Затем она приступила к работе, восстанавливая ткани и сращивая аксоны, расширяя сосуды и создавая синапсы. Трин полностью расслабился под её влиянием, и вскоре их структуры стали зеркальными и почти идентичными. Единственным отличием было её прикосновение; она восстанавливала по скелету разорванных структур Хендона, сшивая то, что уже было, и добавляя то, чего не хватало. Всё это время она непрерывно питала его своим сахаром, пока её печень не опустела, и её желудок не перевернулся, напоминая о нарастающем голоде.
Её работа была не идеальной. Возможно, это была травма, которую ничего не могло по-настоящему исцелить, даже целительство сердца, но когда она закончила, её энергия иссякла, и она почувствовала, как блокада исчезла из мозга Хендона, нити были переплетены и центр ожил. Сначала медленно, но она стимулировала их выдохом электричества. Как только она начала, его мозг больше не нуждался в её помощи, электрическая буря вернулась к жизни, прежде чем она даже убрала руку.
Нхика отступила, её руки тряслись от усталости - это было слишком, взяв больше, чем когда-либо ранее. Рост тканей был незначительным, но это был кропотливый и энергоёмкий процесс, и её влияние было разделено между двумя телами. Теперь она обессилено упала на стул, выпуская облегчённый вздох, когда мир вернулся к ней. Огни, мятое шёлковое платье, тихий храп Хендона перед ней.
Он спал. На этот раз, это был настоящий сон.
Андао подошел к Трину, который сонно моргал , как будто просыпался от сна. Нхика смотрела на него внимательно, тревога нарастала с её тошнотой - что если она нечаянно навредила ему, что этого было недостаточно, чтобы спасти Хендона, что если что-то пошло не так в её эксперименте.
Затем Хендон пошевелился, сделав первое движение самостоятельно с тех пор, как она была здесь, и Нхика облегчённо вздохнула.
- Он…? - голос Мими дрожал от осторожного оптимизма.
- Да, - ответила Нхика. Никто, кроме тех, кто был в комнате, не узнает, что произошло этой ночью - никто не должен был знать - но Нхика чувствовала, что весь мир остановился, чтобы посмотреть на неё. Не Теумасы, нет, но её мир: её семья наверху. Смотри, мама, хотела она сказать. Я его вылечила. Наконец-то я его вылечила. Теперь Нхика могла по-настоящему носить этот титул, который она использовала для себя, целитель сердца, и если бы она умерла завтра, часть её кости могла бы принадлежать её ониксовому кольцу, сопровождая целителей сердца прошлого.
Торжество омрачалось волной тошноты, захлестывающей её желудок. Она усилилась, когда она попыталась встать, но безуспешно. - Я голодна, - сказала она, самым простым способом объясняя, что её запасы иссякли, её печень иссохла, её кровь жаждала сахара.
Андао вскочил на ноги. - Конечно! - сказал он, затем на мгновение замешкался, как будто вспомнив, что не знал, как готовить еду без прислуги. - Рисовые крекеры. И чай. Я вернусь.
Трин и Мими остались на месте, оба смотрели на Хендона. - Что ты сделала? - спросил Трин.
- Этот таламус, который мы исследовали, я его восстановила. Его собственный мозг боролся за то, чтобы общаться сам с собой после того, как он был повреждён в аварии, - сказала она. - Что касается тебя, я удалила твои рецепторы счастья. Так что я ничего не изменила, правда.
Он моргнул на мгновение, прежде чем понял, что это была шутка. И Трин засмеялся. Он засмеялся, просто тихий ропот за закрытыми губами, но всё же смех. Даже Мими смотрела на него с удивлением, её улыбка была осторожной, но искренней. Она взяла руку Хендона в свои маленькие длинные пальцы и приложила её к губам в поцелуе, который скрывал улыбку. Из этого поцелуя, из смеха Трина излучалась надежда, тепло возродилось в этой холодной спальне. Затем пришло знакомое чувство, что Нхика здесь не принадлежит, охваченная их растущим счастьем. Она сделала своё дело; она получит свою плату утром, когда Хендон проснётся. Может быть, она даже получит прощальный обед от Конгми. Но она исцелила Хендона, и всё остальное будет уже излишним.
Её успех этой ночью был окрашен разочарованием, и когда Андао вернулся с её крекерами и чаем, она взяла их, встав слишком резко. Тошнота снова захлестнула её, желудок бурлил пустым, а перед глазами заплясали чёрные пятна. Она снова это сделала, потратила слишком много и забыла о себе в процессе исцеления.
Её зрение сузилось, тарелка выскользнула из её руки, когда ноги подломились под ней. - Кто-нибудь, поймайте меня, - сказала она, прежде чем упасть в обморок.
Глава 14
Нхика мечтала о смерти. Не о такой, какая постигла её семью, и не о такой, какую она представляла себе, а о мирной. Счастливой. Добровольной. Шагнуть в смерть, как шагаешь в объятия, потому что по ту сторону будет её мать, ещё не истощённая лихорадкой; и отец, с обеими ногами на твёрдой земле, не унесённый солёной водой.
Её бабушка тоже будет там, больше чем прах, с распростёртыми руками.
Нхика шагнула вперёд, но не двинулась с места. Что-то тянуло её назад, так же крепко, как шнур вокруг талии, но она тащила ноги вперёд, протянув руку.
- Не сейчас, - сказала бабушка. - У тебя ещё есть жизнь. - Она держала то выражение, которое Нхика помнила больше всего, строгое, но любящее, одновременно проявление любви и предостережения.
Затем Нхика полетела назад в внезапное пробуждение, сердце гулко билось о рёбра, а свет расплывался в её глазах. Медленно к ней пришло осознание окружения: аккуратно заправленное одеяло, неуклюжий медицинский аппарат, собранный с одной стороны кровати, и неясная фигура на другой стороне.
Нхика моргнула, разгоняя туман в голове, и черты фигуры обрели чёткость, формируя доктора Санто, спящего в кресле рядом с её кроватью, скрестившего руки, с расстёгнутым воротником и очками, сползшими на кончик носа.
- Доктор Санто, - сказала она хриплым голосом. Она прочистила горло и повторила попытку. - Доктор Санто.
Он вздрогнул и проснулся, неловко поправляя очки, и моргнул в удивлении, выглядя почти так же ошеломлённо, как и она.
- О, какое облегчение, - вздохнул он. - Ты проснулась.
- Кочин здесь? - спросила Нхика сонно. Где бы ни был доктор Санто, там обязательно был Вен Кочин, и Нхика не была уверена, что готова сейчас встретиться с Кочином.
К счастью, доктор Санто покачал головой. - Брат и сёстра позвали меня - сказали, что ты упала в обморок.
Только тогда она заметила, что на улице совершенно темно, и катетер, свисающий с медицинского аппарата, ведёт обратно к её руке. Нхика вздрогнула, ощутив, как лишняя жидкость смешивается с её кровью. Её тело содрогнулось от этой мысли, и она потянулась, чтобы выдернуть шнуры из кожи, но доктор Санто вскочил, чтобы остановить её.
- Осторожно, - предостерёг он. - Дай мне позаботиться об этом.
Нхика напряглась, её рука всё ещё обхватывала катетер. Она не находилась под опекой другого человека уже много лет, и никогда за ней не ухаживал настоящий врач. Но она уступила, наблюдая, как он обошёл её кровать и взялся за её капельницу.
- Где брат и сёстра? - спросила Нхика, вспомнив о Хендоне. Она не оставалась в сознании достаточно долго, чтобы увидеть, как он проснулся, и беспокоилась, каким он будет, когда это произойдёт.
- Они в коридоре, - сказал доктор Санто, вынимая катетер с умелыми руками - она почти ничего не почувствовала - и прижимая комок марли к её коже. Она могла бы вылечить это сама, но позволила себе быть под опекой другого, потому что это было таким редким чувством - быть исцелённой кем-то другим.
- Нхика, - начал он, возвращая её мысли обратно. - Пока ты спала, произошло чудо.
Её глаза загорелись в надежде. В её молчании он продолжил: - Хендон вышел из комы.
- Он действительно? Он в порядке? - спросила Нхика, её дыхание задрожало, и она осознала, что все мышцы её плеч были напряжены в ожидании.
- Он… лучше, чем мы могли надеяться, - доктор Санто выбрал осторожные слова, и её брови нахмурились от беспокойства. Он быстро добавил: - Ему просто нужно время.
