Натан и другие, у кого есть большой опыт обращения с загадочными сообщениями, те, кто способен приоткрыть завуалированный смысл пророчества, сейчас помогают лорду Ралу разобраться, может ли быть у этого пророчества иное значение, отличное от того, что первым приходит в голову при чтении. В этом и есть предназначение пророков — разгадывать истинное значение пророчеств. Мы с Ричардом много раз пытались растолковать вам, что пророчества не предназначены для непосвященных и что следует оставить их знатокам.
Канцлер одной из южных провинций Д'Хары, одетый в темно-синий халат до пола, перехваченный на выступающем животе поясом с золотой вышивкой, поднял палец.
— Да, конечно, вы правы, Мать-Исповедница. Теперь мы это видим. Возможно, лучше всего было…
— Тем не менее, — добавила Кэлен, понизив голос, — иногда пророчество означает именно то, что в нем сказано.
— Но может же быть у него скрытый смысл? — спросил король Филипп.
Кэлен посмотрела на короля. Ее лицо было бесстрастной маской — это выражение она освоила с юных лет, как все Исповедницы. Оно стало неотъемлемым ее свойством с тех пор, как она впервые применила свою силу, чтобы исповедовать осужденного, и приказала ему открыть правду о его жутких преступлениях.
— Вы потребовали возможности услышать пророчество, желая, по вашим словам, убедиться, что лорд Рал и я исполним сказанное в нем. Королева Орнета ясно выразила общее мнение: пророчество должно послужить к нашей пользе. Его нельзя скрывать, а оговоренное в нем необходимо выполнить.
Слезы потекли по щекам королевы Кэтрин, она, защищая, положила руку на живот и обратила взгляд на мужа. Тот не мог смотреть ей в глаза.
Беспокойство королевы Орнеты переросло в негодование.
— Вы не можете говорить это всерьез. Мы просто не верим…
— Генерал, — позвала Кэлен.
На дальнем конце зала генерал Мейфферт отошел от стены и выразил свою преданность, ударив кулаком в защищенную доспехами грудь.
— Мать-Исповедница?
— Группы экзекуции заняли свои места и готовы?
При слове «экзекуции» по залу пронесся тревожный шепот.
— Да, Мать-Исповедница. Мы готовы. Можем начать обезглавливание прямо сейчас.
Толпу охватил ужас.
— Обезглавливание? — воскликнул канцлер. — Вы обезумели! Вы не можете говорить такое всерьез… Не может быть!
Сохраняя бесстрастную маску Исповедницы, Кэлен посмотрела на него, словно на осужденного.
— Пророчество призывает пролить кровь собравшихся здесь. Это вполне ясно. — Кэлен повернулась к Никки. — Я права?
— Да, Мать-Исповедница. Можете не сомневаться в точности перевода. — Никки вновь обратилась в книге. — Здесь говорится вполне однозначно: «Чтобы обрести новую жизнь, обеспечить процветание и безопасность всех земель по прошествии весны, должно пролить кровь всех правителей».
Кэлен обернулась к канцлеру.
— Уверяю вас, обезглавливание — вполне кровавый способ. Пророчество исполнится.
— А что же вы? — выкрикнула королева Орнета. — Вы тоже правительница. Если пророчество относится и к вам, вас тоже надлежит обезглавить!
— Мой выбор — не верить, что пророчество относится ко мне. — Кэлен подняла руку над их головами и продолжила: — Но обо всех вас оно говорит вполне ясно.
Воины Первой когорты, в крепких кожаных доспехах, увешанные сверкающими мечами, топорами, ножами и булавами, стояли по краям зала, где почти не привлекали внимания. Некоторые из них теперь сделали шаг вперед, всем своим видом демонстрируя, что готовы применить оружие.
— Думаете, мы будем просто стоять и терпеть все это?! — возмутилась королева.
— Вовсе нет, — спокойно ответила Кэлен. — Вам не придется стоять.
— Так-то лучше, — оскорбленно фыркнула королева Орнета, когда солдат встал рядом с ней.
— Когда вы стоите, сложно сделать это должным образом, — продолжила Кэлен ледяным голосом. — Вас всех поставят на колени, а ваши головы положат на тяжелые деревянные колоды. Тогда палач справится быстро и успешно. Вами займутся несколько особых групп. Уверяю вас, что обезглавливание пройдет быстро. Пророчество осуществится. Благодаря вашей жертве ваши земли и ваши люди спасутся. Так сказано в пророчестве.
Королева Кэтрин вышла вперед, подняв руку, а другой обхватывая живот.
— Но мой ребенок еще даже не жил. — Слезы текли по ее щекам. — Вы не можете приговорить к смерти моего будущего ребенка!
— Кэтрин, я не приговаривала твоего ребенка. Ты сказала — и поправь меня, если я ошибаюсь — «Создатель дал нам пророчество. К нему необходимо прислушаться, Мать-Исповедница». Видишь? Этого требую вовсе не я, а пророчество. Во всяком случае, учитывая твою настойчивость в отношении пророчества, можно сказать, что ты сама приговорила его.
Кэлен развернула ее обратно к толпе и легонько подтолкнула в спину.
— То есть вы действительно собираетесь нас обезглавить? — испуганно спросил канцлер. — Вы серьезно?
Кэлен повернулась к канцлеру.
— Совершенно серьезно, — сказала она, как будто удивленная его сомнениями. — Мы испробовали все способы, какие смогли придумать, чтобы убедить вас: пророчества предназначены для тех, кто способен разбираться в их сложной природе. Но никто из вас не внял. Я собрала карательный отряд на случай, если моя последняя попытка убедить вас провалится и вы настоите на том, чтобы услышать пророчество и что из него следует. Вы все требовали этого — каждый из вас, — следовательно, у меня не остается выбора. Я должна исполнить вашу волю. Вы сами сделали этот выбор.
Из толпы донеслись безумные выкрики, протесты и заявления, что никто не собирался идти против власти лорда Рала или Матери-Исповедницы.
Тогда канцлер вырвался от солдата и упал на колени. Прижался лбом к полу. Когда другие поняли, что он делает, то поспешили присоединиться. Вскоре все представители земель и правители в зале, даже беременная королева Кэтрин, пали ниц. Солдаты, стоящие среди них, ничего не предпринимали и никак им не препятствовали.
— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.
Это была клятва преданности лорду Ралу, молитва, до недавнего времени читавшаяся в Народном Дворце дважды в день на протяжении сотен, если не тысяч, лет. На свадьбе Кары Ричард объявил всем, что их жизни принадлежат только им самим, не ему, и что они больше не должны кланяться ни ему, ни кому-либо другому. В конце концов, все они боролись именно против тирании.
