— Скажите, могу ли я увидеть госпожу Луизу? — незнакомец сдержанно улыбался и всем своим видом воплощал добропорядочность.
— К сожалению, ее сейчас нет дома. Передать ей что-нибудь? — Сангрита вернула сдержанную улыбку, не подавая виду, что гость не внушает ей доверия.
— Нет-нет, не стоит. Так мне и надо: буду знать, как приходить без предупреждения.
— Может, оставите вашу карточку? — тонкий намек на то, что неплохо бы представиться.
— Не беспокойтесь, милая леди, я лучше зайду в другой раз.
Поспешно распрощавшись, незнакомец направился в ту же сторону, что и мужчина, попросивший у него закурить, а Сангрита закрыла дверь и оперлась на нее спиной, размышляя. Интуитивно она чувствовала, что угодила в какую-то запутанную и крайне неприятную историю, но понять что к чему никак не могла. Каждая попытка выстроить логическую цепочку с треском проваливалась, оставляя в голове лишь разрозненные кусочки мозаики.
Сначала в руки Луизы попала Волшебная плеть, которая некогда принадлежала ей, Сангрите. Потом воровке по какой-то причине пришлось убегать от полиции, в процессе чего она и завернула в бордель. Куда она направилась после этого — неизвестно, но собиралась, скорее всего, домой. Но здесь ее нет, за домом следят какие-то подозрительные типы, с утра пораньше на крыльце появляется переживший полнолуние Шут, что тоже каким-то образом замешан в этой истории. Расставить все по местам, наверное, могла бы только сама Луиза, но, для начала, нужно ответить на один вопрос: куда она исчезла? Если учесть, что ищут ее не только они с Леттером, вопрос становится все более и более интересным. И помочь ответить на него сейчас мог разве что Демолир, с которым она так категорично отказалась беседовать. Ну, ничего, теперь она из этого эльфа выжмет все, что только можно. Он ведь, кажется, еще не знает, что к ней вернулась магия? Вот и отлично, получится сюрприз.
Поколебавшись секунду между порывом сразу кинуться выбивать из оборотня правду и разумной мыслью поговорить сначала с Леттером, девушка решила, что Шут, все же, в большей степени ее проблема, и стремглав понеслась обратно в спальню.
«Ну и гадость же, однако, эта эльфийская кровь!» — с отвращением подумал Людвиг, невежливо роняя обескровленное тело своего бывшего помощника на пол. Ламьену было уже все равно, а ему эти церемонии с самодовольным ублюдком безумно надоели. Особенно после того, что он устроил в «Мечте путешественника». Господи, ну почему он не нанял в свое время детектива-человека? Только эльф мог провалить такое важное и высокооплачиваемое задание, упившись на нервной почве абсентом! И это прекрасно зная, что ничего крепче вина ему пить не следует! Чертова эльфийская гордость! Как можно из-за одной несчастной черты характера совершенно переставать думать?! Нет, ну каким же идиотом нужно быть, чтобы мало того, что не заметить, что объект давным-давно тебя раскусил, но еще и позволить так над собой поиздеваться. Хотя, это еще ладно, хитрая бестия умудрилась обмануть даже его.
А кровь у покойного, кстати, по вкусу до ужаса напоминала то самое десертное вино, с которого все началось, и которое вампир, с недавнего времени, и сам возненавидел всей душой. Лучше бы этот ушастый алкоголик действительно умер, выпив собственный яд.
Резко дернув на себя дверцу дубового шкафа, несчастный главарь восстания покопался среди договоров, счетов, рапортов своих агентов и выудил из дальнего угла плотно закупоренную бутылку без этикетки. Впрочем, те, кому приходилось долгое время общаться с ее хозяином, особенно гадать о содержимом не стали бы. Зная о предусмотрительности вампира, можно было не сомневаться, что у того всегда найдется припрятанный на всякий случай запас крови, хотя он и предпочитал всегда свежую. Теплая, еще живая кровь была значительно вкуснее и полезнее, однако в жизни каждого вампира бывают моменты, когда достать ее не представляется возможным. Или же мог попасться такой вот Ламьен, чья кровь очень и очень на любителя.
Чувствуя, что еще немного и его вырвет, Людвиг быстро выдернул пробку и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Этот вкус тоже особого восхищения не вызывал, но, все же, избавил вампира от тошнотворной приторности во рту.
Избавившись от мелкого дискомфорта, вампир тут же ощутил груз другой, более серьезной проблемы. А именно: где искать Чертовку Луизу? Дома у нее было полно каких-то непонятных гостей, но сама хозяйка отсутствовала совершенно точно: его агенты уже неделю крутились около ее дома и все тщательно проверили. Принимая же во внимание склад ума этой аферистки, можно было не сомневаться, что с ее подачи подробности о готовящейся революции станут известны каждому, кто сподобиться с ней на эту тему поговорить. А если учесть, что на должность лохбургского прокурора из Столицы прислали какого-то крайне ревностно относящегося к своим обязанностям субъекта, то это станет для них вдвойне опасно. Конечно, слухи о грядущем создании независимого государства ходили по городу давно, но достоверно никто ничего не знал. И схвати даже полиция кого-то из участников Грязного движения, каждый молчал бы как рыба, храня в тайне имена руководителей. Но Луиза проявлять благородство определенно не станет, более того, с удовольствием сдаст его при первой возможности, если еще этого не сделала. И что тогда будет с их проектом? Без него ведь все разбегутся в разные стороны, и годы работы пойдут псу под хвост.
Разозлившись от этой мысли, вампир слишком сильно сжал горлышко бутылки, которую все еще держал в руках, и на пол полилась кровь — и его, и чужая. Кажется, даже на недотепу Ламьена попало. Самым что ни на есть неприличным образом выругавшись, Людвиг схватил со стола лист бумаги и, вытирая руку, отошел к окну.
Царапины постепенно затягивались, а злость, ставшая в последнее время столь часто его посещать, сменилась легкой печалью. Конечно, то, что он задумал, невозможно было осуществить без проблем, но он и подумать не мог, что на практике все будет настолько сложно.
Ему было всего шестнадцать, когда произошла первая Грязная революция. Он был глуп, неопытен и все это казалось чем-то далеким и совершенно к нему не относящимся. Когда же, возвращаясь поздним вечером от друзей, он наткнулся в темном проулке на голодного вампира, все враз изменилось. Он не был богат, чтобы иметь собственный экипаж, а извозчики в то время уже видели десятый сон. Вампир же тот, бывший одним из приближенных Предводительницы, в том числе оказался сентиментален и решил приобщить понравившегося юнца к прекрасному. Правда, понятие о прекрасном у него было своеобразное.
