Проезжая мимо железнодорожной станции «Варя», Олег увидел, что впереди, за правой обочиной, у здания Высшей школы экономики, поднимается столб красного огня. Поначалу решил, что стал свидетелем взрыва, но затем сообразил, что перед ними источник, не только ставший видимым для обычного взгляда, но и почему-то сменивший окраску.
– Вот уж точно адский факел, – заметил Милинович, и волосы у него на затылке приподнялись, словно шерсть на загривке у рассерженного волка. – Эх, «коричневые» сейчас забегают.
– Не только они, – проворчал Олег.
Из дверей ВШЭ выбегали испуганные люди, у крыльца стояла милицейская «Волга», а выбравшийся из нее старлей задумчиво чесал в затылке, явно не зная, что делать с этаким феноменом: арестовать не выйдет, стрелять бесполезно, разве что пожарных вызвать?
Но им, судя по приближающемуся вою сирен, уже позвонили.
Полыхающий источник остался позади, и тут ожил сотовый Олега. Надпись на экране возвестила, что звонит Антон Григорьевич.
– Да? – сказал Турнов, поднеся трубку к уху.
– Вы где? – поинтересовался маг второго ряда.
– Едем наверх, скоро будем… – и Олег рассказал, что затея с провидцами закончилась крахом, зато удалось продавить «бесцветных» и добыть собранную Захаром информацию.
Антон Григорьевич не выразил ни разочарования, ни радости.
– Через пятнадцать минут у фонтана на Минина. Идем в «Самоделкин», – сказал он.
Милинович последнюю фразу услышал, так что когда телефон был убран на место, хищно улыбнулся и поинтересовался:
– Что, теперь заглянем «желтым» за пазуху?
– Да уж, не все «фиолетовым» отдуваться, – Олег кивнул и добавил скорости: времени на то, чтобы добраться до места встречи, им дали по минимуму, и опаздывать не хотелось.
Они успели в срок, и около фонтана, что находится в центре сквера на площади Минина, обнаружили всех в сборе: мрачного, как обычно, Антона Григорьевича, грустного Нар-Тина, Энливэля с еще одним элохим, полноватым, с брезгливо-надменной физиономией, и Ивана со свитой из пары магов «Союза семи»: Часовщика и оборотня.
– Ну что, ждать больше некого? – спросил Нар-Тин, сутулившийся еще больше, чем обычно. – Тогда идем.
И он повел соратников по Алексеевской к ближайшему входу на Мытный рынок, по дороге рассказывая, как договаривался с родичами о том, чтобы чужакам позволили беспрепятственно пройти в молодежный клуб для Часовщиков.
– Поскольку он вроде как бы ничей, то требовалось разрешение вождей всех родов, – говорил Нар-Тин. – А их в Нижнем пять штук, и до каждого не добраться, и всякий на богов кивает… Даже наш, который меня знает как облупленного, что-то о гневе Многоглазого заговорил…
О том, что «желтые» помешаны на религии и что вожди родов одновременно являются и верховными жрецами, Олег слышал, но подробностей не знал. Да и вряд ли кто их знал – во всем, что касалось их веры, гр-хч-сг-от оставались на удивление скрытными и чужаков в собственные обряды не посвящали.
Но сейчас Нар-Тин был откровенно расстроен и говорил такое, что в обычной ситуации никогда бы не произнес:
– Пришлось мне дать клятву на Пяти Опорах, что никакого вреда нанесено не будет, что мы не прибегнем к насилию и не используем то, что узнаем, во вред нашему народу. Если эта клятва будет нарушена, то меня ждет проклятие всех богов, изгнание из племени и долгая, растянутая на несколько лет, агония – покушение на Пять Опор нельзя простить… А, вот мы и пришли.
Пройдя под сводчатой аркой, они оказались на Мытном рынке.
Его квадратную площадку со всех сторон окружали старые, еще девятнадцатого века постройки, рыночные корпуса, ныне большей частью переделанные в жилые дома, а меньшей – отданные под магазины и офисы. В центре ее возвышался продуктовый павильон из нескольких отсеков, а вокруг него в два ряда стояли палатки, где торговали привезенным из Китая и Турции барахлом.
Среди продавцов попадались и люди, и сатра, и дейвона, и оборотни, но Часовщиков было больше всего. Неудивительно, что клуб для молодых «желтых» открыли именно тут – помещение наверняка за символическую плату арендовали у кого-то из своих.
Вывеска с выложенной из зубчатых колесиков буквой «С» и надписью «Самоделкин» обнаружилась после того, как они обогнули павильон и остановились у входа в хозяйственный магазин: она висела на уровне второго этажа, над большим плакатом «Инструменты».
– Эй, Кан-Вад! – позвал Нар-Тин, заглянув в хозяйственный магазин.
– А, это вы? – недружелюбно спросил выглянувший из двери под «Инструментами» Часовщик в бейсболке и кожаной жилетке на голое тело. – Я готов к разговору, но удовольствия он мне не доставит. Ясно?
– Нам тоже, – сказал Иван. – Но мы пришли сюда не для того, чтобы получать удовольствие. Мы явились ради того, чтобы разобраться с опасностью, что угрожает всему городу.
– Да? – Кан-Ваду, судя по мрачной физиономии, на «весь город» было откровенно наплевать. – Идите за мной.
Они вошли в магазин, где продавец-Часовщик общался с покупателем, здоровенным рыжим дядькой, и речь, судя по долетевшим до Олега обрывкам, шла о дверных петлях. Дальше пришлось подняться по узкой лестнице с высокими ступеньками, и они оказались собственно в клубе, в просторной комнате, где не так давно, если судить по некоторым признакам, размещался нелегальный цех по изготовлению то ли шариковых ручек, то ли автоматов Калашникова.
Тут были столы – старые, обшарпанные, многочисленные табуретки, несколько станков – фрезерный, токарный, сверлильный и куча всяких приспособлений, назначения которых Олег, несмотря на техническое образование, не знал.
– Ну? – спросил Кан-Вад, развернувшись и сложив руки на груди так, что стали видны покрытые чешуей локти.
– Мои коллеги займутся делом, – сказал Нар-Тин, – а мы с Иваном расспросим тебя кое о чем.
– Ясно, – Часовщик в жилетке, похоже, являлся кем-то вроде директора «Самоделкина». – Мне велели отвечать на вопросы честно, не утаивая ничего, и не просто велели, а заставили поклясться, поэтому я не смогу умолчать… Но если вопросы затронут мою честь или профессиональные тайны, то… – Темные глаза его гневно сверкнули.
Нар-Тин принялся успокаивать сородича, а Олег отвернулся и включил магическое зрение.
– Они здесь, – без особого удивления произнес он, обнаружив знакомые по «Следопыту» голубые сверкающие нити, спрятанные в толще стен и потолка. – Только рисунок совсем другой.
Тут тоже не было единого контура, связной конструкции, виднелись отдельные куски, разбросанные в видимом беспорядке. Порой они находились рядом друг с другом, а кое-где располагались настоящие «белые пятна», вовсе лишенные следов неведомого заклинания.
