— Дженни, пристегни ремни. Я не буду включать противоперегрузочные устройства.
Она выполнила моё распоряжение.
— Звукоизоляция тоже не работает?
— Работает, но в режиме частичного подавления. Полная звукоизоляция и гравитационные компенсаторы лишают ощущения настоящего полёта. Впрочем, не бойся — в экстремальных ситуациях все системы безопасности включаются автоматически.
— Я не боюсь, — ответила Дженнифер, внимательно разглядывая небольшую фотографию на консоли. — Это одна из твоих прежних «сестричек»? Или та самая двадцатилетняя любовь?
Я отрицательно покачал головой:
— Вот и не угадала. Это моя тридцатипятилетняя любовь. Её зовут Дана, и она моя мать. Красивая, правда?
— Очень красивая. И очень молоденькая. Такой она была в юности?
— Она и сейчас выглядит не намного старше.
Дженнифер улыбнулась:
— Вижу, ты сильно любишь её.
Я кивнул:
— Это у меня наследственное.
— Что?
— Гипертрофированная сыновняя любовь. В нашем роду сыновья, как правило, слишком сильно любят своих матерей.
— Разве это плохо?
— Скажем так: не всегда хорошо. Взять, к примеру, Александра, старшего брата моего отца… — Тут я осёкся, изумлённый своей откровенностью.
— Так что же Александр? — нетерпеливо спросила Дженнифер.
Я вздохнул. Было уже поздно идти на попятную.
— Это неприятная история. Когда мой отец родился, Александр страшно ревновал к нему мать и даже пытался убить его.
— Ты не шутишь?!
— Нисколько.
— М-да, хороша семейка. Ты тоже враждуешь с братьями?
— Слава Богу, нет. Мы довольно дружны.
— Их много?
— Четверо. Шон, Артур, Марвин и Дункан.
— Чудесный букет ирландских имён!
— Скорее, шотландских. А вообще, кельтских.
— Сёстры у тебя есть?
— Навалом.
— Это сколько?
— Шестеро, не считая Пенелопы.
— А почему «не считая»?
— Потому что она моя сводная сестра.
— Гм… Судя по твоему тону, ты её недолюбливаешь.
— На то есть причины, — сухо произнёс я.
— Какие?
Я не знал, что ответить, но если бы и нашёлся, то всё равно не успел бы, так как в этот момент ожил коммуникатор:
— Центр управления вызывает «Красного дракона». Командор Макартур, подтвердите приём.
Голос был мужской, но не тот, что в предыдущий раз, более твёрдый, с властными нотками. Я сделал Дженнифер знак молчать и включил обратную связь:
— «Красный дракон» Центру управления. Приём подтверждаю.
— Говорит старший дежурный диспетчер космопорта. Я буду лично координировать ваш полёт в локальном пространстве Дамограна.
— Весьма польщён, док. Чему я обязан столь высокой честью?
— Вашей скандальной репутации.
— Уверяю вас, слухи о моих подвигах сильно преувеличены.
— В этом я не сомневаюсь, но нелишне будет подстраховаться. Почему вы так рано запустили двигатели?
— Пусть разогреваются.
— Что ещё за глупости!
— Выключить, док?
— Да ну вас! Можете взлетать.
— Прямо сейчас?
— Да.
— А как же график…
— Чёрт с ним, с графиком. Специально для вас освобождён такой широкий коридор, как будто должна пролететь целая бригада.
— Ну вы даёте, ребята! — сказал я. — Стоило ли так утруждать себя? Кстати, я до сих пор не получил схемы вашего хвалённого коридора.
— И не получите. До выхода из сферы притяжения планеты вы будете следовать моим указаниям.
В этот момент я мысленно проклял созданную мной самим сеть межзвёздной связи, благодаря которой обо мне знали во всех респектабельных космопортах Галактики и боялись моего появления, как бубонной чумы.
— Хорошая шутка, — язвительно произнёс я. — Уже можно смеяться?
— Это не шутка, господин Макартур. Начальник порта поручил мне позаботиться о безопасности…
— Засуньте свою безопасность… — я не закончил, вовремя вспомнив, что рядом находится Дженнифер. — Передайте вашему шефу, господин старший дежурный диспетчер, что вы переусердствовали и вывели меня из себя. Я не за то платил деньги, чтобы идти у вас на коротком поводу.
— Макартур, вы…
— Командор Макартур, к вашему сведению. Я сдержу своё обещание и не стану переходить в овердрайв в стратосфере. Я сделаю это в верхних слоях тропосферы. Так что объявляйте всеобщий аврал.
— Мак… Командор Макартур! — взвизгнул старший диспетчер. — Вы не посмеете…
— Ещё как посмею, — заверил его я. — Можете пустить мне вслед позитронные ракеты. Конец связи.
Я решительно отключил коммуникатор и начал увеличивать тягу. Челнок подался вперёд, по его корпусу пробежала дрожь.
— Что ты делаешь, Кевин? — отозвалась взволнованная Дженнифер.
— Теряю дамогранскую визу, — ответил я. — И ещё зарабатываю штраф в несколько сотен тысяч долларов за мелкое хулиганство.
— Ничего себе мелкое хулиганство! А вдруг ты столкнёшься с каким-нибудь судном? Погибнут сотни ни в чём не повинных людей. Я уже не говорю о нас с тобой.
— Этого не произойдёт, дорогая. В данный момент парни из диспетчерской трудятся в поте лица, освобождая мне дорогу. А всё из-за их горе-начальника, который возомнил себя большой шишкой.
Реактивные турбины требовательно взвыли. Я плавно отпустил тормоз, и челнок помчался по взлётной полосе, стремительно набирая скорость. Дженнифер вжалась в кресло и завизжала.
— Ну-ну, милочка, успокойся, — невозмутимо произнёс я. — Ты пропустишь самое интересное… Вот, смотри!
Земля под нами провалилась, и в считанные секунды её заволокло голубой дымкой. Корпус челнока вновь содрогнулся — мы преодолели звуковой барьер. Где-то там, внизу, безымянный старший дежурный диспетчер услышал гром, раздавшийся с ясного неба. Будет ему и молния…
— Сейчас меня стошнит, — пожаловалась Дженнифер.
— Дженни, солнышко! — воскликнул я. — Разве это не восхитительно? Разве у тебя не захватывает дух?
— Ещё как захватывает…
Ну всё, порезвились и хватит. Я стабилизировал курс и направил бортовому компьютеру запрос на безусловный запуск ц-привода. Автоматически заработали гравитационные компенсаторы, установилась полная звукоизоляция. Дженнифер облегчённо вздохнула.
— Вот так уже лучше. Что теперь?
— Включаем режим овердрайва.
На экране появилось сообщение:
«Генератор виртуального гиперполя к работе готов.
Начальные параметры установлены по умолчанию».
Я нажал клавишу «Старт».
Голубое небо, белые полупрозрачные облака, земля под нами — всё это в мгновение ока исчезло, и мы окунулись в океан нестабильности. За бортом корабля бушевала первозданная стихия. Ткань пространства-времени растягивалась и лопалась, озаряя безбрежную черноту космоса яркими вспышками протуберанцев.
