Карина повернулась к Шенвэлю.
– А с каких пор ты все тут решаешь, а? – спросила она и продолжала, все повышая голос: – Ты думаешь, что если я с тобой переспала, то ты можешь мной командовать? Как и где мне колдовать? А завтра ты будешь меня учить варить борщ?
Светлана посмотрела на эльфа с тоской. Ей в голову пришли мысли, созвучные мыслям Дарины. А фраза про борщ вообще была, если можно так выразиться, сакральной. Ведьмы редко бывали искусными кулинарками. Целительница знала о том, что барон Владислав не раз пытался объяснить Карине, как правильно следует приготовлять борщ. Ведьму это приводило просто в бешенство. Карина и подругу пару раз угощала этим национальным супом мандречен, и Светлане понравилось. Но возможно, что традиции и вправду диктовали немного другой рецепт.
– Я решил за всех, потому что я единственный мог это сделать, – сказал Шенвэль очень спокойно. – Борщ я не люблю… А то, что я с тобой спал, вообще из другой оперы. Теперь мы можем начать? Мне бы хотелось попасть в госпиталь живым, знаешь ли.
Карина молча повернулась к нему спиной. Светлана с большим облегчением увидела, что подруга раскинула руки. С пальцев Карины посыпались голубые искры.
«Какие-то они слишком синие», подумала целительница. – «Как будто Карина взяла Чи Воды из этого источника».
Но это было невозможно, и Светлана отогнала эту мысль.
– Начинаем все вместе на счет «три», – сказала Карина.
Марфор помог Ульрику забраться наверх. Ульрик вошел в лодку и обернулся.
– О Илуватар, – пробормотал Ульрик.
Кулумит вызвал их на крышу, когда почувствовал, как кто-то в замке втягивает Чи. Маг собирался обрушить заклятье, и вряд ли бы замок выдержал этот удар. Эльфы увидели, как утес, на котором стоял замок, раскололся надвое. На звоннице Рабина начали бить полночь. Ульрик бездумно считал удары. Их оказалось тринадцать. То ли звонарь был пьян, то ли увидел пылающий замок и сбился со счета. А скорее, и то, и другое. Замок накренился, нацелился на эльфов своими догорающими башнями, задрожал и посыпался в залив. Со стороны это было очень похоже на то, как если бы великан-ребенок сгружал песок со своего огромного самосвала. Марфор раскинул руки и втянул Чи, сколько смог. Половина утеса величаво подалась вперед и рухнула в воду. Из моря выметнулась колонна воды и с грохотом обрушилась на обломки утеса. Марфор услышал, как Ваниэль отвела водяную колонну от берега. Для этого эльфке не понадобилась даже помощь соседей. Темные эльфы обычно превосходили ледяных в силе магического дара. Огонь, пожиравший внутренности замка, продолжал полыхать даже через воду.
– Приготовься, – сказал Марфор Ульрику. – Через меня сейчас начнут передавать Чи.
– Ты хоть сядь, – сказал Ульрик.
Из рассеченного утеса вместе с отхлынувшей водой упала в залив длинная лента пламени. Марфор видел, как остро блеснуло золото, расплавляясь, мелькнуло что-то, до нелепости похожее на куст ракиты. И тут раздался страшный треск ломающегося камня. Марфор почувствовал ужас Ваниэль, почувствовал, как разбухают его каналы Чи. Эльфы, стоящие у дока, передавали свою силу тем, кто стоял под утесом. Остановить такую массы воды не смог бы и сам Лайтонд. Марфор закрыл глаза. Он не слышал испуганного вопля Ульрика при виде волны высотой с Круку. Марфор начал падать с узкой банки, и Ульрик подхватил его. Марфора изгибало в конвульсиях. Ульрик понял, что ему не удержать это большое тело, будь у него даже две руки. Эльф положил товарища на дно лодки, сел на корме и положил голову себе на колени.
Марфор выгнулся дугой и страшно закричал. Поток Чи в нем поменял свое направление. Эльфы под утесом выполнили свою часть работы и теперь передавали свою силу тем, на кого пошла волна. Непрерывный шум льющейся воды и яростный гул все нарастали, приближаясь.
– Давай, Марфор, – пробормотал Ульрик, крепко сжимая его голову. – Держись!
Марфор что-то прорычал. Несмотря на все, что с ним происходило, маг должен был оставаться в сознании, иначе его каналы Чи возвращались в естественное состояние, теряя необходимую пропускную способность. Ульрик почувствовал движение огромной массы рядом с собой и на миг отвлекся от товарища. Рядом с ними, едва не касаясь края крыши, шла стена воды. Сквозь крутящиеся струи Ульрик неясно увидел серебряный лик Ифиль. Выброшенная из потока грязная ракушка просвистела мимо щеки эльфа и, чавкнув, раскололась об крышу. Холодный брызги обдали лицо Ульрика, и водяной столб продвинулся дальше.
Ульрик взглянул на Марфора и увидел, что из носа друга идет кровь. Каналы эльфа были перегружены. Ульрик вытер кровь, пока струйка не затекла в открытый рот. Марфор дышал с каким-то мучительным присвистом.
– Уже почти все, – ободряюще сказал Ульрик. – Совсем немного осталось.
Ульрик посмотрел вниз. Прямо у стены толстым слоем лежал морской мусор – водоросли, плавник и ракушки. Ульрик слышал, как бьются выброшенные на сушу рыбы. Марфор вскрикнул, кровь ударила из носа толстой струей.
– Цепь… – прохрипел он. – Цепь рушится…
Ульрик понял, что кто-то из магов погиб. А возможно, и не один. Кровь уже текла и из ушей Марфора. Эльф пытался удержать поток Чи. Столб воды двигался к середине залива, но гораздо медленнее, чем до этого, и уже начал шататься.
– Прекрати! – закричал перепуганный Ульрик. – И себя погубишь!
Водяная колонна качнулась, вильнула из стороны в сторону и начала опадать. Она с грохотом обрушилась на Круку. Ульрика вместе с Марфором даже подбросило на крыше.
И тут стало очень тихо.
Ульрик обтер лицо товарища рукавом, радуясь тому, что кровотечение остановилось. Марфор с трудом сел. Взглянув в сторону острова, он увидел в лунном свете голую скальную верхушку.
– Не так уж плохо, – сказал Марфор и сплюнул. Тело болело так, словно его долго били ногами.
– Да уж, – сказал Ульрик. – Могло быть и хуже.
Но если Марфор жалел о том, что не удалось вывести водяной столб из залива, то столяр имел в виду состояние товарища.
– Ты сможешь спуститься?
– Да, – сказал Марфор. – Давай заглянем в дом. Может, тот мужик захлебнулся.
Ульрик с сомнением покачал головой, но послушался. Эльфы вошли в дом. Воды было по колено, но мандречен был жив. Он не захлебнулся, как предполагал Марфор. Волной мужчину приподняло и забросило на лавку, где спал его сын. Мандречен так и не проснулся. Он лежал на спине, и на лице его было все то же пьяное блаженство. Марфор пристально посмотрел на мужчину. Ульрик увидел, как крупные капли крови начали сочиться через шрам на лице Марфора.
– Не надо, Марфор, – сказал Ульрик. – Оставь его.
Марфор чуть скривился, и шрам вскрылся целиком. Кровь потекла по лицу эльфа. Но он не остановился. Тело мандречена изогнулось в рвотном спазме. Непереваренные куски вылетели изо рта в фонтане блевотины. Эльфы стояли и смотрели. Марфор вытер лицо рукавом, но особой пользы это не принесло. Старую рану надо было зашивать снова. Мужчина корчился, захлебываясь, но ни один из эльфов даже не пошевелился. Наконец мандречен издал какой-то утробный звук, похожий на те, что слышны на болоте, когда из прогнившей трясины вырывается газ, и затих.
Так нашел свою смерть Радагаст, лучший разведчик дивизии Серебряных Медведей, потомственный палач Рабина.
– Пойдем, – сказал Ульрик. – Тебе надо в госпиталь, а я знаю, где это.
Дренадан услышал скрип несмазанных колес. Маг, восхитивший старого волхва своей наглостью, подвез каталку с телом Валета и остановился за спиной Дренадана.
– Я поражен, – сказал Дренадан, не оборачиваясь. – Вернуть духа в то, что осталось от этого тела…. Тут меньше чем на пятисот гривен стыдно штрафовать. Ты маг шестого класса?
Крон усмехнулся.
– Пятого, – сказал он.
Волхв покачал головой. Закончив разрез, он положил скальпель в ванночку с инструментами.
– Как заплатишь штраф, приходи на переаттестацию, – сказал Дренадан, умело извлекая внутренности экена, записанного Иннокентием. – То, что ты сделал, ни одному магу пятого класса не под силу.
