — Ванесса, которая стояла к нему спиной, обернулась и удивленно приподняла бровь.
— Эх! — он театрально вздохнул. — Даже больше! Могу и душу продать.
— Сейчас принесу контракт, — девушка рассмеялась и поставила тарелку с горой блинов перед ним. — Только не обожгись! — смилостивилась она.
Парень накинулся на блины, и через пять минут горка заметно уменьшилась.
— А где Мариса? — с набитым ртом промычал Макс.
— Когда я проснулась, она еще спала. — Ванесса поставила кружку на стол и налила кофе.
— Соня! — Макс блаженно откинулся на спинку стула. — Спасибо, Ванесса! — он сделал большой глоток кофе. — Слушай, а как тебя в детстве называли? — Макс увидел недоуменный взгляд девушки и пояснил. — Ну, Ванесса — это слишком длинное имя, хотя и очень красивое. Неужели родители всегда называли тебя так и не придумали сокращения?
— Если я скажу, ты будешь смеяться, — девушка опустила глаза и покраснела. Макс заметил, что ее лицо всегда заливал очаровательный румянец, когда Ванесса смущалась.
— Честное слово, не буду! — парень шутливо приложил руку к груди.
— Ты слышал что-нибудь о Лох-несском чудовище? — она подняла глаза на Макса, и парень кивнул головой. — Так вот за мой шаловливый характер меня ласково звали Несси. — Ванесса лучезарно улыбнулась.
— Ох, прости, Несси! — Макс еле сдержал приступ смеха. — Слишком неожиданно.
— Чувствую, что теперь я не отвяжусь от этого прозвища! — девушка сокрушенно вздохнула. — Зря я рассказала тебе.
— А мне нравится! Красиво звучит: Нес-си! — Макс протянул имя по слогам, как будто старался как можно лучше вслушаться в его звучание. — А теперь, мадмуазель, пропустите к плите меня! — он встал со стула, и дотронувшись до талии Ванессы, подвинул ее в сторону от плиты. — Сейчас мое время показать искусство и накормить тебя завтраком. Садись, Несси! — парень подмигнул девушке.
Ванесса села на его место и стала наблюдать, как Макс ловко орудует сковородой, показывая трюки в жарке блинов. На ее губах застыла нежная улыбка, и она весело рассмеялась, когда Макс испачкал лицо в муке. Парень, чтобы не оставаться в долгу, перемазал Ванессе нос тестом, когда понял над чем она смеется.
Девушка ощущала себя в обществе Макса легко и свободно, все проблемы отошли на второй план. В ее жизни в последнее время было мало места для радости. Смерть отца заставила ее быстро повзрослеть, но в душе Ванессы до сих пор жил ребенок. Ее сердце не смогла тронуть жестокость и черствость, оно всего лишь только закрыло свои двери для проявления излишних чувств. А сейчас рядом с Максом лучик света проник в душу девушки и осветил все сиянием, снова подарив надежду и веру в будущее. Все еще может наладится! Ей казалось, что ее детское прозвище — хороший знак, и когда Макс с нежностью в голосе называл ее «Несси», перед глазами девушки вставал милый сердцу образ отца, как будто он одобрял происходящее.
* * *
Высокий потолок, опутанный едва заметной сетью паутины, уходит, как мне кажется, бесконечно ввысь. Пол покрыт тонким слоем слежавшейся соломы, а в углу камеры ее чуть больше, и это служит постелью. Неизвестно сколько заключенных спали на ней до меня, поэтому я предпочитаю сидеть в противоположном углу. Глаза иногда начинают слипаться, и голова падает на плечо, но я стараюсь не поддаваться сну. Я пытаюсь ухватится за последние секунды жизни, и считаю, что глупо тратить их на сон. Кажется, что мое заключение длится уже бесконечно много часов, но мне не хочется, чтобы оно заканчивалось, потому что знаю, что меня ждет вне стен камеры. При этой мысли стальная рука страха сжимается на горле, перекрывая затхлому воздуху доступ в легкие. Я чувствую себя маленькой девочкой, оставленной в темной комнате. Странно, что такое чувство посетило меня через столько лет, когда, казалось, в душе не осталось ни капли детства. Мне страшно, но только потому, что рядом нет чужих глаз. Если бы кто-нибудь находился здесь со мной, я бы ни за что не показала своего страха.
Яркий свет льется из маленького окошечка, заколоченного решеткой, которое находится под самым потолком. Я больше никогда не прогуляюсь под солнцем, не наслажусь его мягкими лучами, ласкающими кожу. Но все же лучик света дает мне надежду. Мозг с завидным постоянством сверлят всего лишь два слова: «А вдруг!». А вдруг и правда совершится чудо. Как же хочется жить!
