Болезненно захотелось ощутить собственное тело. Хотя бы веки, чтобы закрыть глаза и не гадать, что за дрянь шныряет там у него за спиной.
Пещеры привили ему похоже самую настоящую манию преследования. Но в какой-то момент тень пропала, и тьма снова стала цельной и непроглядной.
Толя поймал себя на том, что уже какое-то время всматривается в одну точку прямо перед собой. Не отпускало ощущение, что там что-то или кто-то есть.
Внезапно в кромешной чернильной темноте, вдруг проступила широченная улыбка. Пожалуй даже, оскал белоснежных кривых клыков, едва проглядывающих сквозь черноту.
Они складывались в висящую прямо напротив него, небольшого размера акулью челюсть, разве что зубы шли только в один ряд.
Пытаясь подавить панику, Толя представил, что это чеширский кот из старого мультика. Правда тот насмешливо ухмылялся. Да и был мультяшным.
А эта челюсть выглядит самой настоящей и скалится отчетливо по хищному, вызывая стылую оторопь. Уголки челюсти вдруг приподнялись вверх, в жуткой усмешке. А чуть выше вспыхнули зеленью два идеально круглых глаза с вертикальными зрачками.
«Да это и есть кот, — успел подумать Толя, сразу перед тем, как его выкинуло обратно в тело гнома, упавшее с небольшой высоты на мороз.»
***
— Пфф, тьфу, тьфу, кхх, кхе, кхы, — упав лицом в снег, как и в самом начале своего пути, стал отплевываться Раккар, стуча зубами.
Беглый осмотр показал, что он все на том же скалистом пятачке перед укутанной снежными наносами пещеркой. Только портала за спиной больше не было. Будто он с неба свалился и все тут.
— Да что з-за игр-ры т-такие, бррр, — забормотал он ворчливо, стремительной черепашкой перебираясь через сугробы к возвышающимся впереди теням в белом мареве.
Вокруг выла и ревела вьюга. Порывы ветра без устали рвались внутрь зева пещеры, промораживая и выстуживая её далеко в глубину. Снаружи было белым бело…
Но присмотревшись Раккар все же различил чуть в стороне, ниже скального выступа, острые треугольные очертания каких-то деревьев, похожих на елки.
«Как они вообще тут выживают, да и живые ли. И какой сейчас сезон года. Зима? Так, а когда в горах вообще оживает растительность. Наверное, в разгар лета только. Значит в лучшем случае сейчас еще только весна.
Не подумал бы, что когда-нибудь окажусь в горах. Никогда не интересовался этой темой, а оно вон как в жизни бывает. Бррр, все лучше, чем на кота пялиться.
Все, умирать мне больше нельзя. Не то чтобы и хотелось, — думал он, забираясь подальше вглубь пещеры и пытаясь унять дрожь в конечностях.»
Едва вернувшись в обжитую уже пещерную залу, поспешно запалил костерок из остатков дерева и угля. Да начал со скорбным видом подсчитывать убытки. А их было немало.
Пропало все, что он запихал в сумку последним. Вот четко помнил, как с азартом заталкивает в почти полную уже сумку то, что хорошо сохранилось и выглядело покрасивше. А теперь там ничего этого нет, сколько ни шарь руками.
И конечно же не осталось ничего из того, что он на себя навешал. Лук и щит просто испарились без следа. Шлем то ладно, он сам свалился. Да и в сумке остался еще один, благо положил он его туда достаточно давно.
Кольчуга в общем тоже сохранилась. Правда подходящей под нее плотной рубахи не было, а что станет с кафтаном, поверх которого будет елозить металлическими кольцами боевая бронь, проверять без нужды не хотелось. Да и доставать что-либо из сумки лишний раз теперь было боязно.
«А ну как „чего“, и как тогда быть, если пропадет всё, что было положено в последние часы.»
Из нательного, остались поцарапанный уже откидной ножик, кресало и карта.
Еще, по неясной причине, сохранились прицепленные к поясу фляга с водой и чуть помявшийся масляный фонарь. Полная фляга от которого, нашлась в сумке. Крепежа к поясу у нее не было, так что Раккар даже и не задумывался раньше куда ее девать.
«Выходит, кроме того, что пролежало в сумке какое-то время, сохраняется ещё и закрепленное на твоей одежде. Вроде как в кармане или на поясе.
Значит нужно будет смастерить себе ремни и разгрузки при первой возможности. А лучше все же не умирать больше, — снова подумал Раккар и услышал где-то далеко в глубине горы странные рокот и гул. — Назад дороги больше нет. Обвалили-таки единственный путь на север родственнички коварно-выделанные.»
Плечи гнома передернуло. Пришлось сосредоточиться на текущих делах, чтобы не думать о причинах его появления на старом месте.
«Грибов в пещере на какое-то время еще хватит, а потом останутся полторы тушки подгорных крыс. Дотянуть до выхода из игры теперь не проблема. Только вот чем заняться после возвращения.»
Гном невольно потянулся к сумке, чтобы поднять себе настроение и посмотреть, что там осталось из полезного.
В наличии нащупывался короткий серебристый меч, лоснящийся будто в масле. Лезвие легкое, а на ощупь гладкое, даже палец скользит, когда проводишь по нему. Рукоять напротив шершавая и ухватистая, будто под его руку, отлитая из того же металла.
— Что за обработка такая. Абразив или напыление, — забормотал Толя задумчиво, глубоко засунув руку в поясную сумку и зажмурившись от усердия. — Если абразив, то чем настолько мелким так обработали рукоять цельнолитого меча не задев при этом лезвия. А если напыление, то почему…
Какой-то посторонний грохот отвлек его от внутреннего созерцания, заставив навострить уши и завертеть головой, соображая к чему бы это.
— Наверное еще что-то обвалилось после взрыва, — утешил он себя «оригинальной» версией и вернулся к осмотру содержимого пространственного «карманца».
«Хм, так, отличный топорик, молотки, щипцы, линейки, зубила с молотками. Мда, даже нашариваю их в том же порядке, в каком положил, любопытно, — потер он грязную и всё ещё мокрую от снега щеку, прежде чем продолжить. — Ага, вот оно, кирка и крюк с цепью. Можно будет попробовать спуститься туда, куда раньше не мог попасть.
Эдак может и до подножия доберусь. А там глядишь и обещанный командиром гномов выход на поверхность сыщется. Да заведутся каменные вши в его бородёнке…»
Отдельно от предметов ощущалась стопка чертежей и книжка «юный механизатор». Непонятно было пока радоваться им или грустить. Все это требовало системного подхода и совсем других обстоятельств, чем те, в которых он оказался.
Нужно было выбираться и поскорее. Он даже примерно теперь не догадывался, что станет с его телом и имуществом после выхода.
Раньше в играх все было проще. Нажал выход, и персонаж исчез из игрового мира, до нового входа в игру. Но теперь, потерять можно было многое.
«Хм, хотя богатства конечно еще невелики, но… Так, стоять, золотой нож. На месте. Золото, можно же набить себе золотой руды побольше. Как знать может она еще для чего сгодится в будущем, — едва эта идея пришла ему в голову, Раккар уже вскочил и не заметил, как кирка оказалась у него в руке.»
Довольно быстро он нашел на стенах характерный блеск. Теперь это вышло само по себе, без помощи внутреннего подсказчика, легко и естественно.
А спустя считанные минуты пещеру уже заполнило звонкое эхо от ударов кирки по камню.
Найдя себе понятное и условно-полезное занятие, Раккар набил золотой руды столько, сколько влезло в мешок.
После чего констатировал, что расплавить её не выйдет, по причине отсутствия горючего. Даже угля остался всего один кусок, не говоря уже о считанных щепках дерева.
И только сейчас, оставшись в полной тишине, наедине с собой, он встретился лицом к лицу с собственными мыслями. Довольно мрачными и укоризненными.
Положение было печальным и второго шанса не предвиделось. Где-то он свернул «не туда» и с этим уже было ничего не поделать. Сколько ни уверял себя в том, что сам виноват, осадочек не становился слаще.
«Вроде и в журнале было указано, что „сородичи“ любви к тебе питать не должны. И в газете об этом читал. И скелетики безоружные видел. И завалы, что превратили сеть тоннелей в лабиринт минотавра. А все равно дурачок обрадовался вежливым невысоким „гнумам“. Сейчас, примут тебя в стаю, держи ноги шире…»
