— Прямо сейчас? — изумилась Аска. — Ты собрался к Хозяйке Пауков на ночь глядя?
— Туа вернулся один, — сказал Кирк, не поднимая головы. — А уходили они вдвоем с Паки. Где Паки? Что с ним случилось? У меня нет времени ждать.
— Но… — Девушка попятилась. — Когда вы доберетесь, уже будет ночь!
— Думаешь, пауки плохо видят в темноте?
Кирк хохотнул — коротко и зло.
— Боюсь, в темноте они видят слишком хорошо.
Белка сжала кулаки — ногти больно впились в ладони. Пауки, ночью в непроглядной тьме… Неслышный шорох мохнатых лапок и липкие нити паутины… Шея покрылась испариной. Белка тряхнула головой, прогоняя наваждение. Предки не посылают испытаний, которые не под силу человеку.
Из дома донесся изумленный возглас, а следом за ним — пронзительный свист. Кирк усмехнулся.
— Как вовремя! Твой будущий муж проснулся.
— Что? — Аска выпрямилась. — Пойдем, его нужно отвести к отцу, он сказал…
— Нет. С этим ты справишься и без меня.
Кирк устроился на корме лодки. Белка стояла на краю пристани, оглядываясь в сторону мужской половины Длинного Дома. Послышался голос Вима, но слов было не разобрать.
— Так ты плывешь? — Кирк поднял весло.
Белка спрыгнула, и лебединая лодка закачалась. Кирк оттолкнулся от деревянной опоры, и каноэ заскользило прочь от Длинного Дома.
Невысокие волны бились о каменные берега маленького острова, куполом торчащего над водой. Заходящее солнце очертило его края багряным. На гладких темных камнях пестрели желтые и рыжие пятна лишайника. Другой растительности на острове не было.
Если не считать огромного дерева, раскинувшегося на вершине.
Белка заметила его издали — расщепленный молнией массивный ясень. Небесный огонь убил дерево: Белка не увидела ни единого листочка. Сухие корявые ветви походили на длинные пальцы, цепляющиеся за небо. Паутина свисала с них лохмотьями. Много паутины — ясень был оплетен ею до макушки. Легкий ветер колыхал рваные лоскуты, отчего казалось, что дерево перебирает ветвями-пальцами, само и плетет тонкие сети.
Когда они подплыли ближе, Белка увидела вырубленные в камне высокие ступени.
— Здесь?
За время плаванья это были первые прозвучавшие слова. Кирк дернулся, словно не ожидал, что девочка умеет разговаривать. Держась за изогнутую лебединую шею, Белка рассматривала остров.
— Да. Здесь живет Хозяйка Пауков.
Кирк направил лодку к каменным ступеням.
— Так тихо, — сказала Белка.
Сверху, щелкая, скатился маленький камешек и упал в воду. Белка огляделась, но никого не заметила. На острове не было даже птиц — вездесущих чаек, во множестве паривших над озером. От камня тянуло холодом, хотя вечером он, наоборот, должен отдавать тепло.
— Тихо, — согласился Кирк. — А кому шуметь?
Он говорил хриплым полушепотом. Белка пожала плечами.
— Хозяйке Пауков?
— О! Уж ей-то шуметь нет надобности.
— Она живет одна? — Белка не увидела ни хижины, ни даже простенького шалаша. Может, на другой стороне валуна?
— Почему одна? — усмехнулся Кирк. — С пауками. Ей всегда есть с кем поболтать.
Он бодрился, но по голосу было слышно, что охотник напуган. Лодка скользнула в тень острова; легким гребком Кирк направил ее к каменным ступеням. Здесь из воды торчала длинная жердь — Кирк набросил на нее причальный ремень и подтянул каноэ вплотную к берегу.
— Приплыли. Можешь вылезать. Но осторожнее — здесь глубоко.
— А какая она? — спросила Белка, продолжая сидеть в лодке.
Кирк задумался.
— Старая, — сказал он в конце концов. — Очень старая…
Он выбрался из лодки и остановился на нижней ступени каменной лестницы. Посмотрел вверх.
— Ты идешь?
Белка проследила за его взглядом. Лоскутья паутины взметнулись на ветру. А где паутина, там и пауки… Много пауков. Они плетут сети и ждут… Горло пересохло; во рту держался неприятный привкус желчи. Держась за черную жердь, Белка выбралась на берег.
Ступени оказались слишком крутыми и высокими, похоже, делали их не люди и не для людей. Белка поскальзывалась на гладких камнях, приходилось помогать себе руками. На предпоследней ступени Белка увидела мертвую стрекозу длиной с ладонь. Сухое тельце трепыхалось на ветру, будто насекомое пыталось взлететь.
Вблизи ясень оказался еще больше. Его макушка вонзалась прямо в небо, новорожденный месяц запутался среди ветвей и паутины. Корни же, толстые и бугристые, наверняка уходили к самому сердцу земли. В раскроившую дерево трещину могли забраться несколько человек. В разломе сгустились черные тени, будто именно отсюда ночь расползалась по миру.
Пауков Белка заметила не сразу, но, увидев, не смогла сдержать дрожь. Маленькие, с ноготь мизинца, и такие бледные, что казались прозрачными. Но их было много — дерево кишело ими, как кишит червями кусок гнилого мяса. Они сновали по стволу и ветвям, суетились в лоскутьях паутины, нескончаемым потоком выползали из трещины. Некоторые парили в воздухе, повиснув на тонких и длинных нитях.
Паутина всколыхнулась, как от могучего вдоха. Порыв ветра подхватил нескольких пауков и швырнул навстречу гостям. Один из них приземлился Белке на ладонь. Крошечный, она его даже не почувствовала. Зато увидела. Перебирая лапками, паучок побежал от запястья к локтю. Белка вскрикнула и замахала рукой, пытаясь сбросить мерзкую тварь. Кирк схватил ее за плечо.
— Не надо, — зашептал он. — Так она на тебя смотрит…
По его волосам бегали два паучка. Белка боялась подумать, что творится у нее на голове.
— Смотрит? — Белку передернуло.
— Она — Хозяйка Пауков, — ответил Кирк. — Они — ее глаза.
Послышался шелестящий голос:
— Подойди ближе…
Белка не двинулась с места. Голос раздался из трещины в дереве, но Белка не разглядела, что скрывается в густой черноте. Но образ, который вставал перед глазами, не внушал уверенности. Паучиха… Белка представила паука, огромного, как бизон или даже мамонт; на толстых мохнатых лапах блестят кривые когти, с клыков капает черный яд… Кирк подтолкнул ее в спину.
— Ближе… — вновь зашелестел голос. — Не вижу…
Белка сделала еще шаг. Невидимый паучок пробежал по щеке. Белка чуть не прихлопнула его ладонью, но Кирк удержал руку девочки.
— Приветствуем тебя, Хозяйка, — голос охотника прозвучал хрипло.
Из трещины появилась тонкая белая рука… Обычная человеческая рука, а не мохнатая паучья лапа, которую ожидала увидеть Белка.
— А! Это ты, Рататоск, — проговорила Хозяйка Пауков. — Долго ты добиралась.
Она выбралась наружу. Хватаясь за выступы коры, ловко проползла вверх по стволу и устроилась на толстой ветке. Белка уставилась на нее во все глаза.
