— Ух ты, — прошептала Лисабет, глядя на то место, где они исчезли. Ее не было на ужине, когда Андерс учил Джайя этому сигналу, но она знала, что отвлекает внимание, когда видела его. — Здорово придумано с Джайем. Поторопись, они не смогут долго удерживать Хейна.
Андерс послушался, и через секунду замок щелкнул. Наконец-то что-то пошло ему навстречу.
Они проскользнули в мастерскую, которая выглядела точно так же, как и в прошлый раз, когда они были там, тускло освещенная цепочками огней. Скрабоки, которые они принесли, были заменены новой стопкой книг на столе Хейна, а рядом с ними стояла металлическая рамка локатора, которую они искали. Они поспешили к ней.
Андерс начал с карандашей, которые, по его мнению, имели наибольшие шансы на успех, поместив их под рамку и внимательно наблюдая за ней.
Абсолютно ничего не происходило.
Он провел пальцем по краю, обводя руны, но они с таким же успехом могли и не быть там, несмотря на всю разницу. Поверхность даже не закружилась, не говоря уже о том, чтобы показать ему, где находится Сакариас.
Поморщившись, он убрал карандаши и попробовал шарф Виктории, проверяя рамку со всех сторон на предмет сообщения, которое сообщило бы ему местонахождение его соседки по комнате.
Ничего.
Наконец он попробовал браслет. Рядом с ним стояла Лисабет. Он затаил дыхание, надеясь вопреки всему увидеть в кадре ее веснушчатое лицо. Даже если оно было слабым, если в нем была хоть капля жизни, локатор должен был сказать ему, где она.
Но опять же, тот был неподвижен и молчалив, когда они оба уставились на него.
— Возможно, он был выкован недостаточно хорошо, и сущность медленно покинула его, — тихо произнесла Лисабет.
— Нам пора, — сказал он, стараясь не обращать внимания на давление в груди. Он потратил столько времени на то, чтобы выбраться в город и забрать что-нибудь из вещей Рейны, и у него никогда не было никаких шансов на успех.
— Одну минуту, — сказала она, глядя на бумаги на столе Хейна. — Он делает пометки о рамке локатора. — Она начала листать книги, открывая их на страницах, которые Хейн отметил маленькими клочками бумаги. Большинство из них были древними, поднимая облака пыли каждый раз, когда она двигала их. Андерс кашлянул, гадая, как далеко в библиотеку зашел Хейн, чтобы найти их.
Он засунул шарф и карандаши в карманы и подошел к огромному разбитому зеркалу коммуникатора у двери, напрягая слух в ожидании звука приближающихся шагов. Отсутствие отражения в зеркале действовало на нервы.
— Послушай, Андерс. — Лисабет читала вслух одну из книг, почерк на ее страницах был тонкий и древний.
«Сущность в более слабых артефактах может быть усилена во время солнцестояний и равноденствий, ибо в это время сущность заполняет естественный мир и может быть направлена в наибольшем количестве».
Андерс закрыл глаза. Он не мог позволить себе ждать равноденствия, чтобы снова попробовать рамку… Рейна могла быть мертва к тому времени.
Он прижал ухо к двери. Если локатор не сработает, то нет смысла оставаться здесь, хотя его все еще мучило любопытство к работе, которую делал Хейн.
— Лисабет, если Хейн застанет нас здесь…
— Андерс. — Она перевернула еще одну страницу, и ее голос опустился до шепота. Парень поспешил посмотреть, что ее так потрясло. — Это изображение чаши, о которой нам рассказывал Хейн, той самой, которая, по его словам, была разбита. — Ее палец остановился на наброске большого кубка. Основание было расклешено, украшено круглыми медальонами, на которых были выгравированы замысловатые руны. У него была толстая металлическая ножка и что-то похожее на деревянную чашку наверху, скрепленную металлическими полосами с гравировкой. Еще больше рун окружало его по краю — это был один из самых сложных артефактов, которые Андерс когда-либо видел, и под ним было написано название.
Чаша Филкира.
Ее голос становился все тише и тише, пока он не перестал ее слышать.
— Послушай, это почерк Хейна, он написал на настоящей книге, он, должно быть, был очень взволнован. Он написал: «Можно ли заставить это работать?» Как ты думаешь, что это значит?
— Я думаю, это означает, что он думает, сможет ли заставить чашу работать, — ответил Андерс, стараясь говорить небрежно, хотя его сердце делало сальто. Он сказал ей, что ищет только Джерро… Лисабет была единственной, кто хотел узнать больше о драконах, и ему пришлось притвориться, что он не заинтересован.
— Но ты не можешь починить сломанные артефакты, — прошептала она.
— Тогда ответ — нет, — заставил он себя сказать. — Это не может сработать. — Он не мог позволить себе выдать, как сильно колотилось его сердце. — Нам надо идти, пока у Джая не кончились отговорки.
Она кивнула, и они вместе аккуратно положили все на стол, как было, когда они пришли, работая так быстро, как только могли.
— Это что-то значит, — тихо сказала Лисабет. — Это значит, что выход может быть.
Андерс следовал за ней по пятам, когда они торопливо выходили, но слова эхом отдавались у него в голове.
Может быть, есть какой-то выход. Может быть, есть способ найти драконов.
Это подтвердило его подозрения относительно взгляда, который он видел между Сигрид и Эннар после пожара.
Если есть какой-то способ, он должен его найти.
Наверху прозвенел звонок, и они оба, молча, направились в столовую ужинать, погруженные в свои мысли. Андерс почти не замечал, что кладет на тарелку и где сидит, пока Джай не уселся напротив него, покраснев почти так же, как его волосы.
— Ты хоть представляешь, каким идиотом я себя выставил? — прошипел он. — У меня не было наготове никакого отвлекающего маневра! Стая и лапы, я закончил тем, что показал мраморную коллекцию Матео самого известного дизайнера на свете! Хейн понятия не имел, зачем он здесь, а я только и говорил: «О, эй, посмотри на этот, у него синий вихрь». — Он со стоном закрыл свое красное лицо руками. — Я никогда этого не переживу.
— Мы у тебя в долгу, — пообещал Андерс.
— Ты и сам это знаешь, — фыркнул Джай. — А что ты вообще делал?
Андерс и Лисабет обменялись долгими взглядами. Ни один из них не хотел лгать, но и говорить правду тоже не хотел.
— Ничего страшного, — наконец сказал Андерс. — Я имею в виду, что мы не должны были этого делать, но это было правильно.
Джай долго молчал, потом кивнул.
— Ну, надеюсь, все прошло хорошо, — сказал он. И это было все. Больше нет вопросов.
Андерс искал, что бы сказать, какой-нибудь способ сказать Джаю, что это много значит, иметь друзей — стаю — которые поддержат тебя, не спрашивая почему.
Но он не знал, как это сказать, и, в конце концов, его спас Сакариас, который плюхнулся рядом с Джаем и начал хвастаться своей двойной порцией пирога, даже не заметив, как Джай украл вилку.
***
В течение следующих двух дней Андерс дважды пытался вернуться в кабинет Хейна, чтобы узнать больше о том, как Хейн собирается заставить чашу работать, или даже найти саму чашу, но безуспешно.
Проектировщик, возможно, и не знал, кто вломился в его кабинет, но он явно знал, что что-то случилось… замок был заменен на гораздо большую, гораздо более надежную версию, и не осталось никаких шансов, что Андерс сможет его вскрыть.
Ночью он лежал без сна, прокручивая в голове то, что видел. Хейн написал только: «Можно ли заставить его работать?» Он не написал, что это возможно, и даже не сказал, что чаша у него. Только то, что у него есть идея.
И все же Андерс не видел другого выхода, кроме как следить за Хейном, как ястреб, или просто сбежать и в одиночку направиться к ближайшим горам. После этого ему придется надеяться, что он сможет найти дракона — любого дракона — и каким-то образом использовать его, чтобы выследить Рейну. При этом не падая с большой высоты и не поджариваясь заживо.
Но до равноденствия оставалось меньше недели, и у него не было времени сделать какой-либо другой выбор.
На третий вечер после того, как они вломились в мастерскую Хейна, он наблюдал за проектировщиком за ужином. Несмотря на свои размеры, большой волк двигался тихо, пробираясь через мир, не причиняя никому особых хлопот. Сегодня вечером Хейн сидел за столом у стены с несколькими профессорами и несколькими членами Волчьей Гвардии.
