– Доррегарай, – буркнула Филиппа, бесцеремонно прижимаясь к Геральту, – шпионит в пользу короля Этайна из Цидариса. Будь внимателен. Все его змеи и кожи – не более чем вступление, которым он предваряет расспросы. А Сабрина Глевиссиг усиленно прислушивается…
– …потому что шпионит для Хенсельта из Каэдвена, – докончил Геральт. – Знаю. Ты говорила. А та рыжая, ее подружка…
– Не рыжая, а крашеная. У тебя что, глаз нет? Это Марти Содергрен.
– А она для кого шпионит?
– Марти? – Филиппа рассмеялась, сверкнув зубами из-за ярких карминовых губ. – Ни для кого, Марти политикой не интересуется.
– Волнительно, как вы любите говаривать. Я думал, тут все шпионят.
– Во-первых, не волнительно, а волнующе, а во-вторых, многие, но не все, – прищурилась чародейка. – Во всяком случае, не Марти Содергрен. Марти – целительница. И нимфоманка. Ах, гром меня порази, глянь. Выжрали всю икру! До последней икринки! Вылизали патеру! И что же теперь делать?
– Теперь, – невинно улыбнулся Геральт, – ты станешь мне рассказывать, что тут висит в воздухе. Скажешь, что я должен забыть о нейтралитете и сделать выбор. Предложишь пари. О том, что в этом пари может стать моей наградой, я даже мечтать не смею. Но зато знаю, что должен буду сделать, ежели проиграю.
Филиппа долго молчала, не опуская глаз, потом тихо сказала:
– Можно было догадаться. Дийкстра не удержался. Сделал тебе предложение. А ведь я его предупредила, что ты презираешь шпионов.
– Я презираю не шпионов. Презираю шпионство. И презираю презрение. Не предлагай мне никаких пари, Филиппа. Да, я тоже чувствую, что здесь что-то висит в воздухе. Ну и пусть себе висит на здоровье. Меня это не касается, и мне это безразлично.
– Когда-то ты мне это уже сказал. В Оксенфурте.
– Рад, что не забыла. Обстоятельства, надеюсь, тоже помнишь?
– В мельчайших подробностях. Я тогда не сказала тебе, кому служит Риенс, или как там его. Позволила ему бежать. Эх и зол же ты был на меня…
– Мягко говоря.
– Пришло время реабилитироваться. Завтра я отдам тебе Риенса. Не перебивай, не корчи рожи. Это вовсе не пари в стиле Дийкстры. Это обещание, а обещания я выполняю. Нет, пожалуйста, никаких вопросов. Подожди до завтра. А сейчас сосредоточимся на икре и банальных сплетнях.
– Нет икры.
– Минуточку.
Она быстро оглянулась, пошевелила рукой и пробормотала заклинание. Серебряный сосуд в форме изогнувшейся в прыжке рыбы тут же наполнился икрой уже совсем было вымершего лопатоносного осетра. Ведьмак усмехнулся.
– Иллюзией можно наесться?
– Нет. Но вкусовые железы сноба пощекотать можно. Попробуй.
– Хм. Действительно… Она даже кажется вкуснее натуральной…
– И от нее не полнеешь, – гордо проговорила чародейка, орошая лимонным соком очередную ложку икры. – Можно попросить рюмочку белого вина?
– Изволь. Филиппа?
– Слушаю.
– Кажется, правила приличия запрещают здесь произносить заклинания. Так, может, безопасней было бы вместо иллюзии икры наколдовать только ее вкус? Ведь ты смогла бы…
– Конечно. – Филиппа Эйльхарт взглянула на него сквозь хрусталь фужера. – Конструкция такого заклинания проще устройства цепа. Но, получив только ощущение вкуса, мы потеряли бы удовольствие, которое доставляет действие. Процесс, сопровождающие его ритуальные движения, жесты… Сопутствующая этому процессу беседа, контакт глаз… Я потешу тебя шутливым сравнением, хочешь?
– Слушаю и тешусь авансом.
– Ощущение оргазма я тоже могла бы наколдовать.
Не успел ведьмак прийти в себя, как к ним подошла невысокая, худощавая чародейка с длинными, прямыми, соломенного цвета волосами. Он узнал ее сразу – это была та самая дамочка в туфельках из кожи рогатой агамы и блузке из зеленого гипюра, не скрывающего даже столь мелкую деталь, как крохотное родимое пятнышко над левой грудью.
– Простите, – сказала она, – но я вынуждена прервать ваш флиртик. Филиппа, Радклифф и Детмольд приглашают тебя на краткую беседу. Срочно.
– Что делать, коли так, иду. Будь, Геральт. Пофлиртуем позже!
– Ах! – Блондинка окинула его взглядом. – Геральт. Ведьмак, из-за которого вконец спятила Йеннифэр? Я наблюдала за тобой и никак не могла сообразить, кто бы это мог быть. И ужасно мучилась!
– Мне знакомы такого рода муки, – ответил он, вежливо улыбаясь. – Как раз сейчас я чувствую подобное.
– Прости за бестактность. Я – Кейра Мец. О, икра!
– Осторожнее! Это иллюзия.
– Дьявольщина, ты прав! – Чародейка бросила ложку так, словно это был хвост черного скорпиона. – Какая наглость! Чья работа? Твоя? Ты умеешь создавать иллюзию черной икры? Ты?
– Я, – солгал он, не переставая улыбаться. – Я – мэтр магии, а ведьмаком прикидываюсь, чтобы сохранить инкогнито. Неужто ты думаешь, что Йеннифэр заинтересовалась бы банальным ведьмаком?
Кейра Мец посмотрела ему прямо в глаза, скривила губы. На шее у нее висел серебряный медальон в форме креста «анкх», усыпанного цирконами.
– Вина? – предложил Геральт, чтобы прервать неловкое молчание и опасаясь, что его предыдущая шутка была не совсем верно понята.
– Нет, благодарю… коллега мэтр, – ледяным голосом сказала Кейра. – Не пью. Не могу. Сегодня ночью собираюсь забеременеть.
– От кого? – спросила, подходя, рыжая крашеная подруга Сабрины Глевиссиг, одетая в прозрачную блузку из белого жоржета, украшенную продуманно размещенными аппликациями. – От кого? – повторила она, невинно взмахнув длинными ресницами.
Кейра повернулась и осмотрела ее всю от туфелек из белой игуаны до жемчужной диадемки.
– А тебе какое дело?
– Никакого. Профессиональное любопытство. Ты не представишь меня своему спутнику, известному Геральту из Ривии?
– Без особого желания. Но ведь от тебя не отделаешься. Геральт, это Марти Содергрен. Целительница. Ее специальность – афродизии.
– Обязательно говорить о делах? О, вы оставили мне немного икры? Как мило!
– Осторожней! – в два голоса сказали Кейра и ведьмак. – Иллюзия.
– И верно! – Марти Содергрен наклонилась, сморщила носик, потом взяла фужер, глянула на мазок карминовой помады. – Ясно. Филиппа Эйльхарт. Кто еще отважится на такую наглость? У, змейство! Знаешь, что она шпионка Визимира из Редании?
– И еще – нимфоманка? – рискнул ведьмак.
Марти и Кейра прыснули одновременно.
– Неужто ты на это рассчитывал, когда любезничал с ней и пытался флиртовать? – спросила целительница. – Если да, то учти: кто-то тебя здорово купил. Филиппа с некоторых пор перестала интересоваться мужчинами.
