– Дай мне интервью в прямом эфире. Ответь на вопросы об убийце. Мы можем подготовиться заранее, скажешь, что хочешь обнародовать, а об остальном я умолчу.
«Ты мне, я тебе» – старый испытанный способ.
У Гита на скулах заиграли желваки, но ответил не он, а Брукс.
– Пять минут?
Этот уже обещал как-то дать ей интервью… только так и не сдержал слова.
– Пять минут. Прямо сейчас. – Она не позволит обдурить себя еще раз.
Оборотень усмехнулся.
– Похоже, красавчик, ты станешь телезвездой.
Брукс тихо огрызнулся, Холли показалось, что она услышала «вали на хрен».
Сердце девушки забилось ровно, но быстро – как всегда перед началом съемки.
– Что ж, детективы, договорились. Давайте сделаем это.
Впервые Найлу довелось увидеть вблизи, как она работает. К телу Карла он приехал в тот момент, когда оператор уже отходил от девушки, да и мысли демона крутились вокруг крови, смерти и мести. Он не обратил тогда внимания на микроавтобус съемочной группы.
Холли стояла в ярком свете софита. В правой руке она сжимала микрофон. Оператор водрузил камеру на плечо и навел объектив на напряженные лица Холли и Тодда Брукса.
Она позволила парню самому решать, о чем говорить, как и обещала. Тот пространно рассказал о преступлениях и связи между жертвами.
– Полиция Атланты подозревает, что неизвестный, убивший Карла Бронкса, также повинен в смерти Сэма Митерса.
Брукс не сказал ни слова о Джулии Пауэрс. Найл видел, как перед началом интервью коп и Холли обсуждали несчастную. Холли сама предложила не давать информацию об этом преступлении, пока о трагедии не оповестят родственников жертвы.
Найл удивился. Холли не походила на других журналистов, а уж он-то немало репортеров повидал на своем веку. Она не шла на сенсацию любой ценой, не обращая внимания на то, чьи чувства он заденет, чью жизнь разрушит.
Нет. Ей… было не все равно.
Опасно. Дамочка и не подозревает, что таким образом она становится уязвимой.
Но, несмотря на душевную чуткость, эксклюзив она таки получила.
А теперь еще и полностью завладеет вниманием убийцы, у которого и без того на нее каменный стояк.
– Ты действительно считаешь, что оно того стоит? – прошептал стоящий рядом оборотень.
Найл не стал оборачиваться. Ему вполне нравилась та картинка, которая была перед глазами в данный момент. В ярком свете Холли выглядела чертовски сексуальной: бледное совершенное лицо, огромные зеленые глаза… этот рот…
– Ты же делаешь ее мишенью.
Он это понимал, но…
– Ублюдок хочет добраться до меня.
Не было более «нечистого» демона, чем он.
– Возможно, ты и прав.
Копы обычно пытаются ободрить в таких ситуациях. Но Гит не был обычным копом.
Да и типичным оборотнем его нельзя назвать.
Звериной сущностью детектива был волк – дикое, опасное животное. А Гит вместо того, чтобы охотиться на людей, взялся их защищать.
К разговору о хреновой наследственности. Гит изо всех сил пытался изменить предначертанное в момент рождения.
– Легко ли бросать любовницу прямо в лапы чудовищу?
На это Найл обернулся. Хоть и с неохотой, он мог признать, что уважает парня, но Гит уже начал выводить его из себя.
– Не забивай голову проблемами Холли. – Предупреждение.
Но Гит только крепче сжал зубы и через мгновение упрямо продолжил:
– Найл, очень нелегко защищать женщину, к которой неравнодушен.
К которой неравнодушен.
Найл напрягся.
– Ты не упускаешь возможности коснуться ее, – тихо продолжил Колин. – То по руке проведешь, то ладонь возьмешь… Постоянно ищешь контакта.
Потому что ему нравилось чувствовать ее рядом.
– Будь осторожен, а то покажешь окружающим слишком много, демон. Никогда не знаешь, кто за тобой следит.
Найл отвел взгляд и снова начал наблюдать за Холли. Берет интервью у копа. Говорит об убийце-садисте.
И это видят по всему городу.
Никогда не знаешь, кто за тобой следит.
Да, поэтому-то Холли и хотела выйти в эфир.
Найл потер грудь, внезапно почувствовав ноющую боль в области сердца. Что за черт?
Нет, это не может быть… страхом.
«Я обеспечу ее безопасность».
И плевать, кто наблюдает.
Гребаная сука.
Ее лицо крупным планом на экране телевизора. Лживые зеленые глаза полны скорби и решимости. Она беседует с этим идиотом-детективом об убийствах.
И о том, что жестокий маньяк разгуливает на свободе.
Как будто он делает что-то злое.
Нет, нет, нет. Он убирает с улиц мусор. Убивает чудовищ.
И стерва это знает. Но нет, Холли Шторм ведет себя так, будто он кромсает людей. Смертных. Ведь только они имеют право на жизнь.
А не приспешники дьявола.
Демоны этого не заслуживают. Они – зло.
Естественный отбор, выживают самые приспособленные… и по его мнению, это люди.
А теперь сучка просит, чтобы люди поделились с ней информаций: вдруг кто-нибудь что-то заметил. Он застыл. Он старался все делать аккуратно, но во время первого убийства – а Холли, черт побери, была на месте его совершения, значит, копы нашли тело – захлестнувшая его ярость застала его врасплох.
«Эта шлюшка не должна была сопротивляться». Он просто хотел разузнать побольше о ее парне. Он даже не подозревал, что она демон, пока стерва не напала на него, а голубые глаза не сверкнули полночной тьмой.
Выбора не оставалось, пришлось ее прикончить.
– Полиция настоятельно рекомендует жителям города оставаться начеку. Внимательнее смотрите по сторонам.
Холли – одно сплошное гребаное недоразумение. Раньше все было по-другому, но теперь…
Теперь она стала проблемой, от которой надо избавиться.
И, черт подери, чем раньше, тем лучше.
Как только камера перестала снимать, Найл подошел к Холли. Он взял ее за руку и отвел в тень, подальше от копов.
Ему до боли хотелось поцеловать ее, но этот урод-оборотень заставил его… задуматься. И почувствовать тревогу.
– Давай сегодня поедем ко мне?
Да, Найл приставил к ней телохранителей, но знать, что она у него дома, в его постели… это совсем другое.
Так он сможет ее уберечь.
Сделать то, чего не получилось с Джиллиан.
Холли моргнула. Проклятье, как же он любил ее глаза. Не важно, прикрыты они чарами или нет. Потому что в них отражались ее чувства. Страх. Гнев. Желание.
– Мы это уже проходили, – облизнувшись, ответила Холли. – И нас хватило только на то, чтобы закрыть дверь, прежде чем…
Губы Найла заклеймили ее рот. Демон умирал от желания снова почувствовать ее вкус. День тянулся и тянулся, и Найл вдруг понял, что думает только о Холли, хочет ее… слишком сильно хочет.
Ее губы были нежными, а когда они разомкнулись, Найл не сдержал стона и ворвался языком во влажную глубину, чувствуя сладкий вкус… присущий только Холли.
