С мотоциклом получилось — лучше не бывает! План выполнен на сто процентов, даже на двести. Я нарушила обещание, была опрометчивой и безрассудной. От мысли, что соглашение сорвано обеими сторонами, на душе сразу полегчало.
А еще я научилась управлять галлюцинациями, ну, по крайней мере, мне так казалось. Надо как можно скорее опробовать теорию на практике. Может, если в больнице меня обработают быстро, еще сегодня успею?
В таком настроении ехать по дороге одно удовольствие: ласкающий лицо ветерок, скорость, свобода… Тут же вспомнилась прошлая жизнь. Серебристый «вольво» мчит по лесу, ловко лавируя между деревьями, за рулем…
Боль была такой сильной, что воспоминания оборвались буквально посредине кадра. Я поморщилась.
— Тебе плохо? — спросил чуткий Джейкоб.
— Ерунда, — как можно убедительнее проговорила я.
— Сегодня же сниму с твоего «харлея» обратный тормоз.
Дома я первым делом взглянула в зеркало: ужас, самый настоящий ужас! Кровь толстыми мазками засыхала на щеках и шее, превращала в колтуны пыльные волосы. Нужно тщательно себя осмотреть, но сначала, чтобы не вырвало, представить: это обычная красная краска. Если дышать через нос, запах почти не чувствуется.
Я вымыла руки, осторожно протерла лицо, спрятала перепачканную одежду на дно корзины с грязным бельем и надела чистые джинсы и рубашку (главное — на пуговицах, чтобы через голову не натягивать). Каким-то чудом удалось не измазать новый наряд кровью.
— Скорее! — торопил Джейкоб.
— Да, да, сейчас! — Проверив, что в ванной не осталось компрометирующих следов, я спустилась по лестнице. — Ну, как?
— Уже лучше, — признал он.
— А похоже, что я оступилась в вашем гараже и ударилась головой?
— Пожалуй…
— Тогда поехали.
Блэк буквально выволок меня за дверь и настоял, что сам сядет за руль. Мы были уже на полпути к больнице, когда я вспомнила: парень-то по пояс голый!
— Нужно было найти тебе толстовку…
— Она бы выдала нас с потрохами! К тому же мне не холодно.
— Шутишь? — Дрожа от озноба, я включила печку.
Интересно, мой приятель просто храбрится? Да нет, ведет себя вполне уверенно, одну руку даже положил на спинку моего сиденья.
Джейкоб действительно выглядел старше шестнадцати. Не на сорок, конечно, но и не моим ровесником. Называет себя скелетом, а у самого мышц, как у Квила. Красивые, длинные, они не бугрились, а чуть заметно проступали под бронзовой кожей, такой гладкой, что даже зависть берет.
— Что? — смущенно спросил Блэк, перехватив мой заинтересованный взгляд.
— Да так, ничего… Только сейчас обратила внимание: ты очень красивый парень!
Боже, что такое я сказала?! Кто знает, как будут истолкованы мои слова?
Джейкоб лишь закатил глаза:
— Слушай, по-моему, кровопотеря уже дает о себе знать…
— Я серьезно…
— Ну, тогда спасибо.
— Всегда пожалуйста, — усмехнулась я.
Чтобы зашить порез, понадобилось целых семь стежков. Укол местной анестезии — и никакой боли я не почувствовала. Пока доктор Сноу накладывал швы, Джейкоб держал меня за руку. Надо же, как все вышло, аналогию лучше не проводить.
В больнице мы просидели целую вечность, так что пришлось подбросить Джейкоба и на всех парах мчаться домой готовить ужин Чарли. Папа вроде бы поверил моей байке о происшествии в гараже Блэков. В конце концов, из-за неуклюжести у меня и раньше бывали травмы.
Ночь прошла намного спокойнее, чем та первая, после поездки в Порт-Анжелес. В груди снова появилась огромная дыра, как и всегда, когда рядом не было Джейкоба, вот только края не пульсировали. Даже во сне я боролась с кошмаром, представляя, что случится. Завтра я снова увижу Джейкоба… От одной этой мысли огромная дыра в груди и боль переносились легче. Кошмар тоже не внушал безотчетного ужаса: сейчас, сейчас закричу и проснусь, я ждала этого с каким-то странным нетерпением. Он ведь обязательно кончится!
В среду, когда я была в больнице, папе позвонил доктор Джеранди и предупредил: у меня, возможно, сотрясение мозга. Чтобы узнать, насколько все серьезно, нужно будить ночью каждые два-три часа. Презрительно прищурившись, Чарли в очередной раз выслушал мою версию «несчастного случая в гараже».
— Белла, может, не стоит больше ездить к Блэкам? — предложил он за ужином.
Нет, только не это! Если запретит бывать в Ла-Пуш, мотоцикл я больше не увижу, а подобного после чудесной галлюцинации я допустить просто не могла. Серебряный баритон орал целых пять минут до того, как, затормозив слишком резко, я упала с мотоцикла и полетела к деревьям. Ради него я готова безропотно вынести любые страдания.
— Собственно, произошло-то все не в гараже, а во время похода. Споткнулась о камень, и вот…
— С каких пор ты ходишь в походы? — скептически спросил Чарли.
— Сказалась работа у Ньютонов, — объяснила я. — Когда дни напролет расписываешь прелести активного отдыха, волей-неволей появляется интерес.
Судя по взгляду, папа остался при своем мнении.
— Буду осторожна, — пообещала я, тайком скрестив под столом пальцы.
— Вокруг Ла-Пуш гулять можно, только далеко не отходите.
— Почему?
— В последнее время участились жалобы на появление диких животных. Сейчас ими занимается департамент лесного хозяйства, но пока…
— А-а, большой медведь, — неожиданно догадалась я. — Его видели несколько туристов, которые заходят в магазин к Ньютонам. Думаешь, у нас действительно завелся гигантский гризли?
— Кто знает… Не отходи далеко от города, ладно?
— Конечно, конечно, — заторопилась я. Папа, похоже, мне не поверил.
— Чарли стал слишком любопытным, — пожаловалась я в пятницу, когда Джейкоб забрал меня из школы.
— Может, пока оставим мотоциклы? — Увидев, как я скривилась, он добавил: — Ну, хоть на недельку? Неделя без травм и больницы…
— Чем же мы займемся? — сварливо спросила я.
— Чем хочешь! — бодро ответил Джейкоб.
Я задумалась: а что мне действительно хочется? Ужасно тратить драгоценные секунды воспоминаний, которые не причиняют боль, приходят самостоятельно и без всяких усилий с моей стороны. Мотоциклы временно запрещены, значит, надо найти другой источник опасности и адреналина, а на это потребуется немало выдумки. В такой момент, как сейчас, безделье опасно. Вдруг даже с Джейком снова начнется депрессия?
Должен быть какой-то иной способ, иной рецепт… иное место.
Естественно, к дому я больше не поеду, одной ошибки достаточно. Но ведь его существование должно было оставить след не только в моей душе.
